“Читал книжку… Ничего не понял!”

А мы все ли понимаем в знакомых с детства произведениях?..

– Михаил Михайлович, полагаю, что в Духовной академии литературу преподают несколько иначе, чем в обычной школе. Как?..

– Если коротко, мы стараемся избавиться от стереотипа: “Все писатели одинаково любили свой народ, одинаково боролись за его счастье – против крепостничества и царизма”. Это верно лишь отчасти. Да, естественно, русские писатели думали о спасении нашего народа. Но мало кто из них выбирал путь революционной борьбы… В православии “спасение” имеет иной смысл: спасение от греха. Именно отсюда у русских писателей такой интерес к внутреннему миру человека.

– А не впадаем ли мы незаметно в грех создания другого стереотипа: будто бы все писатели прошлого исповедовали веру во Христа?

– У Николая Бердяева есть хорошая цитата – ответ на ваш вопрос: “В русской литературе у великих русских писателей…религиозные напевы были сильнее, чем в какой-либо литературе мира”. Далее: “Вся наша литература XIX века ищет избавления от зла, страдания, ужаса жизни для человеческой личности…” Но вот что важно: “Соединение муки о Боге с мукой о человеке делает русскую литературу христианской даже тогда, когда в сознании своем русский писатель отступал от христианской веры”. Иначе говоря, если писатель и не исповедовал православие прямо, “мука” о Боге и человеке сидела у него в подсознании. И если мы эту муку не заметим, то русскую литературу по-настоящему не поймем.

– А если учитель литературы – атеист, как же ему быть?

– На мой взгляд, он должен четко обозначить свои атеистические позиции перед учениками. Чтобы его оценки творчества великих писателей не воспринимались детьми как истина в последней инстанции… Я и сам встречаюсь с педагогами-атеистами и заметил, что, как правило, их неприятие православия основывается не на серьезной критике, а на полном его незнании. Именно на эту неосведомленность и рассчитывают различные религиозные проповедники-сектанты. Я как-то ради любопытства подошел на улице к одному из них и спросил: “Откуда цитата, на которую вы только что ссылались?” Он ответил: “Из Священного Писания”. Но я-то точно знаю, что этого в Писании нет.

– Однако существует официальная точка зрения, что государственное образование должно быть светским…

– Прежде чем “запретить” православие в школе, министерским работникам надо было бы его “изучить”. Православие – это система определенных истин, которые называются догматами. Но и мировоззрение атеиста тоже стоит на догматах, только других. Таким образом, и атеизм – религия, и довольно фанатичная по своему характеру. Это во-первых. Во-вторых, православие в России тысячу лет было связано со всеми сторонами жизни: с историей, наукой, образованием, литературой, философией, бытом… Россия вообще всегда была более занята своим духовным развитием, нежели материальным. Почему? Есть такая христианская заповедь: собирать сокровище не “на земле”, а “на небе”. Мы ей следовали. Таким образом, духовное- наш дар мировой цивилизации. Пока мы, православные, собирали “на небе”, Запад – “на земле”. И что же? В западной литературе вы не найдете такого пристального внимания к внутреннему миру человека, какое было в русской. Западная основана больше на событиях внешней жизни людей – это закономерно! Ведь один из догматов протестантизма – человек не должен бороться с грехом; достаточно поверить в Бога, и попадешь в рай. И русское самоедство и самокопание все от той же “муки” о Боге и человеке. Типичный пример такой вот неудовлетворенности, пример, который я привожу студентам академии, – слова Онегина (глава “Отрывки из путешествия…”): “Я молод, жизнь во мне крепка; чего мне ждать? Тоска! Тоска!..” Хотя на взгляд “непосвященного” строки эти совершенно бредовые…

– Школьники действительно не до конца понимают причины онегинской тоски. Этого противоречия: у него есть и деньги, и поместья, а он чего-то хандрит!..

– Откуда скука Онегина? Святой Иоанн Кронштадтский говорит, что иметь дух и не иметь возможности его удовлетворения – мучительно для души. Дух-ниточка, которая связывает человека с Богом. Но человека формирует среда. А какая среда взрастила Онегина?

Общество атеистов, которое извратило заповеди блаженства, то есть счастья, дарованные человечеству Христом. Помните строки романа: “Блажен, кто смолоду был молод…”? И так далее… Онегин явно посмеивается над “заповедями” светского общества. Но так как и к Богу он не пришел, и неизвестно, придет ли, то внутри него духовный вакуум. Отсюда и нежелание действовать. Он не знает, в каком направлении ему следует двигаться, чтобы, уйдя от прагматизма, рационализма жизни, прийти к “инобытию”. Тяга к нему у Онегина пока подсознательная…

– У Раскольникова в романе “Преступление и наказание” нет ни дома, ни денег. И нам известно, что не ради денег убил он старуху – процентщицу… Но неужели ради того, чтобы, как говорили нам в школе, а потом и в университете, почувствовать себя “Наполеоном”?

– И у Раскольникова “онегинская тоска”. Духовный вакуум, неудовлетворенность собой и жизнью, раздражение – все это результат сомнения в себе, которое появилось в нем после того, как была потеряна связь с Богом. “Вошь я или человек?”, “На что право имею?” Равен ли завоевателю народов Наполеону, который признан на земле едва ли не Богом? Наполеон поставлен на место Бога – человек!.. А он отнюдь не всеблагий и не милосердный, как Бог, хотя и великий полководец, император. Вот в чем опасность безбожия. В подмене идеала, высшей правды. Вера Раскольникова в Бога не привела бы к преступлению, а “вера” в человека привела. Помните рассуждения Раскольникова, что Наполеон убивал и ему простили. Значит, если “я равен ему, простят и мне?!”

Кстати, неправославный учитель может не обратить внимания на отрывок из Евангелия, который Достоевский поместил в романе – отрывок о воскрешении Лазаря. А ради этого отрывка роман написан! …Соня читает Раскольникову о последнем чуде Христа, которое тот совершил перед арестом и Страстной неделей. Великое чудо! Лазарь умер четыре дня назад, тело его начало уже разлагаться. И тем не менее Христос воскрешает Лазаря, говоря: для человека невозможно – для Бога все возможно!

Раскольников ведь и есть умерший Лазарь. Он не старуху убил, себя убил. Он мертв духовно. Если этот отрывок из Евангелия не заметить, как об’яснить, что способно Раскольникова воскресить?

– Покаяние?..

– Да много ли вы знаете людей, которые, один раз покаявшись, больше уже не грешили? Достоевский прекрасно понимал, что воскрешение человека, народа – процесс долгий. Своими силами ни человек, ни общество не воскреснут. Это оккультные проповедники говорят, что человек может все. Святые утверждают, что Бог может нас спасти. Но только если мы сами своего спасения захотим… Чтобы Раскольникову воскреснуть, ему надо обратить свои надежды к Богу. Вот что ему Соня Мармеладова внушает.

– Хорошо. Но, кажется, верующих писателей в XIX столетии все-таки немного… Например, ученые Лосский, Цатлин утверждали, что Чехов был атеистом. Мол, в детстве веровал, но потом веру в Бога заменил на веру в прогресс.

– Но в 1904 году, когда Антон Павлович умер, Сергей Булгаков высказал парадоксальную мысль, что по силе своего религиозного искания писатель оставляет после себя даже Толстого, приближаясь к Достоевскому, не имеющему здесь себе равных. Вот так: Чехов на втором месте после Достоевского! Имеются в виду писатели второй половины девятнадцатого века.

– Но в чем проявляются христианские мотивы…ну, допустим, в пьесе “Вишневый сад”?

– Вспомните, с какими словами Лопахин появляется перед зрителями в первый раз. “Читал книжку. Ничего не понял… Со свиным рылом в калашный ряд”. Сказал, и уже не важно, к какому социальному слою он принадлежит! Главное, что он страдает комплексом неполноценности. Его отца не пускали дальше порога барского дома. Он эту обиду помнит, рассуждает: “Господь дал нам такие необозримые просторы… Люди, живущие на них, должны быть великанами!..” Но это стремление “быть великаном” у него на уровне самоутверждения перед господами. А они “недотепы”, губители жизни. И вот, стараясь быть вровень с ними, он сам становится губителем прекрасного сада! У этого человека есть цель, много сил, он действует, но нет правильных ориентиров в жизни. При чем же тут православие? Лопахин видит смысл своей жизни в самоутверждении (модная идея сегодня), а с точки зрения православия эта цель ложная, фальшивая. Это проявление гордыни, а гордыня – дьявольский грех. Знал ли это Чехов? Конечно.

– Значит, неверно, что тема “Вишневого сада” – гибель дворянских гнезд?

– Тема гораздо шире – гибель человека… Чехов не Тургенев и не Бунин. Он был мещанином и не знал жизни “дворянских гнезд”. С чего бы ему плакаться о них? Бунин еще и “выговаривал” Чехову в одной статье, что в средней полосе России не было таких огромных вишневых садов, что сад никогда не сажали вблизи дворянского дома, что вишни не цветут такими крупными цветами.

В общем, обстановка “дворянского гнезда” в пьесе условна.

– Но вы говорили именно о “религиозных исканиях” Чехова!

– Они отразились во многих крупных произведениях писателя. Ведь с Чеховым непросто. В детстве он действительно был религиозен, а потом вера его подверглась сомнениям. Как в молодые годы у Достоевского, Гоголя, Пушкина, Ивана Шмелева. Потом они к вере вернулись… Испытание веры – вообще одна из тем чеховского творчества. Рассказа “Студент”, повести “В овраге”. “Студент” – любимый рассказ Чехова. Если из него выбросить православную идею, то останется, может быть, только то, что критики называли “чистым искусством”.

– Я помню рассказ: студент в мрачном настроении идет на охоту. Рассуждает, что жизнь бессмысленна, ужасна. (Опять это неудовлетворение собой, жизнью!). А потом он встречает у костра каких-то женщин, что-то им рассказывает, и настроение его совершенно меняется. Непонятно только, с чего бы вдруг!..

– Чехов знал круг церковного богослужения очень хорошо, и посмотрите, какие детали подобрал для своего рассказа, чтобы об’яснить нам, что именно так внезапно воскресило надежды студента. …Герой-студент Духовной академии. Но собирается на охоту в Страстную пятницу – день, когда верующие скорбят по распятому Христу. В этот день все верующие – в церкви! Служба – одна из самых длинных в году. Совершается погребение плащаницы! Отец студента отправляется в церковь, зовет сына, а тот фактически отрекается от Христа, идет на охоту. И у костра студент рассказывает незнакомым женщинам об отречении апостола Петра от Христа: “Я не знаю этого человека!”

Вспоминая этот сюжет из Евангелия, студент заново переживает случившееся две тысячи лет назад. Как Раскольников – воскрешение Лазаря. И это деталь не случайная. Чехов знал, что в православной традиции – переживать Евангелие так, будто бы ты участник его давних событий. Через это переживание и совершается в человеке воскрешение души. Или очищение ее. Наполнение свежими силами и надеждой. Вот почему Чехов просил почитать именно этот рассказ тех, кто упрекал его в пессимизме.

…Женщины у костра заплакали, слушая историю отречения Петра, и студент понял вдруг, что в этой тайне, когда совершенно незнакомые люди почему-то одинаково переживают евангельские события, и кроется смысл бытия. Жизнь не бессмысленна и не ужасна, потому что есть нечто высокое в жизни, что понятно всем людям, всех об’единяет и роднит…

– Так Чехов считал. А вот Лев Николаевич Толстой от православия отпал. Как вы считаете, почему он предан Церковью анафеме?

– Еще в 1856 году в “Дневнике” Толстой пишет, что надо бы основать новую религию. Не реформировать Церковь, он Церковь вообще отвергал, а обновить христианство. Почему? Мол, прошло две тысячи лет, время требует чего-то нового. (Подобные идеи и сегодня еще живы). Но ведь для Бога, который существовал вечно и создал наш мир, как бы и нет времени! Так чего же тут обновлять ветхому уму человека? Мысли об обновлении христианства – тоже ведь проявление гордыни! Толстой это почувствовал и тогда стал рассматривать Христа не как Бога, а как человека, то есть равного самому писателю. А с человеком, отчего же не поспорить!

Так произошло отпадение молодого Толстого от православия. Из христианства он взял только моральные заповеди. Что-то из конфуцианства, что-то из буддизма и стал проповедовать. Что? Он звал к усовершенствованию земного мира. Но это утопия. И Евангелие написано для другой цели – для того, чтобы подготовить человека для перехода в вечную жизнь, ту, ради которой Бог и создал первых людей. Сам Толстой в вечную жизнь не верил, считал ее вредной идеей. Как буддист, он не признавал Бога личностью, утверждал, что Он некий безличностный поток, из которого человек появляется на свет и в который уходит после смерти. …Помните “Войну и мир”? Там он на примере Платона Каратаева об’ясняет, что в проявлении личностных начал заключается все страдание человека. И в этом тоже неправославие Толстого, которое вело к сектантству, к расколу в обществе. Предав Толстого анафеме, Церковь сказала: проповедуй свои взгляды, но только выступай не от лица православного мира, а от собственного.

Недавно Андрей Караулов в своей передаче “Момент истины” сказал, что Церковь, мол, прокляла Толстого, а потом и покаялась. Во-первых, не прокляла. В этом отношении рассказ Куприна “Анафема” – чистый вымысел. Но официально об’явила, что отныне писатель Толстой не может принимать участие в православных обрядах и таинствах, потому что православия не исповедует и о таинствах отзывается кощунственно. Так в чем же тут Церковь должна перед Толстым каяться?

– Насколько мне известно, религиозные искания Льва Николаевича привели его в конце концов в Оптину Пустынь. Он спорил с православием всю жизнь, был к нему неравнодушен, но, возможно, потому именно, что не уверен в собственной правоте религиозного эклектика?

– В восемьдесят два года Толстой ушел из дома, но не куда-нибудь, а поехал к сестре в Шамардинский монастырь. Сурский, автор книги “Отец Иоанн Кронштадтский”, ссылаясь на очевидцев, рассказывает, что Толстой с ужасом поведал сестре о том, что его якобы преследуют в последнее время бесы. Он видит их: “Эти чудовища угрожают мне. Я пригласил к себе соседних священников. Двое отказались приехать, а третий приехал, …но домашние мои ему отказали, и он уехал. По этой причине я и бежал из дома тайком”. Сестра посоветовала Толстому ехать в Оптин монастырь и просить монахов принять его вновь в лоно православной Церкви. Так ли все случилось на самом деле, трудно сказать. Но Толстой действительно поехал к старцам в монастырь и просил принять его. Он и раньше бывал здесь, беседовал со старцем Амвросием, прославление которого сейчас готовит Церковь, и тот отметил в писателе страшную гордыню. Собственно, если бы не эта гордыня, “не окружение” писателя, может быть, и произошло бы его покаяние перед Церковью. Внезапно, не дождавшись старца, Толстой монастырь покинул…

– Под “окружением” вы имеете в виду жену и детей?

– Прежде всего – Черткова. Это темная личность. …Видите ли, отпав от православия, Толстой думал стать свободным, как Бог, но себе ведь до конца не принадлежал! К нему, умирающему, его “окружение” даже не пустило жену!.. Свобода атеиста тоже весьма относительна… Так почему бы не посмотреть на уроках литературы на Толстого или Маяковского и с этой точки зрения? Одиночество и беспомощность великих писателей-безбожников, ложные идеалы литературных героев – тут есть о чем подумать и учителю, и ученикам…

Сейчас Министерство образования РФ занято разработкой стандартов по литературе. Хотелось бы, чтобы в этих стандартах был отражен взгляд на литературу не только критиков-атеистов. Но и православных. А светское образование почему-то стало синонимом сугубо атеистического, как в худшие годы застоя.

Еще апостол Павел говорил: не бойтесь разномыслия… Важен не сам по себе плюрализм, конечно, а возможность выбора истины, которая рождается в споре.

Ирина РЕПЬЕВА