Чиновничья антиреклама

Служить в Чечне остались только контрактники. 1 декабря командование Сухопутных войск завершило перевод на контракт дислоцированной в республике 42-й гвардейской мотострелковой дивизии. Около 13 тысяч солдат и сержантов заключили контракт с Минобороны на службу в этом соединении переднего края борьбы с терроризмом на Северном Кавказе. Что влияет на их отношение к службе?

Инфраструктура дивизии еще не вполне готова к приему столь большого числа добровольцев-контрактников. Обещанные «ячеистые» казармы пока в стадии нулевого цикла. Но контрактники не в обиде. Понимают: Москва не сразу строилась.

– Живем в комнатах по 10 человек, спим на двухъярусных кроватях. Сами сделали ремонт, приобрели телевизор, – рассказывает ефрейтор Андрей Надеев.

Люди сделали осознанный выбор и прибыли в неспокойный регион и с намерением подзаработать. Как откровенно высказался один из новых профессионалов рядовой Игорь Варваров, в Чечне многие служат из-за денег, романтиков тут не найдешь.

У рядового Игоря Варварова в Краснодарском крае остались жена и двое детей. Их надо поставить на ноги, дать образование. И денежное довольствие солдата-контрактника в определенной мере позволяет ему выполнить отцовский долг.

– Оставляю себе минимум на расходы, а почти всю получку отправляю домой, – говорит Варваров.

Ясно, сколь важно для него заработать побольше. И государство идет навстречу. Де-юре. А де-факто порой получается иначе. Почему?

– В марте, например, я в казарме пробыл неделю, три месяца лазил по горам с гранатометом, но по «боевым» мне закрыли всего трое суток. Здесь вообще более пяти суток «боевых» не закрывают. Это приводит к тому, что, увольняясь, обиженные подают в суд и, насколько мне известно, выигрывают.

Кому выгодно ущемлять солдатское право на материальное вознаграждение за трудную и опасную работу? Точно знаю – не Минобороны. Военное ведомство по решению суда все равно вынуждено выплатить «боевые», да еще судебные издержки как проигравшая сторона. Налицо убытки, часть которых не предусмотрена бюджетом. Но самое главное – в глазах потенциальных добровольцев дискредитируется сама идея контрактной службы. Кому захочется рисковать здоровьем и жизнью в горах Кавказа, а потом вести «бои» в суде, выбивая положенные по закону «боевые»?

Но вот денежное довольствие начислено. Дело за малым – выплатить. И вновь трудности.

– Заявки на денежные средства своевременно направлялись в финансово-экономическое управление Северо-Кавказского военного округа. Из округа – в Москву. Однако Минфин РФ не торопился перечислять деньги через Главное финансово-экономическое управление. В результате образовалась задолженность по некоторым видам выплат в частях округа, в том числе и в 42-й дивизии, – рассказывает старший офицер финансово-экономического управления СКВО полковник Петр Шаманов.

К концу октября эта задолженность достигла внушительных размеров – более 320 млн. рублей. Только в сентябре военнослужащие недополучили за участие в контртеррористической операции 8 млн. рублей. А «полевых» денег за июль, август, сентябрь – 270 млн.! Октябрьский долг по выплате надбавки за особые условия боевой подготовки составил более 40 млн. рублей. А ведь паспортом Федеральной целевой программы на 2004 г. предусмотрены расходы на выплату этой надбавки – в случае ее введения – в 42-й мотострелковой дивизии Сухопутных войск и 46-й отдельной бригаде оперативного назначения ВВ МВД РФ до 5.000 рублей в месяц и в остальных частях – до 3.300 рублей. Всего – более 744 млн. рублей.

Казалось бы, все подсчитано, спланировано, заложено в бюджет, остается только перечислить и выплатить деньги военнослужащим. Но чиновник – не солдат, для него устав не писан, он и не несет ответственности «за строгое и точное выполнение всех приказов и распоряжений прямых начальников». А не помешал бы специальный устав для чиновника: не выполнил приказ – заплати штраф из собственного кармана. Тогда, уверен, рядовой в окопе своевременно получал бы все до копеечки.

Кстати, по решению командования округа контрактник получает на руки 2 тысячи рублей, около 13 тысяч – по его желанию отправляют почтовым переводом по указанному им адресу или переводят на счет в полевом учреждении Банка России. Идея разумная. Но организация дела далека от идеала.

В мотострелковом полку, дислоцированном в Калиновской, деньги можно принести только на почту. «Банковская схема» не работает, так как счет полевого учреждения Банка России заблокирован судебными приставами.

В Ханкале банковский счет не заблокирован. Но в сутки там могут выполнять максимум 500 операций с вкладами военнослужащих. Это приводит к задержке зачисления средств на вклад и отправке переводов. Кроме того, полевое учреждение может перевести деньги семьям контрактников, проживающих в Армении и Грузии (а таких в дивизии немало), только после личного обращения родственников в ближайшее учреждение полевого банка на территории этих государств. А они есть в четырех городах: Тбилиси, Батуми, Ахалкалаки и Гюмри.

Представьте, сколько рядов финансовой «колючки» надо преодолеть, чтобы воину-добровольцу переднего края получить свои кровные, честно, порой с риском для жизни заработанные деньги.

Конечно, все эти недостатки – от слабости организации финансового обеспечения и нежелания чиновников сделать чуть больше, чем предписано обязанностями. Но их «мелкие недоработки» весьма дорого обходятся военному ведомству. Особенно если оценивать ущерб не только в материальном, финансовом, но и в политическом, моральном выражении.

Был случай, из-за задержки «получки» солдаты-добровольцы в некоторых ротах стали отказываться заступать в наряд по столовой, мотивируя это тем, что заключили контракт как стрелки, радисты, механики-водители, а не как посудомойки, официантки и кухонные рабочие. 560 военнослужащих вообще посчитали себя обманутыми и расторгли контракты. Эта «живая» антиреклама уже разъехалась по российским городам и весям, влияет на друзей и соседей рассказами о том, как их несправедливо обидели в армии. Те быстрее поверят участникам событий, чем буклетам, рекламирующим контрактную службу. А это значит, что еще 437 млн. рублей, выделенных на информационное обеспечение Федеральной целевой программы, будут в какой-то мере «девальвированы» из-за пробуксовки чиновничьей машины. И далеко не все потенциальные добровольцы решат во всем разобраться лично, заключив контракт с Минобороны.

В будущем году только Сухопутные войска предстоит пополнить более чем 33 тысячами солдат и сержантов контрактной службы. Чтобы выполнить эту задачу, важно извлечь уроки из практики. Прежде всего чиновникам от финансов, от которых материальное «самочувствие» и отношение к службе солдат-добровольцев зависит подчас гораздо больше, чем от командиров.