Четыре миллиона фунтов стерлингов. Не пожалело британское правительство на национальный год чтения

«Круглый стол» «Книжная культура и воспитание» состоялся в период работы XVII национальной выставки-ярмарки «Книги России» на ВВЦ. В его организации принял участие журнал «Отечественные записки». Что читают дети? Каковы социальные функции чтения? Участники «круглого стола»: библиотекари, социологи, преподаватели вузов пытались ответить на эти и другие вопросы.

Евгения КУЛИКОВА, заместитель директора по научной работе Российской государственной детской библиотеки:

– Социологические исследования в масштабах всей страны по детскому чтению не проводились. Мы можем располагать только данными библиотек. Однако они не могут распространяться на всех детей. Исходя из этих данных мы видим три тенденции. Во-первых, сильное расслоение детей по уровню читательской культуры, который в том числе зависит и от региональных различий. Столица и село. Вторая тенденция – перемена моделей детского чтения, его целей и задач. Мы не считаем, что дети читают меньше, они читают по-другому. И мы видим, что примерно три четверти запросов детей, приходящих в библиотеку, связаны с учебной деятельностью. Изменилась задача, которую дети ставят перед собой, обращаясь к книге. Они в первую очередь стремятся получить информацию. Уходит стремление получить наслаждение от чтения. Нет сопереживания герою. Уходит литературоцентричная модель общества, завязанная на том, что читать престижно. Третье – ухудшение качества чтения за счет ухудшения качества книжной среды, окружающей ребенка.

И еще один важный фактор. Поскольку на чтение остается все меньше и меньше времени, уходят толстые романы, неторопливые, девятнадцатого века. Диккенс сейчас уходит. Быстрее получить информацию из журналов. Кроме информации там еще содержится видеоряд, дети к нему привыкли в телевизоре и в компьютере. Поэтому чтение журналов занимает наибольшее место. Особенно остро чувствуется отсутствие литературы о жизни сверстников. Нет книг познавательного характера, которые будят интерес.

И еще об одном. Набирают моду акции «Подари книги библиотеке». В них есть и положительные стороны, но в библиотеку, как правило, отдают книги «не первой молодости». И дети привыкают, что библиотека, чтение – дело второстепенное. Как взрослые ни стараются говорить красивые слова, даря в библиотеку потрепанные книги, это все равно видно, дети это «считывают» моментально. К тому же встает вопрос гигиенических сертификатов. Нужно хорошо подумать, пополнять ли библиотеки за счет таких даров.

Итак, надо создать реальную картину детского чтения, изучать мировой опыт и создавать национальную программу чтения. Может быть, ввести в школе предмет «Чтение», на котором дети могли бы просто почитать.

Оксана КАБАЧЕК, зав. отделом изучения проблем детского чтения Российской государственной детской библиотеки:

– Поскольку существует конкуренция разных видов культуры, поскольку чтение для души становится изживающим, нужно находить новые подходы, технологии приобщения к чтению. Литература как способ выражения человеческого опыта в слове не только не потеряла свою актуальность, а является панацеей от клиповой культуры, разорванного мышления. Исследования, проведенные с дошкольниками, которые только входят в мир медийной культуры, показывают, что даже ребята, которые не читают, могут стать читателями, творцами литературных жанров, потому что сама структура является динамичной и востребованной. Интернет и другие СМИ тоже могут быть не врагами. Но для этого нужна поддержка общества, иное отношение к педагогике детского чтения.

Александр ФИЛИППОВ, кандидат философских наук, профессор кафедры общей социологии Высшей школы экономики:

– Перед тем как сюда отправиться, я открыл газету «Известия» (а открыл я ее в интернете) и прочитал, что некий оксфордский исследователь выявил особую роль музыки, прослушиваемой при помощи разных переносных устройств – плейеров, и т.д. Оказывается, слушают ее люди в том числе и для того, чтобы обеспечить себе, как он сам это сформулировал, «приватное пространство». Слушают не для того, чтобы получить наслаждение, сопереживать и так далее. Человек хочет как-то отгородиться от окружающего мира. И отгораживается, затыкая уши и слушая музыку. Это сообщение меня заинтересовало потому, что некоторое время назад, общаясь с представителями СМИ и пытаясь объяснить, чем могло быть с социологической точки зрения чтение, я задал им простой вопрос: «Исходя из вашего личного опыта, скажите, где чаще всего читают люди?» Естественно, чаще всего они читают в метро. Почему? Разумеется, статистика может показать, что количество часов, проведенных за книгой в метро, значительно меньше часов, проведенных за книгой в читальном зале. Но речь об обыденном опыте. А когда вы дома читаете, нет ли у вас ощущения, что присутствие близких вам мешает и вы хотите уединиться? Странная ситуация. Там, где огромное количество чужих людей, нам легко читать, там, где небольшое количество людей, близких нам, нам читать трудно, и мы ищем дополнительного уединения. Это значит, что книга побуждает нас к определенного рода коммуникации, книга – способ коммуникации. Коммуникация – связь человека с человеком, необязательно лицом к лицу. Особый род безличной коммуникации – чтение. Автору невозможно демонстративно выразить недовольство, и он не может принудить силой меня к чтению.

Но что происходит, если мы смотрим фильм в кинотеатре, слушаем музыку в концертном зале, смотрим телевизор? В чем здесь состоит отличие? В том, что один и тот же фильм смотрят многие люди, и тем не менее они смотрят его все вместе. Но вот если бы в вагоне метро все читали одну и ту же книгу, все читали бы ее по отдельности. Чтение – в высшей степени индивидуализированное поведение, хотя книга является массовым посредником. Когда человек читает литературу, затрагивающую его эмоционально, ему нужно уединение, потому что это интимный процесс, предполагающий, что приватное пространство человека огорожено. Когда он ту же самую книгу читает в метро, он использует ее как противовес – его личная жизнь находится как бы под угрозой среды, и он погружается в книгу для того, чтобы уйти из мира. И при помощи книги он достраивает свой внутренний мир и книга входит в некое зацепление с его внутренним опытом. Она позволяет этот мир достроить какими-то блоками до некоторой приятной, уютной, нужной человеку целостности. Без книги ее не было бы. Если человек не получил такой возможности, то этот механизм начинает работать вхолостую. Почему в читальном зале читают книги, из которых можно взять только информацию? Невозможно прийти в читальный зал, взять книгу, которая рассчитана на эмоциональное достраивание нашего внутреннего опыта.

Говорят, что у детей должен быть свой уголок дома. Правильно, необходимо место, где достраивался бы этот эмоциональный опыт. В других местах – только получение информации. Что мы видим по тем тенденциям, которые уже были описаны. Видим, как чтение редуцируется, уходит. Я хочу обратить внимание только на одно маленькое обстоятельство. Чтение по указу, по заданию, для получения информации никуда не уйдет. Если какой-то источник доступен только на бумаге, значит, человек будет его читать, если его заставят. Чтение редуцируется в другой ипостаси – как средство коммуникации, позволяющее достроить свой внутренний мир не только информационно, но и эмоционально. Почему? Мне кажется (рискую сделать такой вывод, это гипотеза), что это происходит из-за того, что меняется сам внутренний мир. Грубо говоря, нет у человека потребности его достраивать с помощью книги, если ему нечего достраивать. Сокращение интереса к чтению – только верхушка айсберга, в основании лежит изменение самого внутреннего мира. Он мельчает. Если мы скажем, что человеку не может не быть необходимым эмоциональное приватное пространство, что это свойственно ему как антропологическая характеристика, то мы придем к достаточно печальному, но естественному выводу. Почему это пространство должна обеспечивать именно книга? Пожалуйста, с таким же успехом его может обеспечить плейер. Но если мы скажем, что ему нужно это пространство как пространство, сочетающее возможность интеллектуальной и эмоциональной рефлексии, что только одна книга и способна дать, пожалуй, мы можем предположить, что она никуда не исчезнет, но перспективы ее достаточно печальны и без целенаправленного противодействия этим тенденциям ничего хорошего нас ждать не может.

Татьяна ИЛЬИНА, представитель Британского совета (Россия):

– В Великобритании существует национальная программа по развитию и поддержке читательской культуры. И правительство страны уделяет чтению, именно чтению, очень большое внимание. Это один из национальных приоритетов для британского правительства. Английский термин включает все, что касается поддержки чтения и читательской культуры. Мы пытались перевести его на русский, но единого термина не смогли предложить. По-английски это намного объемнее, и термин включает в себя такие понятия, как творческое чтение, критическое чтение, поддержка читательской культуры, социализация личности, социальная адаптация личности посредством чтения. Мне хотелось отметить, что в Великобритании в 1998 – 1999 годах проходила кампания под названием «Национальный год чтения», которая была инициирована правительством страны в рамках национальной стратегии грамотности и в рамках политики непрерывного образования в течение всей жизни. В 1997-м был создан комитет, который разрабатывал эту программу. Был выделен бюджет в рамках 4 миллионов фунтов стерлингов (правда, не на один год, а на три, то есть на сам год чтения и на последующие два для осуществления ряда проектов). Он покрывал расходы на рекламу, маркетинг, региональные проекты, оплату работы персонала. Была поставлена задача создать громкую, престижную, яркую кампанию по пропаганде чтения среди как можно большего числа жителей страны, а также получить финансирование на будущее проекта. Чтение позиционировалось как процесс, от которого люди могут получить удовольствие. Как модное занятие, которое помогает личности социально адаптироваться, творчески мыслить и самому выступать со своими творческими инициативами. Официально год чтения был объявлен министром образования. Об этом заявили по телевидению в один из вечеров, когда большая часть населения готовилась смотреть по телевизору очередную мыльную оперу. Рекламная кампания шла по телевидению под лозунгом, который можно перевести так: «Начиная читать по чуть-чуть, вы открываете перед собой большие перспективы (или большой простор)». В общей сложности о программе было напечатано около семисот статей, тематику чтения затрагивали около 200 радиопрограмм. Были организованы конференции, плакаты, выставки. Активное участие приняли шоумены, политики, писатели. В течение года было осуществлено более 80 различных проектов. В итоге удалось изменить отношение к чтению среди разных аудиторий (увеличились продажи книг, визиты в библиотеку), утвердить еще раз роль библиотек, которые получили дополнительное финансирование на проведение каких-то своих собственных программ, подтвердить важную роль партнерства. Акция показала, что любые организации или частные лица, заинтересованные в программе, могут принимать в ней участие. От бизнеса до сферы спорта.

Константин ЗИСКИН, кандидат педагогических наук, преподаватель РГГУ:

– И у книжного рынка, и у телевизионного потеряна одна важная роль – воспитательная. В каком смысле? Определение понятия «воспитание» – сложное, но единственное, на чем исследователи сходятся, – то, что оно включает в себя представления о будущем данного человека. Когда перелистываешь книги Гайдара или Драгунского, видишь, что человек предполагал некий идеал, закладывал воспитательную идею. А теперь относительно приватного пространства. У меня сестра живет в Нью-Йорке. В печально знаменитый день 11 сентября она ехала мимо этих небоскребов на работу, и взрыв одного из зданий был, собственно, на ее глазах. А в автобусе у окна сидел мальчик и читал книгу, не отрываясь. А когда ощутил вокруг некое возбуждение, глянул в окно – и обратно в книгу как ни в чем не бывало. Как вы думаете, что это была за книга? «Гарри Поттер».

Виталий БЕЗРОГОВ, профессор Университета Российской академии образования:

– Рассматривая проблему с трех сторон: библиотечной, социологической, культурологической, мы можем констатировать, что имеем дело с 30 процентами населения России, которые вообще что-то читают. Это во-первых. Во-вторых, вероятно предположить, что мы имеем дело с некой сильной сегментацией читателя, в том числе и внутри детского возраста. И с этой сегментацией надо как-то жить дальше. С третьей стороны, мы имеем дело с серьезной вариативностью отношения к чтению, и здесь, на мой взгляд, очень важен персональный опыт изучения его с помощью как количественных, так и качественных методов. В-четвертых, можно подумать о неких особых программах по работе с четко прописанными группами детского населения, где были бы интеллектуальные, спортивные, другие ребята. Это должна быть адресная программа, но распространяющаяся по всем городам и весям. Вся наша работа может быть продуктивна, если мы преодолеем ненависть к некнижным формам получения информации и коммуникации и будем дальше смотреть на контекст, в котором происходит современное детское чтение. Тогда мы из этого что-то положительное получим.