Человек бунтующий

Порой удивительно осознавать, что люди, взорвавшие в 70‑х Голливуд, до сих пор продолжают что-то делать. Фрэнсис Форд Коппола, давно ушедший в камерные эксперименты, недавно выпустил книгу «Живое кино», где рассказывает об открытом им методе съемки, вдохновленном сокуровским «Ковчегом». У Скорсезе в позапрошлом году вышло «Молчание» – ремейк одноименного фильма Масахиро Синоды про преследования иезуитов в средневековой Японии.

Новая режиссерская работа Пола Шрёдера «Первая реформатская церковь», известная у нас как «Дневник пастыря», – высказывание, тоже посвященное религии, но оно более личное, чем у Скорсезе.
Сопоставляю двух мастеров я не случайно: лучшие сценарии Шрёдера срежиссированы именно Мартином: «Таксист», «Бешеный бык», «Последнее искушение Христа». Как режиссер Шрёдер неровен, хотя были и в его карьере несомненные удачи вроде «Конвейера», «Дневного света», байопика «Мисима: Жизнь в четырех главах» и некоторых других. В истории он останется именно как первоклассный сценарист, режиссерское амплуа которого скорее реализованная тяга к власти.
Но забудем на миг о разделении на сценариста и режиссера, представив Шрёдера просто рассказчиком историй. О чем они, эти истории? О людях изломанных, побитых жизнью, об одиночках, делающих решительный шаг, возможно фатальный, в сторону добра. Кажется, «Рестлер» Даррена Аронофски – история в духе Шрёдера.
«Пол никогда не дружил с простыми людьми. Его привлекали невротики, страдающие комплексом вины католики, евреи и, что особенно интересно, японцы» – так лет тридцать назад отзывался о Шрёдере продюсер Говард Розенман.
Герой нового фильма Шрёдера ничем из этого ряда не выбивается. Преподобный Толлер (Итан Хоук) служит в реформатской церкви, построенной еще до обретения Америкой независимости от Англии, поэтому она еще и музей, где он по совместительству экскурсовод. Жизнь его не сахар: сына, по семейной традиции отправленного на военную службу, убили в Ираке, брак распался. Алкоголизм, чувство вины, вконец расшатанная психика, подточенное здоровье.
Толлер много размышляет и, чтобы окончательно не спятить, решает в течение года вести дневник. Сама собой напрашивается аналогия с «Дневником сельского священника» Брессона, где молодой кюре получает приход в одном городке, но сталкивается с кознями, вдобавок его здоровье тоже неважнецкое.
Наш Толлер также не утратил веры, не стал циником на почве разочарований и алкоголя, или, по крайней мере, пытается себя в этом убедить. «Отчаяние пагубно, поскольку оно разжигает гордыню», – записывает он в один из дней в свою тетрадь. Кальвинизм с его догматами тесен для Толлера ровно настолько же, насколько был тесен для 17‑летнего Пола Шрёдера, воспитанного в строгой религиозной семье, сделавшего в 23 года выбор в пользу кино. Его чувство вины и желание помочь несчастному человечеству в корне противоречат букве протестантизма, отрицающего свободу воли, называющего причиной всего хорошего и плохого, что происходит с человеком, Бога. Мир несовершенен, занимайся своей жизнью, пекись о своей душе, учат отцы протестантской церкви. Эти постулаты лежат в основе американского индивидуализма. Внутренний бунт Толлера вырвется наружу, когда к нему (скорее за психологической поддержкой) придет ярый энвайронменталист. Это такая религия для материалистов, в основе которой постулат, что человек несет полную ответственность за жизнь на Земле перед собой и будущими поколениями. Главный грех – загрязнение окружающей среды. В отличие от Толлера, разочаровавшегося в себе, он полностью разочарован в человечестве. Одна встреча переворачивает жизнь пастыря, а быть может, окончательно толкает ее в тартарары. Нужно не знать Пола Шрёдера, чтобы ожидать от чудесной голливудской истории, со скоростью сапсана несущейся к хеппи-энду, чтобы ждать от него однозначного мрачняка. Кажется, в этот раз он поставит в тупик даже самых ярых поклонников. Широкий зритель, ожидающий определенности, конечно, останется недоволен. Но и не для него делал фильм Шрёдер, всегда плевавший на вкусы простого зрителя.
Будучи неврастеником на грани психопата, Шрёдер в «Дневнике пастыря» более, чем в других работах, решает свои внутренние проблемы. Герой Хоука – его альтер-эго. При чем здесь экология? Ведь на первый взгляд абсолютно надуманное место в фильме. Но поставь на место экологии кинематограф, сыгравший в жизни парня, изначально хотевшего стать священником, судьбоносную роль, и пазл сложится. До 17 лет Полу и его брату Леонарду запрещалось смотреть телевизор, слушать рок-н-ролл и ходить в кино. Поэтому Пол и заинтересовался «движущимися картинками» в первую очередь как запретным плодом. Настоящая любовь пришла, когда он открыл для себя так называемое трансцендентное кино в лице Тарковского, Дрейера, Одзу. Но снимать умиротворенные фильмы, как Одзу, он не смог.
С точки зрения сценария «Дневник пастыря» – средняя работа, довольно натянутая, некоторые действия героя не мотивированы никакой логикой. Абсолютно надуманный момент с поясом шахида. А когда Толлер обматывает себя колючей проволокой, вы, конечно, внутренне сожметесь, но все же зададите вопрос: не слишком ли пафосно?! И я скажу: нет, просто режиссер любил себя так в юности мотивировать на творчество: клал на рабочий стол терновый венец и, если сценарий не шел, надевал его себе на голову, да хорошенечко прижав. При всем при том фильм номинировался на «Оскар» именно в категории «Лучший сценарий». Лично я бы номинировал его в категории «Лучшая мужская роль», потому что на плечах Хоука вывезен весь фильм. Здесь великий актер умудрился показать запредельный уровень: ему плохо, а ты вместе с ним чувствуешь боль, он вдавливает в бумагу мучительные мысли, а тебе кажется, что это ты ломаешь голову над неразрешимыми загадками бытия. Впрочем, так и есть.