Чекисты тоже папы. А иногда и мамы

Министру образования Москвы Исааку Калине позвонили из секретариата Собянина. Связь была на редкость плохая, Калина объяснил: «Пока не могу говорить. Я на Лубянке!» На другом конце провода обмерли: «Что случилось?» Исаак Иосифович с удовольствием объяснил: «Родительское собрание». И это объяснение было самым удивительным из тех, что он давал в своей жизни.

А ​дело действительно было в родительском собрании. Мы по-разному относимся к сотрудникам ФСБ, но, думая порой о них по тому или иному поводу, практически никогда не представляем их обычными папами и мамами, а у них, так же как у нас, есть дети, и им, так же как и нам, хочется, чтобы те выросли образованными, чтобы их жизнь сложилась счастливо. Но у этих особых пап и мам служебных забот полон рот, а узнать, как сложатся перспективы столичной системы образования, как она будет развиваться, конечно, желательно. Поэтому советник руководителя Департамента образования Александр Селиков и устроил вместе с заместителями руководителей управления ФСБ по Москве встречу сотрудников с министром образования Москвы Исааком Калиной, его заместителями, специалистами Департамента образования, ректорами педагогических вузов, начальниками окружных управлений образования, руководителями городских центров, общественных советов. Скажу сразу, что руководитель управления Захаров в своем письме поблагодарил всех гостей за эту проведенную встречу, которая длилась несколько часов.Но встреча эта была, можно сказать, взаимовыгодной в плане обмена информацией. Гости побывали в музее ФСБ и узнали много нового о том и о тех, кто на самом деле всегда обеспечивал и обеспечивает нашу безопасность. Очень часто – ценой собственной жизни. Чекисты достойно несли свою службу и в Гражданскую, и в Великую Отечественную войну, и в горячих точках, и за рубежом. Обо всем не расскажешь, но за скупыми словами экскурсовода и информацией на стендах можно представить себе, сколь трудна и опасна их работа. После посещения музея гости с особым чувством возложили алые гвоздики к мраморной стене, на которой золотом написаны имена тех, кто отдал свои жизни за наше счастливое будущее. А потом состоялась встреча – то самое родительское собрание, в ходе которого каждый из сидящих в зале мог задать руководителям системы образования, компетентным специалистам самые сложные вопросы.Для начала Исаак Иосифович откровенно, ничего не скрывая (а от сотрудников ФСБ, пожалуй, ничего и не скроешь, они всегда знают то, чего не знаем мы!), рассказал о тех проблемах, которые нынче есть в системе столичного образования, о тех задачах, которые эта система решает. В частности, о задаче формирования отношения человека к миру и к себе в этом мире: «Если всерьез смотреть на ту огромную работу, которую делают сотрудники ФСБ, то в конце концов окажется, что у нас одна цель – помочь человеку получить правильное, позитивное, конструктивное отношение к миру и к своей роли в этом мире. Я всегда благодарен тому, что есть люди, которые могут в сложные моменты и посоветовать, и подсказать, и очень часто предупредить об опасности».Исаак Калина выбрал правильную тему для разговора: рассказал своим слушателям о том, чего они пока еще не знают, – о том, какой будет система столичного образования в недалеком будущем, ведь сейчас только педагоги, создающие программу развития московского образования на период до 2016 года, осведомлены об этом в полной мере: «Московская система образования по сравнению со всей Российской Федерацией находится в особых условиях. Особые условия связаны с несколькими обстоятельствами. Первое – это, конечно, самый высокий по России уровень образования населения, чьи дети идут в школы. Это огромный плюс, но, как всегда, бывает плюс, несущий за собой и много задач, которые нужно решать. Я недавно встречался с большой аудиторией учителей, и одна из фраз, которую один из учителей адресовал мне, была такой: «Надо поднять статус учителя!» Стали разбираться, что же такое они считают статусом. В произведении Аркадия Гайдара «Чук и Гек» счастье каждый понимал по-своему, так и каждый учитель понимает слово «статус» по-своему, но всем почему-то хочется его поднять. Потом мы выяснили, что статус московские учителя не отождествляют с зарплатой, так как нынешняя зарплата позволяет им быть людьми не то что состоятельными, но не ставящими этот вопрос на первое место. Потом мы выяснили, что, говоря о снижении статуса, они имеют в виду некоторое снижение уровня уважительного отношения общества к учителям. Я им напомнил, что за прошедшие 40 лет изменилось соотношение уровня образования родительского и учительского сообщества. 40 лет назад процент учителей с высшим образованием был не намного ниже, чем сегодня. Основную часть учителей по основным предметам составляли люди с высшим образованием, в то время как у родительского сообщества образование в объеме средней школы считалось вполне приличным, а если был техникум, то это было очень хорошо. Поэтому априори родители к словам, поступкам, действиям учителей относились соответственно разнице в образовании. Это естественным путем передавалось детям. Сегодня разница в образовании, особенно в некоторых районах Москвы (ЦАО, ЗАО), где средний уровень родительского образования – три диплома на двоих, кандидатские и докторские степени, уже давно не в пользу учителей. Исходя из этого, нам, учителям, нужно принять это за данность и понять, как в этом жить, понять, что далеко не каждое наше слово сегодня, переданное учеником родителям, будет восприниматься как истина в последней инстанции: раз Марья Ивановна сказала, то так оно и есть. Это не означает, что учитель унижен, это означает, что есть новые роли и новое место. Наверное, в наших педагогических вузах мы не сумели обозначить это изменение во времени и по-прежнему наши, даже молодые, выпускники вузов ждут от родительского сообщества, что называется, веры в любое учительское слово. Поэтому наша задача №1, в решении которой мы пока не продвинулись, – изменение характера взаимоотношений учительства и родительского сообщества, превращение этих взаимоотношений во взаимодействие заинтересованных друг в друге союзников, партнеров, и ни в коем случае в данной ситуации учительство уже не остается для родителей ментором. Признать это нелегко, но, как всегда, самое сложное изменение – изменение психологии учительства. Я уверен, что это, как ни странно, самые сложные задачи модернизации. Как всегда, для этого нужно найти какие-то механизмы, потому что задача без определения механизма ее решения теряет смысл. Желательно найти эти механизмы уже сейчас. Я должен сказать, что в этом плане очень многие территории РФ, несмотря на более низкий уровень образования родительского сообщества, были более смелыми, более открытыми и раньше пошли навстречу родителям. Должен сказать, что, наверное, самое активное движение по изменению взаимоотношений родителей и педагогического сообщества было в 2006 году, когда президентом РФ был Владимир Путин и было объявлено о начале реализации приоритетного национального проекта «Образование». Дело в том, что ПНПО строился как возможность выравнивания условий, предусматривая, например, проведение в течение двух лет Интернета во все школы, включая самые маленькие и самые отдаленные, выделение автобусов, небольших и хороших физических и химических лабораторий сельским школам. У ПНПО был и второй механизм – поддержка (материальная и моральная) лидеров, определяемых обществом, а не чиновниками. То есть каждый год выделяли 10000 премий для поддержки лучших учителей России, каждый год выделяли 3000 премий для поддержки лучших школ России, но одним из условий этой поддержки было то, что этих победителей определяли не чиновничьи структуры, а общественные советы школ, городов, субъектов РФ. Это был очень трудный момент, потому что все время у работников управлений образования был большой соблазн подменить собою общество. Любой заведующий роно считает, что он лучше всех жителей района знает, какую школу нужно наградить, отметить. Что интересно: в некоторых территориях в число награжденных попадали именно эти школы, в некоторых были разные требования родительского сообщества и чиновничьих структур. В течение пяти лет эта система активно работала в субъектах РФ, мне пришлось многое увидеть, особенно активизировалось родительское сообщество в средних городах, где живут 50-60 тысяч граждан, где уже есть определенный уровень сообщества и в то же время все люди на виду. Наверное, у Москвы здесь особые условия, так как она город-мегаполис, живем мы в одном месте, учимся в другом, работаем в третьем и не очень хорошо друг друга знаем. Поэтому формирование общественного мнения очень сложно, когда говоришь с учителями и произносишь слово «школа», то директор понимает, что это он, учителя понимают, что это коллектив, но никто под этим словом не понимает директора, родителей, педагогический и ученический коллективы. Главная задача нашей модернизации, главный инструмент – формирование понимания школы, реализация этого понимания как единения всех субъектов. Директора, который отвечает за все, педколлектива, без которого ничто не может быть реализовано, родительского сообщества, которое не может быть посторонним в учреждении, где учатся их дети, ученического сообщества, без которого тоже в школе ничего происходить не может. Только через оживление общественных органов управления, только при передаче этим общественным объединениям возможности участия в принятии важнейших для школы решений может происходить модернизация образования».После такого введения родители перешли к вопросам. Их интересовало многое: как будут финансировать пилотные и простые школы; уменьшится ли финансирование гимназий и лицеев, перейдут ли детские сады сплошь на платные услуги; как оценивать качество работы образовательных учреждений; получат ли право на определение детей в детские сады те граждане, что живут в Подмосковье, а работают в Москве; каков был принцип отбора пилотных школ; какие изменения в сдаче ЕГЭ ждут выпускников в этом году; могут ли родители вести кружки в школах и центрах творчества, каковы обязанности членов управляющего совета, кто нынешним летом будет иметь льготы при поступлении в вузы; будет ли целевой прием и по каким специальностям и многое другое.Встреча продолжалась почти три часа, можно представить, сколько вопросов было задано и сколько ответов было дано, но можно быть уверенным, что эта встреча была очень плодотворной и полезной.