На чтение: ≈ 18 мин.Советы родителей
Инна у осины,
или Как я учила читать сына
Когда я была “начинающей мамой”, то никак не могла взять в толк, зачем же надо учить читать 3-4-летних детей.
Постоянное чтение одних и тех же детских книг, которые мы с сыном оба уже знали наизусть, стало меня раздражать. Тем более что родилась дочка и перспектива читать на два фронта, причем дочке снова все то, что читала уже сотни раз сыну, совсем не радовала. И я решила: надо учить читать и как можно скорее.
Буквы сын уже знал, надо было двигаться дальше. Своего опыта обучения у меня не было, поэтому доверилась школьному учебнику. Попытка научить малыша читать с помощью “Азбуки” для 1-го класса начальной школы окончилась неудачно. Первая встретившаяся там фраза “Инна у осины” отбила у сынишки желание читать, потому что и “Инна” не выговаривалась, и что такое осина, он не знал. Следующим было пособие для дошкольников “Первые шаги”. Там предлагалось начать обучение со слова “аквариум”. После этого я поняла, что сын еще мал для таких экспериментов, и оставила его в покое. Но к его 5-летию я решила, что ждать дальше нельзя.
Чтобы ребенок учился с охотой, надо было дать ему почувствовать, что читать совсем не трудно и даже интересно (а интересно бывает то, что делается легко и с удовольствием). Поэтому я постаралась облегчить насколько возможно начало обучения. Сын начал учить буквы, когда еще не выговаривал некоторые из них. Оказалось, что он никак не мог запомнить буквы, которые не умел произносить. Потом я узнала у логопеда, что это естественно.
Для того чтобы ему было легче учиться читать, в обычной тонкой тетради в клетку печатными буквами я написала всевозможные сочетания согласных с какой-нибудь одной гласной (ка, ва, ма, на и т.д.), исключив все труднопроизносимые буквы (у каждого ребенка – свои) и буквы, которые малыш почему-то просто не любил. И так для всех гласных, кроме Э (встречается редко, да и в словах произносить не просто).
Несколько дней мы занимались составленными слогами, добиваясь уверенного чтения. Затем из этих же самых слогов я стала составлять простые слова (например: небо, вода, зима). Каждый день сын читал по 5-7 новых слов и повторял пройденное. Когда возможности моего урезанного алфавита были исчерпаны, я начала постепенно вводить слоги с исключенными когда-то буквами. Но по-прежнему все слова были составлены из двух открытых слогов.
Сын, который сначала опасался, что у него ничего не получится, с удивлением обнаружил, что читать-то, оказывается, легко.
И мы перешли к словам, состоящим из одного закрытого слога (кот, дом, лес, дуб и т.д.). А затем к более сложному варианту, добавив согласную в конце слова (мост, лист, барс) и в начале (глаз, крот, хвост). Потом я стала комбинировать открытые слоги с закрытыми.
Каждому типу слов мы отдали целиком одно или несколько занятий (например, словам с удвоенной согласной). Для каждого типа слов в тетради были отдельные страницы. Просматривая книги Маршака, Барто, Сутеева, Чуковского, я записывала попадающиеся слова в соответствующие разделы тетради. Выбирала хорошо знакомые детям названия животных, имена любимых героев. Насколько приятней и веселей, складывая буквы, прочесть вдруг “Шалтай-Болтай”, чем какой-нибудь безликий “трамвай”. И, наконец, мы добрались до слов, состоящих даже из пяти слогов. Хорошо освоив чтение отдельных слов, начали читать небольшие фразы, вернувшись к школьной “Азбуке”.
Но тексты в “Азбуке” были не интересны сыну, и чувствовалось, что читать ему совсем не хочется. Чтобы заинтересовать его, я купила комиксы про Микки Мауса и утенка Дональда, которые тогда только начали издаваться в нашей стране. Ребенок, не видевший до этого комиксов, пришел от них в восторг и начал с увлечением читать о приключениях героев любимых мультфильмов.
Дочка училась читать по той же самой тетради, хотя у нее и не было логопедических проблем. Сейчас пятилетняя дочь… очень любит почитать старшему брату вслух на ночь.
Елена ЧЕРНИНА
Чему нас учат наши дети
Кусаться нельзя?
Ребенок плохо ест, капризничает, не слушается, рвет книжки, кусается, и у нас, родителей, автоматически встает вопрос: “Что с ним делать?” А жаль… Возможно, и для нас, и для малыша было бы лучше спросить: “Почему он это делает? Что с ним происходит?” Тогда и ответ на “Что делать?” мог бы найтись почти сам собой.
Например, малыш стал кусать своих сверстников. Почему это происходит? Может быть, что-то сильно обидело маленького человека, причинило ему боль, гнев и обида в нем “кипят”, а что с ними делать, он не знает. Ведь нам нужны многие годы, чтобы понять, что же делать с чувствами, которые мы испытываем. Вот он и находит выход своей злости, кусаясь. Можно, конечно, его сразу наказать, а чего мы этим добьемся? Его обида и злость только возрастут. Может быть, лучше попробовать научить его выражать эти чувства приемлемым для окружающих способом?
Или ему не хватило маминого внимания, он испугался, что она другого мальчика полюбила больше, чем его, если на детской площадке этого чужого мальчишку погладила по голове, а про него, родного сына, забыла! И он кусает этого мальчика, пытаясь этим отогнать “конкурента” от своей мамы. А может быть, он просто не смог придумать ничего лучше, чтобы обратить на себя ее внимание.
Или он устал и не может справиться с нервным перенапряжением. Или у него страшно чешутся десны…
Конечно, мне не удалось перечислить и половины возможных причин кусания, но и этих достаточно, чтобы увидеть, насколько сложно придумать, что делать с нежелательным поведением ребенка, не понимая, чем это поведение вызвано. Простым “Кусаться нельзя!” тут не отделаешься!
Иногда ответ на вопрос “Почему?” может даже помочь ребенку выздороветь.
Ване 1 год 3 месяца. Вдруг появились хрипы, кашель, затрудненное дыхание. Именно вдруг, развились эти симптомы буквально за несколько часов. До этого не было ни насморка, ни температуры. Врач диагностировал бронхит. Начинаю лечить по полной программе. Дня три все эти процедуры ничего не меняют в состоянии сына. Нас с мужем мучает вопрос: почему это произошло? Ему негде было простудиться, не было причин для аллергических реакций. По ночам сын постоянно просыпается, ноет, начинает плакать, я его закачиваю, он ненадолго засыпает и опять просыпается с плачем. И тут нас осеняет: все дело как раз в том, что мы его заукачивали, зашикали. Вся семья “заразилась” свойственной бабушкам манерой: Ванюша заплакал, его отвлекли, поуговаривали, он затих. Взрослым это удобно, а малыш остается один на один со своими раздражением, обидой, злостью, которые мы просто загоняем внутрь. Сразу перестаю его уговаривать, беру на руки, прижимаю к себе и разрешаю кричать: “Поплачь, пожалуйста. Конечно, тебе нехорошо. Надо пожаловаться”. Он плачет, кричит, “ругается” минут 5, потом засыпает и крепко спит всю ночь. Через день от бронхита не остается и следа.
Конечно, понимание психологических причин болезни не заменяет лечения, но без этого понимания лечение может оказаться неэффективным.
Часто для ответа на волшебный вопрос “Почему?” мне не хватает своего опыта, интуиции, знаний, тогда на помощь приходят две замечательные книжки: “Когда ваш ребенок сводит вас с ума” Эды Ле Шан и “Общаться с ребенком. Как?” Юлии Борисовны Гиппенрейтер. А еще всегда рядом мой любимый учитель – сын Ванечка.
Кира БОДИЛОВСКАЯ
Рассказ
Домашнее воспитание
Детского сада в деревне не было. Конечно, про него я слышала по радио и представляла: много яблоневых, грушевых и сливовых деревьев в мой рост, а плоды на них большие, вкусные и сочные. Дети гуляли в этом саду и ели сколько угодно. А взрослые за заборчиком дожидались.
В деревне была школа – красное кирпичное здание. Это далеко от нас – за магазинами и церковью. Церкви я всегда немного побаивалась. Может, оттого, что узкие окошки зияли темными дырами? Церковная кровля была покрыта коричневым мхом, а еще на крыше росла кривая береза. Почему суровая старая церковь позволяла расти на себе увечной березе, было непонятно?
Еще я знала, что бывают педучилища. Там учились две моих сестры. Чтобы туда попасть, надо ехать на тракторе до асфальта, потом на автобусе, заночевать у деда Гришки, а наутро еще два часа ехать на поезде в город.
А я нигде не учусь. Как зима, так дома сижу.
– Андрей, – говорила мама отцу, – надо с Валькой что-то делать. Боюсь я ее одну оставлять.
Отец вздыхал, ничего не отвечал. С утра они с мамой уходили на работу в колхоз, а меня запирали одну в хате. Соседка тетя Поля, не раз страдавшая от Витькиных проказ, приговаривала: “Слава Богу, хоть это дите у них смирное”.
“Смирное дите” просыпалось поздно, гладило примостившегося рядом толстого рябого кота с сохранившейся детской кличкой Мурзик, потом спускало босые ноги на домотканый половик в мелкий рубчик и уверенно шлепало в направлении грязного ведра. День начинался.
На кухонном столе сковородки и чашки с едой прикрыты газетой. Если газета большая, то она называется “Сельская жизнь” и под ней обычно борщ и пирожки с картошкой. А под маленькой газетой “За изобилие” бывают лапша, вареники с творогом или каша пшенная.
Я залезаю на лавку и пытаюсь по-человечески усадить Мурзика. Кот вырывается и даже изловчается небольно тяпнуть меня за палец. “Эх ты, – говорю я ему, – непослушная дочка. Придется тебя отдать дяде милиционеру”.
К печке мне запрещено подходить строго-настрого, но я, конечно, подхожу. Интересно пошуровать кочережкой в поддувале и посмотреть, как оседает на пол серебристая, седая зола. На плите в оцинкованных ведрах греется вода. “Андрей, – легонько толкаю я Мурзика, – скотина не поена. И у свиней надо почистить”. Мурзик сыто дремлет, прикусив кончик алого языка. Я подставляю к печке табуретку и из интереса двигаю туда-сюда печную заслонку.
Играться с печкой мне быстро надоедает, и я вспоминаю про радио. Оно разговаривает шепотом уже вторую неделю, и я прижимаюсь к нему ухом. Отец говорил, что дядя Ваня на тракторе заезжал во двор и зацепил провода. Теперь, конечно, починят нескоро.
По радио я люблю слушать детское, песни и передачу “Родителям о воспитании”. Вот и сегодня рассказывают о том, как родители поссорились с дочкой Таней из-за того, что она не хотела носить шапку в холодную погоду. Таня ушла из дома. На глаза у меня наворачиваются слезы – я боюсь, что такое может случиться и со мной.
Немного постояв в раздумьях, я берусь за игрушки. У меня есть пластмассовый космонавт в синем скафандре со слегка облупившимися боками, голая кукла Надя и два отлитых из свинца пистолета – подарок брата Вити. Правда, я еще тайком залезаю в большой шкаф, где в нижнем ящике у нас хранятся обрезки материала и разноцветные пуговицы в тугом мешочке. Мама у меня – швея. Я тоже открываю швейную и приглашаю голую Надю на примерку: “Какой фасон вам подобрать? А выточки где? Примерка в среду”.
Мурзик просыпается и, лениво потягивая ноги, подходит. Я привязываю к нитке большую пуговицу и начинаю его дразнить. Мурзик подпрыгивает от нетерпения, зрачки у него расширяются, шерсть на затылке становится дыбом. Мы гоняем по всей хате, поднимая столбы золотистой пыли; прыгаем с дивана на кровать, с кровати на пол, с пола на сундук…
Наконец я выдыхаюсь и, схватив Мурзика под мышку, лезу с ним на лежанку. Здесь тесно из-за разложенных на просушку валенок и шерстяных носков. Распихав валенки и кое-как умостившись на теплых кирпичах, я начинаю с Мурзиком играть в школу. Из книг мне больше всего нравится “Мороз, Красный нос” с картинками во всю страницу.
“Вот, Валя, – строго учу я Мурзика, – буква А. Повтори: А-а-а”. Рябой Мурзик зевает, щурится. Я тоже зеваю, млею от лежаночного жара и засыпаю…
Будит меня мама, глаза у нее тревожные: “Не угорела?” Я мгновенно схватываюсь, памятуя про разбросанные пуговицы и лоскутки. Мама быстро убирает, а я прячу лицо в лохматую шубу Мурзика. Мне почему-то хочется плакать.
Со двора приходит отец, сбрасывая в порогах грязную фуфайку. “Валя, – ласково зовет меня мама, – иди вечерять”. Мне совсем не хочется есть, но я боюсь, что мама начнет ругаться, и иду.
После ужина я тащу отца читать. Мы лежим рядом, и отец уже в двадцатый, наверное, раз читает мне “Поднятую целину”. Глаза у него слипаются, и он начинает заговариваться. “Не так!” – толкаю я его в бок. “Читай сама, если не так”, – обижается отец. “Я букв не знаю!” – со слезами в голосе кричу я.
Но вот приходит с кухни мама. Она садится под лампочку, берет шитье. “Лежи, Валя, я тебе сказку расскажу”, – говорит она. Я поворачиваюсь на бок, обнимаю Мурзика. “Летела по небу Жар-птица, уронила золотое перо…”
Мне снится высокое-высокое небо, синее и круглое. Разноцветное, сверкающее перо плывет по воздуху. Я бегу вместе с Мурзиком по весенней траве, тяну руки в небо и никак не могу достать перо. И все быстрее бегу, быстрее – раз, и полетела! …А Мурзик там остался, на земле.
Лидия СЫЧЕВА
Выбор читателей
Комментарии