На чтение: ≈ 4 мин.В этом году отмечается 10-летие Конвенции ООН о правах ребенка. Охрана прав ребенка – одна из самых важных задач для верховного комиссара. В апреле она обратилась в Институт “Открытое общество” с просьбой передать письмо российским учителям. В нем было приглашение к сотрудничеству по правовому просвещению детей. Для начала Мэри Робинсон предложила выяснить мнение юных россиян, которым были заданы вопросы: “Что значит Конвенция для вас?”, “Как выглядит ваша реальная жизнь по сравнению с правами, записанными в Конвенции?” и “Что нужно сделать, чтобы с вашими правами больше считались?”
На вопросы верховного комиссара ООН по правам человека ответили более 5000 учащихся 5-8-х классов, знакомых с Конвенцией, из 33 регионов России. Дети оптимистичны: только два процента из них видят в Конвенции мечту, недосягаемый эталон; большинство же уверенно говорят, что “это документ для защиты моих прав”, “права потому и существуют, что есть Конвенция”; 9 процентов считают, что “это программа борьбы за наши права”.
Но вот на второй вопрос ответы более тревожны. Почти две трети их свидетельствуют о том, что права школьников не соблюдаются “совсем” или “иногда”. Кем нарушаются права ребенка и в чем состоит причина несоответствия жизни и Конвенции? Школьники называют и семью, и школу, и даже говорят о том, что права “не соблюдаются вообще в стране”. Многие утверждают, что их бьют, добавляя иногда: “старшие”, “в школе”, “дома”, или о том, что “их не хотят слушать”.
Очень важны для нас, учителей, детские ответы на вопрос “что нужно сделать, чтобы с правами считались?”. Послушаем их: “Создавать новые законы”, “Контролировать соблюдение прав и наказывать за их нарушение”, “Платить моим родителям (учителям) зарплату, и все будет в порядке”. Эти дети не надеются на свои силы, ждут решения проблем извне. По крайней мере из анкет хорошо видно, что если ребята и знакомы с Конвенцией, то никто из взрослых, живущих рядом с ними, не пробовал ее реализовать в жизни. Но есть ответы, свидетельствующие о том, что наши дети хотят быть самостоятельными и ответственными людьми, у них есть желание участвовать в принятии решений, касающихся их жизни: “Надо объединяться, чтобы наши права не нарушали” (5 процентов); очень многие уверены, что и взрослые должны изучать Конвенцию. 10 процентов наших юных сограждан считают, что “все будет хорошо, если я буду уважать самого себя и права других людей”, а 32 – уверены, что Конвенцию надо просто внедрить в жизнь, создавать школьный свод прав и выбирать человека, который защитит их права.
Не правда ли, дорогие коллеги, нам есть, о чем подумать? И, перечитав Конвенцию о правах ребенка, ответить на эти же три вопроса:
Что значит Конвенция для нас, учителей?
Как выглядит реальная жизнь детей по сравнению с правами, записанными в Конвенции?
Что нужно сделать, чтобы все считались с правами ребенка?
Лидия СЕМИНА
Выбор читателей
Комментарии