На чтение: ≈ 10 мин.Что общего у Антона Макаренко со св. Бернаром Клервоским, основателем Ордена тамплиеров (иначе храмовников)? Если не обращать внимания на разницу эпох и культур, я бы сказал так: Макаренко – св.Бернар в педагогике.
Многие сейчас, не сомневаясь, скажут: главное в макаренковской педагогике – коллектив. Но, убежден, это ошибка. Ошибка существенная, и даже, думается, именно в силу подобных представлений о Макаренко возникает у многих глубоко настороженное представление о великом, настаиваю на этом слове, педагоге. Ведь мы с коллективом связываем круговую поруку, конформизм, прелести жесткой дисциплины, фальшь отчетов.
Прежняя официальная педагогика, тоталитарная по сути, навесив Макаренко ярлык “коллективизма”, готова была простить ему даже его прижизненную бескомпромиссную борьбу против самой себя. Собрания его педагогических сочинений переиздавались с существенными, правда, купюрами.
Макаренко подняли на щит тоталитарной педагогики, сделали символом, идолом, хотя в “недрах коммунистической педагогики” не прекращалась глухая борьба с ним. И в те же времена, когда никто не сомневался, что Макаренко “великий”, не прекращались “открытия”, только в прессу они не попадали, а оседали в самиздате, что Макаренко, может быть, не так велик, как пишут.
Ошибались и те, и другие, потому что обе партии глядели на Макаренко сквозь призму, где он смотрелся как ярый проповедник коллективизма. Между тем тема коллективизма была у Антона Семеновича ПОДЧИНЕННОЙ, вторичной. Хотя по количеству страниц, может быть, и превалирующей. Знаю, как вспыхнут и поклонники и отрицатели, когда прочтут это мое утверждение. И тем не менее кто-то же должен сказать ДРУГОЕ о Макаренко.
Потому что мы уже давно о Макаренко ВООБЩЕ МОЛЧИМ. Это всеобщее молчание происходит оттого, что мысль застревает в противоречии: кем был Макаренко? Певцом свободы или пророком тоталитаризма? И от этого мы теряем Антона Макаренко, отказываемся от его настоящего изучения, теряем его наследие, не понимая его.
Мы обращаемся к опыту совсем других педагогов (Монтессори, Корчак, Штейнер и т.д.), и это правильно, хорошо, ну а где же наше родное наследие? Мы отложили его в сторону до времен переоценки. Только вот имеем ли мы на это право?
Итак, если не коллектив, то что было главным у Антона Макаренко? Читатели “Педагогической поэмы” помнят, что, создав в колонии Горького удовлетворительный педагогический коллектив, Макаренко почему-то им совсем не удовлетворился. Так если он коллективист, что ему еще было надо?
Макаренко ведет созданный им педагогический коллектив на “штурм” Куряжа. Вот тут-то и начинается настоящий Макаренко. Потому что хороших со всех точек зрения педагогических коллективов было создано на протяжении нашей истории много, но, как выяснилось, в них не рождались настоящие Личности. Гагарин учился в обычном техническом училище, а Сахаров учился в домашней школе. И если бы у Макаренко все закончилось колонией Горького, то мы, не сомневаясь, сейчас классифицировали бы его “Поэму” как “документ времени”, не более. Нет, Макаренко засуетился, стал надолго уезжать из колонии, искать, думать, и – нашел Куряж.
Св.Бернар, один из величайших людей Европы, один из создателей европейской цивилизации. Мы мало о нем слышали. Многие вообще считают, что у европейской цивилизации никаких создателей не было, будто все возникло само собой, по законам политической экономии. Но в мире НИЧЕГО не возникает само собой.
Св.Бернар испытывал то же томление духа, что и Макаренко, прежде чем нашел Куряж. Он искал и – нашел… То были старинные рукописи на древнееврейском языке из подвалов разрушенного иерусалимского храма: есть все основания полагать (хоть этих рукописей никто не видел), что это были руководства для архитекторов храма.
И тогда св.Бернара осенила мысль – вот она, руководящая идея, которую он все время искал! Св.Бернар и созданный им Орден храмовников (тамплиеров) воодушевил Европу идеей Удивительного Храма, взмывающего вверх на много десятков метров, воздушного, хоть и созданного из камня. Париж, Шартр, Реймс… Европа строила соборы, и одновременно вокруг соборов возникала хозяйственная жизнь, расцветали ремесла, наука, искусство, религия, философия…
Макаренко за свою жизнь поставил перед детьми и взрослыми, объединенными в педколлектив, всего ДВЕ большие задачи: 1) покорение Куряжа, 2) выпуск ФЭДов, фотоаппаратов высшего мирового стандарта. Последнее детище наименее известно, речь идет о “лебединой песне” Макаренко – Киевской коммуне. Говорят, там решили строить самолет, но учреждение закрыли органы, и это-то, я думаю, и было истинной причиной смерти Антона Семеновича, а не только несчастная любовь, как принято считать. Оставшись без Киевской колонии, Макаренко, работавший тогда в ВЧК(!), вынужден был смотреть на то, что творилось в детских лагерях, известных нам по “Архипелагу”, ну и он этого просто не вынес. А если бы продержался еще немного, даже месяц или два, сгнил бы в тех же лагерях – дело на него, как на брата белогвардейца, уже было в работе.
Итак, вот что было главным – ПРОЕКТ (как и у св.Бернара его Храм), коллектив же (как и Орден тамплиеров) был средством, причем его устройство, его законы и строжайшая, но рыцарски-возвышенная дисциплина там – “логически обоснованы” интересами дела. В педагогической системе Макаренко это фиксировалось принципом ПЕРСПЕКТИВЫ, вне которой не существует ни макаренковский коллектив, ни Макаренко как педагог.
И этим же объясняется “мелкое плавание” даже очень благородных повторителей опыта Макаренко, вроде Колобалина или Карманова с его детским заводом “Чайка”. Они не взяли у Макаренко главного.
Все его воспитательные учреждения были “зачищены” господствующим режимом (смотрите, что осталось, например, в Куряже? Колония для подростков, та же тюрьма, но с показушным музеем Макаренко. Что сейчас на месте колонии Горького? Детский лагерь. А на месте коммуны Дзержинского? Туда лучше вообще не ходить). Макаренко, как, впрочем, и Сухомлинский, остались “за границей”, на Украине. А здесь, в России, фальшиво-либеральный “соус” псевдопедагогической болтовни загодя записал Макаренко в “коммуняки”. Тогда уж давайте в “коммуняки” и св.Бернара!
По совести, нам всем так не хватает великих проектов (и чтоб они еще выполнялись), что пора осознать – настоящая работа делается только в коллективах, только рыцарями, то есть по бескорыстию и служа идее, и только при достаточно строгой дисциплине. Иначе большой проект обречен на провал. Что было понятно в Европе в средние века, понял в первой половине XX века и Макаренко (как и другие его современники, например Циолковский, Королев). Сам опыт Макаренко был не столь уж масштабен, но книги его расходились большими тиражами и вдохновляли.
Мы все еще мечтаем, что Россия возродится и будет “страной не дураков, а гениев”. Только вот объединяющих проектов и рыцарей нам не хватает, не хватает старинных рукописей, но, может быть, их найдут в каком-нибудь подвале? Место великих идей всегда не пустует: маленькие, злобные, хищные идейки заполнят вакуум. Когда же появляется нечто поистине высокое, трудно выжить ему в пустоте. Вот почему нельзя забывать о Макаренко – ради будущего…
Евгений БЕЛЯКОВ
Выбор читателей
Комментарии