«Брускова, детские деревни». Этот порядок слов стал для нас уж слишком привычным

В начале, когда эти коттеджи под красными черепичными крышами только появились в Томилине, выглядели они среди старых, серых от дождей дач Казанки как райские птицы в курятнике. Теперь, конечно, когда вокруг такой безумный строительный бум, смотрятся уже почти скромно. Но все равно достаточно взглянуть на эти симпатичные домики – и понятно: все там у них в порядке, молодцы.

Досье «УГ»Коллекция детских высказываний. Коля (6 лет) поставил цветы в воду. Цветы завяли. «Мам, посмотри, цветы состарились». Нина (3 года) надевает перед зеркалом панамку. Тетя восхищается ею: «Нина, ты у нас как Клаудиа Шиффер». Нина возмущенно: «Это не шифер, а капюшон». Мама возмутилась по поводу грязной посуды. Саша (7 лет) оправдывается: «Ну ты же всего 3 раза сказала». Вика (3,5 года): «Наша мама иногда сердится, но быстро удобряется». Вера (6 лет), проезжая с мамой в автобусе мимо пасущихся коров: «Смотри, мама, море коров и стадо ромашек». Андрей (9 лет, склонный к философским размышлениям) на вопрос психолога: «Ты придешь ко мне сегодня на занятия?» – отвечает: «Нет, я сегодня не в активе, но все равно мне нравится с вами общаться, потому что у вас интересные технологии общения».

Комментарий «УГ»СправкаРоссийский комитет «Детские деревни-SOS» – межрегиональная благотворительная общественная организация, член международной благотворительной организации SOS-Киндердорф Интернациональ, зарегистрирована в Министерстве юстиции РФ в сентябре 1994 г. Главная цель Российского комитета – создание и содержание российских Детских деревень-SOS и поддержка воспитанников в будущем. Основная задача организации – помощь детям, оставшимся без попечения родителей.Детские деревни-SOS – новая для России гуманная форма детского учреждения, где живут дети-сироты в условиях, приближенных к семейным. Сотни брошенных детей здесь находят свой дом и человека, который дарит им любовь и заботу. У мамы-воспитательницы 6-8 детей, родные братья и сестры никогда не разлучаются, а помещаются в одну семью.Первая детская деревня была задумана и построена великим австрийским педагогом-гуманистом Германом Гмайнером в 1949 году в Австрии. Сегодня такие учреждения в 133 странах мира доказывают преимущество данной социально-педагогической модели перед всеми ранее известными.В России сейчас пять детских деревень. В Лаврове под Орлом, в Пушкине, Санкт-Петербург, в г.Кандалакша Мурманской области, в Москве, в Бутове.Естественным продолжением и развитием жизни детей каждой Детской деревни-SOS является их переход в возрасте 15 лет в структурное подразделение детской деревни – Дом молодежи SOS. В Доме молодежи 14-16 девушек и юношей живут и воспитываются последующие 4 года. Они получают постоянную социально-педагогическую помощь, поддержку и контроль, которые осуществляются командой педагогов. Для понимания целей и задач, стоящих перед молодыми людьми и их наставниками, была разработана следующая модель: «Мы хотим, чтобы все наши дети-SOS, когда вырастут, жили самостоятельно и независимо».По материалам сайта www.sos-dd.ru

Это дома Детской деревни-SOS. Двадцатого мая ей исполнилось восемь лет. Только что отмечали день рождения.

Днем рождения двадцатое мая считается здесь потому, что именно в этот день порог одного из этих симпатичных коттеджей переступил первый ребенок.

Этой девочке тогда было шесть лет, зовут ее Лена. И на нынешнем празднике она, можно это утверждать, главный виновник торжества.

Что касается Лены из Детской деревни-SOS, то она-то покидает свой дом ежедневно. Утром Ленина мама готовит завтрак, будит своих детей. И Лена едет в школу, в соседнюю Малаховку. Там она почти весь день. Возвращается домой часам к четырем.

Ясное дело, что там, в школе, где она проводит столько времени, у нее и друзья, и подруги. Там изостудия, где она одна из лучших учениц.

Вечером дома Лена еще делает уроки, потом приходят в гости подружки, «не деревенские», обычные, при родителях, девочки.

Гости вообще сюда любят приходить. Поскольку нытье: «Мам, ну разреши, ну пожалуйста, ну можно ко мне сегодня придет Вера?»- неактуально, для друзей ребенка двери дома открыты всегда.

Больше всего на свете Лена любит говорить с девочками «о жизни». Нет, с мальчиками – нет, это предположение отвергается с ходу: «Разве можно говорить с мальчиками серьезно?!»

Когда-нибудь, когда она все-таки сделает это невероятное допущение, она и решит выйти замуж. (Фотографии невест, воспитанниц Детской деревни-SOS, девушек в умопомрачительно прекрасных платьях – украшение здешних стен). И, знаете, Лене даже будет кому подкинуть малыша, когда она будет сдавать сессию. Ведь бабушки, конечно, для того и существуют. А внуки в Детской деревне-SOS – уже обычное дело.

Я тоже разговариваю с Леной «о жизни». Расспрашиваю, что да как… В том числе и о самых, казалось бы, неважных мелочах: ну, например, как она выбирает платья. (Хотя что может быть в четырнадцать лет важнее?). И, знаете, сколько ни говорю, не вижу никаких специфических детдомовских проблем, которые могли бы помешать этой девочке строить жизнь так, как это делают ее сверстницы, вполне домашние, при благополучных родителях, не сироты, девчонки. Например, как ее закадычная подруга Вера, которая сидит сейчас рядом с Леной на дне рождения ее Детской деревни-SOS.

То есть я хочу сказать, когда Елена Сергеевна Брускова утверждает, что Детские деревни-SOS – это лучшая на сей день система реабилитации для детей-сирот, с ней трудно не согласиться.

Вообще, что такое для нас сделала Елена Сергеевна, еще только предстоит оценить по-настоящему. Этот порядок слов «Брускова, детские деревни» стал уж слишком привычным: ну вроде как появились у нас Гмайнеровские деревни, и само собой это разумеется. И эта привычка уже мешает оценить по-настоящему то, что было сделано Брусковой за эти годы. Хотя бы, что ли, орденом наградить.

Вернемся, однако, на день рождения Детской деревни-SOS… Гостей на этом празднике было предостаточно. Друзья, журналисты, спонсоры.

Последние особенно интересны. Не будем забывать, все Детские деревни-SOS в России построены и существуют, как это принято говорить, «на деньги мирового сообщества».

И вот знакомьтесь – месье Неккер. Помогал детской деревне в Эквадоре, теперь помогает нам. Молодой человек, француз, бизнесмен. И в Томилине.

Если еще пояснить, что львиную долю жертвователей детских деревень в России (это полторы тысячи человек) составляют наши сердобольные пенсионеры, а отечественных бизнесменов в этом списке нет и в помине, то масштаб потрясения понятен.

Вообще при знакомстве с месье Неккером невольно приходит на ум название другой деревни – Куршавель. Это такое место во Франции, где неприлично, с дикарской простоватостью, пугая французов, сорят деньгами, наши родные денежные мешки.

Поэтому первый же вопрос, почему русской Детской деревне-SOS помогают не наши, а француз, возникает, конечно, сам собой.

– Сам удивляюсь, – говорит Неккер, – во всем мире пожертвования на Детские деревни – это для бизнеса престижно, почетно и, в общем, самое обычное дело.

– И все-таки как вы думаете, почему наши бизнесмены этого не делают?

Надо заметить, что у месье Неккера обычная для европейца манера держаться: улыбаться и смотреть собеседнику в глаза. Но тут (чужие проблемы обсуждать все-таки не принято) он впервые глаза опускает.

– Два ответа, почему они этого не делают, – говорит он наконец. – Первый: они пока еще видят только себя. И второй ответ: они не верят.

А ведь тут не изобретают велосипедов, все ноу-хау давно известны, формализованы за десятилетия существования Детских деревень-SOS и абсолютно безопасны для пожертвованных сумм…

Да можно вообще все покупать самому и отдавать прямо детям…

Семья месье Неккера в Томилинской деревне проживает, например, в доме номер четыре. Семеро детей. Раньше была у них только мама. Теперь еще и папа. Сирил Неккер играет с ними, ставит спектакли. Дарит игрушки и книги. На майские вот купил в турагентстве пятнадцать путевок в Анапу и повез «своих» купаться.

В общем, в Томилине, под их черепичными крышами, и правда, все в порядке. Заграница, как всегда, помогает. Это у нас проблемы. Тысячи и тысячи брошенных детей, не имеющих шанса адаптироваться в нормальную жизнь, – это ведь очень существенная маргинальная составляющая нового поколения.

Бессмысленно корить их родителей. Очевидно, что эти люди нас уже не услышат. В жизни вообще лучше делать то, что можно сделать. Например, приравнять ситуацию к послевоенной Австрии, когда и появились Гмайнеровские деревни для тысяч послевоенных беспризорников, и расширять нашу российскую систему Детских деревень-SOS. Но для этого она должна начать работать на русские деньги.