Бровеносец в потемках, или Что для политика харизма?

Власть. Какие ассоциации вызывает у нас это слово?
С одной стороны, нами овладевают отрицательные эмоции, ведь это она держит нас, учителей, в черном теле, платя позорную, нищенскую зарплату. А с другой – разве не от нас с вами зависит, кто в нее приходит, разве не мы с вами на выборах голосуем “за” или “против” того или иного кандидата?
А кстати, чем мы руководствуемся, когда выбираем? Смотрим, как человек выглядит, ведет себя, слушаем, что говорит. Ведь нам нужно выбрать, а значит, почувствовать, угадать достойного человека – политика, который будет думать о народе.
Но и политик, в свою очередь, тоже стремится угадать, что нужно сделать, чтобы понравиться людям. Как этого добиться? Есть специалисты, которые это знают точно. Сегодня наш собеседник – доцент кафедры политической социологии МГУ, кандидат философских наук, эксперт Государственной Думы Российской Федерации, имиджмейкер Геннадий МАРЧЕНКО.

– Геннадий Иванович, что означает это мудреное нерусское слово – имиджмейкер?
– Это тот, кто создает имидж (в переводе с английского – образ, представление). Сначала этот термин использовался в коммерческой рекламе, а в политический лексикон он вошел в середине прошлого века, когда появились новые методы организации и проведения избирательных кампаний.
Имидж – это целенаправленно создаваемый образ, наделяющий политический объект (а это может быть не только личность, но и страна, организация) своими особенностями. У любого из этих объектов появляются благодаря имиджу новые социальные и политические ценности. А это способствует их более эмоциональному восприятию.
– Зачем?
– Помните детскую песенку: “Я был когда-то странной/игрушкой безымянной, к которой в магазине/никто не подойдет. Теперь я Чебурашка. Мне каждая дворняжка при встрече сразу/лапу подает”? Это гимн имиджмейкеров.
– А если серьезно.
– Тогда давайте вспомним, какими были советские политики. Закрытые, надутые, официальные… А что ценилось в политической и управленческой культуре? Послушание и исполнительность. Предприимчивость, стремление к повышению социального и политического статуса расценивались как карьеризм.
Сегодня хмурый, неповоротливый политик или бизнесмен ни у кого не вызывает симпатий. Впрочем, как и вечно улыбающийся болван…
– Ну вот видите. А какой вызывает?
– Яркая, интересная личность, индивидуальность – вот какой. Так вот, задача имиджмейкера в том и состоит, чтобы разглядеть, почувствовать, расшифровать эту индивидуальность. Имиджмейкер – Пигмалион, создающий свою Галатею. Нужно выявить, выгранить и выгодно подчеркнуть лучшие черты характера человека, идущего во власть. Стремящегося стать политиком, человеком публичным.
– Публичным? Что это значит?
– Чтобы было понятно – немного истории. Цари наши российские (как, впрочем, и другие правители) перед воцарением и потом, когда правили, неизбежно появлялись перед народом. И это обстоятельство вынуждало их думать о том, как они выглядят, каков их облик. “Государю необходимо заботиться о своем образе”. Знаете, кому принадлежат эти слова? Итальянскому политическому мыслителю средневековья Никколо Макиавелли.
– О! Он и был первым имиджмейкером…
– Ну и зря улыбаетесь. Это и в самом деле дает основание назвать его таковым. Он говорил о монархе: “Пусть тем, кто его видит и слышит, он предстанет как само милосердие, верность, прямодушие, человечность и особенно благочестие. Ибо люди большей частью судят по виду, так как увидеть дано всем…”
Вот и сегодня успех кандидата в значительной степени зависит от его имиджа.
– С чего начинает имиджмейкер – построение образа политика?
– Начало может быть каким угодно. Одному начинающему политику я посоветовал… сменить прописку. Он жил в Москве, а избираться хотел совсем в другом месте. Но родился-то он в деревне. Там прошло его детство. И школу там закончил. И друзья там есть. Почему же этим не воспользоваться? Не подчеркнуть. Кому, какому избирателю он нужен был бы как далекий непонятный москвич – не стоит ведь говорить, как в провинции относятся ко “всяким столичным штучкам”.
– И что? Прописка ему помогла?
– Дело, конечно же, не в этом. Я научил его, внушил ему мысль, что там, на родине, надо стать таким, каким он понравится людям, живущим в его родных местах. Сказал, пусть вспомнит детство, друзей, свою первую любовь.
– И все?
– Нет. Главное, надо понять, чего хотят земляки.
– То есть стать ближе к родному народу?
– Конечно! Только тогда его примут.
– А если политик просто маску надевает? Мало ли у нас таких, кто рвется к власти любой ценой и обещает людям горы золотые, а потом…
– Имидж, конечно, представляет собой в известной степени нечто отделенное, отчужденное, независимое от человека… Да, в некоторой степени это маска, которую человек может надеть и снять. Ницше вообще считал, что каждый гений носит маску. Вспоминаю пантомиму Марселя Марсо. Его герой то примеряет маску, то снимает. Прилаживает к лицу и радуется. Но когда он наконец пытается ее снять, у него уже ничего не получается – срослась!
– Может, и прав великий мим. Только не кажется ли вам, что в нашей стране политика давно уже превратилась в шоу. Этакое развлечение для электората, который вовсе не должен думать во время выборов. Даже Зюганов и тот вприсядку пускается. А “сын русской матери и адвоката”…
– Кстати, именно Жириновский стал у нас первым телевизионным политиком. Поймите, политика строится на визуальных основах, элементы театральности ей необходимы! У нее – игровая природа! Политики стремятся обратить на себя внимание любой ценой.
– Только ли это? А вернее, это ли самое страшное? Во время выборов на местах кандидаты друг друга такой грязью поливают…
– Да, выборы – это “мыльная опера”. Со своими героями и антигероями, коллизиями, слезами и страхами, комедией и драмой. А что, лучше, как раньше – строем на избирательный пункт? Зевая, бюллетени в урну опускать?
– Не знаю. Не лучше и не хуже, наверное. Думаю, все зависит от внутренней культуры человека, идущего во власть.
– Вот-вот! Белоручка, как правило, в политике проигрывает.
– А как же репутация?
– Понятие имиджа, конечно, родственно понятию доброго имени. Однако репутация формируется сама по себе и служит характеристикой человека. Имидж более субъективен, изменчив. Ему ближе такое понятие, как обаяние. Есть еще один термин – харизма. Это авторитетность, сверхъестественность. Многие считают такой личностью Сталина. В Германии – Гитлера. А иначе за что бы их обожала толпа? Крайний вариант имиджа – фантом. То есть фикция, обман, блеф.
– Понятно. Вот “дурят нашего брата”. А народ этого не знает. И потому верит.
– Но, с другой стороны, стереотипы массового сознания тоже влияют на формирование имиджа. Они готовят его восприятие, корректируют и создают феномен узнавания. Вот если я скажу “бровеносец в потемках”, вы ведь сразу догадаетесь, о ком идет речь.
Правда, имидж по сравнению со стереотипом более гибок, подвижен, оперативен. Стереотип же порой сохраняется без изменений на протяжении жизни поколений. Блондинки нам кажутся более легкомысленными, чем брюнетки, толстые – добродушнее худых…
– Вот те раз! Я вот блондинка. Мне что, теперь в политику ни ногой? Пока не перекрашусь?
– Отнюдь! Я же говорю: имидж более гибок. Разве в нашей Думе нет светловолосых депутаток? Нет толстых, лысых мужчин?
– Там, уж извините, и не сильно умные тоже присутствуют.
– А все потому, что если избиратели и выбирают кандидата с какими-то особыми качествами, то – не всегда. Чаще они отдают голоса тем, кто похож на них, кто не заставит комплексовать по поводу собственной неполноценности.
– Вот оно что! Ну теперь мне понятно, кто и почему за Шандыбина голосовал…
– А перекрашиваться или как-то по-другому менять внешность совсем необязательно. Надо только превратить свои недостатки в достоинства.
– Вот вы сказали раньше, что имидж можно разработать не только для личности, но и для страны, и для организации. То есть для школы тоже, как я понимаю?
– Разумеется.
– Только вряд ли она сможет “купить” себе имиджмейкера. Извините пожалуйста, это же хорошо оплачиваемый труд.
– Тогда пусть имиджмейкером станут и директор школы, и учителя. Пусть они трудятся вместе с учениками над положительным, красивым образом своего родного учебного заведения.
– Как вы думаете, Геннадий Иванович, почему так трудно, почти невозможно пробиться во власть людям из образования? И уж совсем пустое дело – простому учителю. Хотя простой учитель умен, умеет управлять коллективом.
– Возможно, не хватает честолюбия, азарта, уверенности в себе, если не куража. Есть обаяние интеллигента, но нет харизмы. Нет умения управлять большой массой людей – народом.
– Я бы продолжила: нет цинизма, слишком много порядочности, нет желания поливать другого грязью. Взять, к примеру, одного нашего учителя, победителя Всероссийского конкурса. Лучший учитель России был облит грязью на выборах в местные органы власти! Соперник заявил, что он купил себе победу и Хрустального пеликана за миллион рублей. Нелепо, дико! Но сработало…
– Сейчас мы говорим: политика – дело грязное. Но думаю, это не означает, что рядовому учителю путь туда навсегда заказан. Время идет, растет культура – и человека, и политическая. Уверен, мы еще увидим простого педагога в роли губернатора.

Светлана ЦАРЕГОРОДЦЕВА