На чтение: ≈ 31 мин.России всегда было свойственно поглядывать на Запад. Дескать, что там делается и что можно перенести на российскую почву. У Москвы свой Запад – Западный административный округ, учебное управление которого в этом году стало руководителем огромной экспериментальной площадки, работающей по теме “Воспитательное пространство – социальная инфраструктура детства”. Шаг смелый, ведь округ делает это тогда, когда многие не то что растерялись, а просто не могут разобраться, какие программы, методики и методы могут стать наиболее эффективными для работы с детьми. И тут не имеет смысла обобщать то, что сложилось за многие годы. Западному округу нужно, чтобы дети получили основательную поддержку в жизни, крепкие знания, нормальное гражданское воспитание, укрепили свое здоровье, избавились от всего того, что осложняет их жизнь. Мы выбрали всего три точки в образовательном округе – Центр психолого-педагогической реабилитации и коррекции, кадетскую Навигацкую школу-интернат, обычную школу в микрорайоне. Три точки опоры, как мы убедились, их на самом деле можно назвать так.
Школа N1306: для гостей всегда находятся и хлеб, и соль
Святая наука – расслышать друг друга
Однажды на прием к руководителю Московского департамента образования Л. Кезиной пришли двое. Муж и жена Любимовы. Они хотели создать центр, который будет помогать детям с нарушениями слуха и речи. Любовь Петровна попросила обосновать, почему такой центр нужен и почему центром должны заниматься эти двое. Пошел разговор по существу, и вдруг Кезина заметила: стоит ей отойти в сторону, как посетитель перестает ей отвечать, внимательно приглядевшись, она поняла, что перед ней глухонемой, считывающий слова с губ собеседников, но довольно четко говорящий. Это была фантастика, но именно это и помогло Кезиной принять положительное решение. Так Михаил Львович Любимов стал директором Центра психолого-педагогической реабилитации и коррекции для детей с нарушениями слуха и речи, а его жена – надежным заместителем директора. Кстати, родители, приходящие сюда со своими детьми, видя Михаила Львовича, тут же начинают верить в то, что их дети могут совершить такое же чудо с собой, даже если их недуг сложен.
Центр молодой, но чрезвычайно нужный. Ежегодно в Департамент образования Москвы обращаются до 30 тысяч родителей, чьи дети страдают от той или иной патологии. Иногда все дело просто в запущенности воспитания или обучения. Но чаще всего дела обстоят гораздо серьезней, например, когда дети лишены слуха или не могут говорить. Весь ужас в том, что у таких детей обычно абсолютно здоровые родители. Просто экологическая обстановка, нервные стрессы и многое другое в нашей жизни приводят к тому, что от этого страдают дети. Когда мама или папа понимают, что их новорожденный ребенок никак не реагирует на звуки, не оживляется при обращении к нему, когда ребенок отвечает невпопад на вопросы или долгое время вообще не может произнести ни слова, взрослые впадают поистине в шоковое состояние. За этим открытием следуют новые, совсем неприятные. Такие дети начинают поздно держать головку, садиться, они превращаются в эгоистов, которые умело манипулируют родителями, не вписываются ни в один коллектив, не умеют контактировать со сверстниками. Хорошо, если сами родители глухие, тогда детям легче вписаться хотя бы в семейную обстановку. Для родителей слышащих жизнь с неслышащим ребенком превращается в кошмар. Да и педагоги в школе не всегда могут установить контакт, выработать линию общения с таким ребенком. Затем следуют задержки в развитии, перекошенное формирование личности, а в результате вырастает человек, неспособный жить в обществе. Что дальше, понять нетрудно.
Нельзя сказать, что проблемами детей с нарушениями слуха и речи никто до сей поры не занимался. Просто впервые возник Центр, который не только решает их проблемы на дошкольном уровне, но и оказывает дальнейшую поддержку на разных ступенях образования. Не случайно самому младшему пациенту Центра год и два месяца, а самому старшему – восемнадцать лет. Мы очень хорошо знаем слово “реабилитация”, но в Центре чаще употребляют иное – “абилитация”, поскольку тут комплексными коррекционными мероприятиями формируют и развивают отсутствующие функции. Первыми в дело вступают медики, которые организовали раннюю материнскую школу. Они учат родителей общаться с детьми, дают им лучик надежды на то, что тупика для их ребенка нет и не может быть.
Дети приходят сюда по направлениям специализированных медико-психолого-педагогических комиссий, по направлениям педагогов дошкольных образовательных учреждений, врачей поликлиник. Очень часто детей приводят по своей инициативе родители, подростки обращаются сами. Все пришедшие проходят через диагностическое отделение, причем диагностика комплексная, а рекомендации – индивидуальные. И это важно, потому что из диагностического отделения ребенок попадает в коррекционно-реабилитационное, попадает от медиков, которые включают в раннюю коррекцию и реабилитацию раннее бинауральное слухопротезирование. Причем чем раньше ребенку устанавливают слуховые протезы, тем лучше потом осуществляется его развитие. На второй, коррекционной стадии с ребенком работают многие специалисты – детский психиатр, сурдолог, психоневролог, дефектолог, сурдопедагог, логопед, психолог и так далее. После этого ребенок готов обучаться в массовой школе, он способен общаться с окружающими так, как общаются его слышащие сверстники. Но тут выясняется, как правило, очень печальное обстоятельство: к общению с ним не готовы ни педагоги, ни сверстники. И те, и другие теряются, а в результате ребенок остается в изоляции, не может получить качественное образование и стать полноценным членом общества. Поэтому очень важно, что в Центре есть третий блок – блок социальной адаптации и интеграции. Здесь психологи, семейные консультанты, социальные педагоги занимаются изучением психологических проблем интеграции, поиском путей социальной адаптации и интеграции, реализуют их интернальную и экстернальную формы, разрабатывают и реализуют различные программы. Работа, как говорят, штучная. В прекрасно оснащенном техникой Центре есть практически все отечественные и зарубежные программы, но чем больше детей с проблемами туда обращаются, тем больше новых программ и методик требуется, ведь дети, как правило, не вписываются в какие-то стандартные, всем известные рамки, для них требуется разработка все нового и нового. Причем сразу по множеству направлений. Ведь нужно многое подсказывать родителям, педагогам, медикам, психологам и многого ожидать в свою очередь от них. Только так, сообща, можно интегрировать ребенка в общество не формально, а фактически.
Рядом с маленьким Центром на Кутузовском проспекте стоит огромная башня будущего Сити. Знаковая картинка. В Центр входят родители, сгибаясь под тяжестью проблем, одолевающих их детей. Центр помогает им распрямить спину, поднять голову, с надеждой посмотреть вокруг. И когда они выходят из дверей Центра, башня Сити уже не пугает их своей недосягаемостью. Сити? А почему бы и нет? Ведь их дети, возвращенные в нормальное общество полноправными гражданами, смогут работать в этом Сити, а может быть, еще и в более значительных офисах. Ведь не зря специалисты Центра говорят, что на самом деле их дети удивительно способные и талантливые. Просто нужно им помочь проявить свои таланты, способности, поверить в себя и в свои силы.
Диагностика – это совсем не страшно
Да будут семь футов под килем
Геннадия Владимировича Андриянова назначили директором Навигацкой кадетской школы-интерната как в насмешку. Во-первых, человек он сугубо гражданский, до того закончил пединститут имени Крупской, работал математиком, завучем, замдиректора по воспитательной работе и директором в обычной школе. Во-вторых, интерес его больше прикован к пустыням, нежели к морским просторам. Но его все-таки назначили, не принимая во внимание все это. Обложился Геннадий Владимирович морскими фолиантами и стал постигать трудную науку, ведь в Навигацкой школе мальчишек из трудных семей, неполных семей, сирот учат профессиональному служению Отечеству на базе морского дела. И похожи те мальчишки, поступающие в интернат, на маленькие хрупкие лодочки, которые океан-жизнь бросает из стороны в сторону, и если не научить их держаться на волне, управлять корабликом, суденышком, то погибнут, потонут и никакие спасательные круги тут не помогут.
– Знаете, – сказал Геннадий Владимирович, – я обратил внимание на то, что дети, обиженные судьбой, вписавшиеся в морское братство, так ведут себя, что не могут не вызывать глубокого уважения. Как будто тельняшки, что носят, придают им удивительные качества. Например, если видят, что кто-то обижает маленьких, то тут же кидаются на выручку. Это уже настоящие бойцы, мужики.
В том, что в Навигацкой школе мальчишки становятся настоящими мужчинами, нет ничего удивительного. Во-первых, еще привлекателен в народе образ настоящего моряка. Он воспитан, умен, подтянут, красив, наконец. И, конечно, храбр, честен, живет по особому морскому уставу. Мальчишки в школе стараются быть такими, хотя путь в моряки чрезвычайно сложен. Подъем в семь утра, построение на плацу в 8, потом уроки, строевая служба, физподготовка. Каждый кадет обязан заниматься спортом, выбрав фехтование, футбол, баскетбол, волейбол, настольный теннис, спортивную гимнастику или атлетику. Без выбора только одно – дзюдо; это обязательные занятия для каждого кадета по 4 часа в неделю. Из обязательных есть еще информатика и хоровые занятия – у каждого экипажа свой хор, свои любимые песни.
У стен кадетской Навигацкой школы лежат большие лодки. Но морскую науку ребята постигают не только здесь: два раза в неделю автобусы отвозят их в Московский клуб юных моряков и речников, которым руководит адмирал Скворцов. Там прекрасные навигационные классы, хорошая шлюпочная база, различные суда. В школе же ребята изучают морское право, историю флота, теорию корабля, Мировой океан. Выпускник может работать матросом на палубе любого корабля, осуществлять швартовку, стоять у штурвала, бороться за живучесть корабля, оказывать любую помощь человеку, упавшему за борт. Правда, учебников таких, которые бы разом содержали такие сведения, нет, поэтому приходится преподавателям – настоящим капитанам восполнять пробелы, исходя из собственных знаний и опыта. Капитанам приходится трудней, чем на службе, ведь нужно этим юным москвичам, порой никогда не видевшим ни моря, ни корабля, нужно сразу объяснить, что такое рундук, палуба, переборка, какие бывают корабли и почему они плавают по морям-океанам, что их удерживает на поверхности. Летом старшие мальчики отправляются на плавательную практику на барках “Седов” и “Крузенштерн” – лучших учебных парусных судах Госкомрыболовства. С прошлого года ученики с шестого по восьмой класс обучаются летом уже на учебно-боевых кораблях Северного и Балтийского флотов ВМФ РФ. Но зачем все это, если в прошлом году только четверо из выпуска пошли в военно-морские училища, а остальные (да и сегодняшние ученики тоже) о морской жизни даже не помышляют?
Трудный это вопрос, на который ответ складывается не сразу. Хотя отвечать на него нужно, и не только Навигацкой кадетской школе, но и всем кадетским школам вообще. Если бы все эти школы настраивались только на подготовку будущих военных, то в пору было бы задавать другой вопрос: зачем нам такая поголовная милитаризация, разве мы настроены на то, чтобы увеличивать нашу армию до немыслимых пределов? Нет, армия сокращается, все больше офицеров идут в запас. Появляются в газетах объявления: всем, кто настроен на серьезную работу в бизнесе, в экономике, в промышленности, нужны офицеры в отставке. Потому что обладают они настоящими мужскими качествами: серьезны, сосредоточенны, ответственны, умеют жизнь свою построить по кодексу чести и порядочности. Так почему бы нам не готовить, не воспитывать таких людей заранее? Сызмальства? И начать с тех, кто действительно чуть ли не с самого рождения обижен судьбой, семьей, а может быть, даже и обществом, дав им в образцы не измайловских или солнцевских братков, а тех, кто вписал в историю России самые лучшие строки? Не случайно стены Навигацкой школы украшают портреты всех видных российских флотоводцев. Но встречает всяк входящего в Навигацкую школу изваяние Петра Великого. Как известно, именно он в 1701 году своим указом повелел открыть в Москве школу математических и навигацких наук. Но была та школа открыта для дворянских отпрысков, а ныне учатся в такой навигацкой школе дети простых россиян, далеко не дворян. Цель остается прежней – научить их жить и трудиться для того, чтобы Россия была сильной, богатой и свободной державой.
“В Москве дураков нет”
Так когда-то сказала Любовь Кезина и от слов своих поныне не отказывается. Просто дети бывают разными, а школа всегда пыталась их усреднить, рассортировать. Сначала: мальчики – направо, девочки – налево – в том смысле, что разводила разнополых по разным школам. Потом их всех объединила, но при этом опять постаралась разъединить – на одаренных, неодаренных, с проблемами в развитии, в интеллекте, слабых по здоровью, инвалидов и так далее. Дескать, всех с одинаковыми проблемами нужно объединять в одни классы, одни школы и так далее. Может быть, поэтому наше общество, в котором, мягко говоря, не все здоровы, по сию пору так и не научилось нормально воспринимать тех, кто слегка отличается от других. Сегодня Москва выступает против такого разделения, предлагая массовой школе работать сразу со всеми категориями детей. Весь вопрос в том, как это сделать, в каких школах и кому.
Наверное, естественно было ориентировать на это новые школы, которые строятся в районах массового заселения. В этом смысле Западный округ, где новые районы растут в полном смысле слова как грибы, очень подходит для таких экспериментов, плавно переходящих в повседневную практику. Один из примеров – школа N1306 в Раменках, в районе, где глава управы очень неравнодушен к проблемам образования. И понятно почему: теперь люди выбирают место жительства не только там, где много зелени, магазинов и транспортных маршрутов, но и там, где есть хорошие детские сады, школы и даже вузы. Смысл жизни каждой нормальной семьи – образование детей, поэтому основная часть населения связывает их будущее, обеспеченное в материальном плане и счастливое в духовном, именно с качеством образования.
Школа N1306 в Раменках – с углубленным изучением иностранных языков. С первого класса – английский, с третьего – по выбору – немецкий и французский, в старшей школе, в идеале, может быть реальным владение всеми тремя языками.
Когда-то языковые спецшколы были уделом столичного центра и элиты, сюда отдавали детей те, кто мог себе такое позволить по материальным возможностям. Спецшкола могла отбирать себе детей, оставляя за бортом тех, кто по тем или иным причинам ей не подходил. Что теперь? Теперь та же 1306-я находится в районе абсолютно новых домов, где квартиры будут заселены в лучшем случае к концу нынешнего года: в Москве такое правило – сначала строится школа, потом дома вокруг. Следовательно, школа получит “детей в мешке”, иными словами, кто поселится, тот и будет в ней учиться. А поскольку у школы нет выбора, она должна учить всех. И детей беженцев, и детей бомжей, и детей новых русских, и интеллигентных мальчиков из профессорских семей, и отвязных девочек из семейств путан. Спектр школьного коллектива, как видим, чрезвычайно ярок, но прибавим сюда еще детей-инвалидов, в том числе колясочников, детей с проблемами умственного развития, тех, кто не отличается примерным поведением и, может быть, даже уже стоит на учете в милиции. Все эти дети придут в школу по месту жительства – в языковую спецшколу, которая должна их учить всему, в том числе языкам, даже если это маленькие таджики или узбеки, не успевшие в должной мере освоить русский язык. Еще несколько лет назад такое трудно было себе представить даже в самых смелых мечтах. Сегодня в Западном округе это становится обычной практикой.
Понятно, что такая школа должна быть богатой, потому что детям нужны широкие возможности реализовывать себя. Поэтому, как и все новые столичные школы, 1306-я отличается “лица особым выраженьем”. Тут все, что называется, супер. Классы, спортивный и актовый залы, компьютерные и иные кабинеты, огромная библиотека, где большой выбор иностранной и отечественной литературы. Пока школа набрала всего 270 детей, дома заселяются медленно, приток детей небольшой. Но на старте уже самые разнообразные классы. И не только лицейские и гимназические, но и классы для детей с задержками умственного развития, с проблемами в здоровье. Как говорит руководитель учебного округа Валентина Александровна Бадил, точнее было бы называть 1306-ю не специальной, а адаптивной школой для всех. При этом хотя школа уже набирает детей во все классы и она уже работает по новой схеме, но начинается все же в начальной школе и даже в детском саду.
Детский сад рядом с 1306-й сдали к нынешнему учебному году и решили отдать школе, чтобы та попробовала реализовать систему непрерывного образования. Сад запланирован на 12 групп, но две отданы уже сейчас под первоклассников. Они, шестилетки, должны иметь свой адаптационный период подхода к школе, свое образование, их переведут в основное школьное здание 25 декабря, когда большинству первоклашек исполнится семь лет. 15 января намечен торжественный праздник, который совпадет с набором очередной подготовительной школы – пятилеток. Как отработает детский сад, таких детей и получит школа, как известно, от фундамента зависит многое. Фундамент будущей успешной работы в школе закладывается здесь, в саду, наверное, поэтому был сложен поиск директора детского сада. Но в результате нашли очень подходящего человека. Батыр Борисович Егоров – кандидат педагогических наук, старший научный сотрудник Института дошкольного образования и воспитания РАО, сам поработал не один год и воспитателем детского сада, и директором. Есть опыт, есть глубокие теоретические знания. Плюс мужчина, что немаловажно, тут школа поступила изначально умно, внеся в общую систему элемент чисто мужского воспитания.
Возможности детского сада при школе N1306 чрезвычайно велики. Здание хорошее, роскошное – это естественно, так в Москве теперь строят. Мебель просто супер – это тоже нормально и привычно, потому что по порядку, установленному уже не только в Москве, определенный процент средств, потраченных на строительство, идет на закупку мебели, компьютеров, оборудования и так далее. Главное, чтобы был директор умницей, имел свое представление о том, что такое современный школьный дизайн, вкус и смелость сделать так, как не сделал еще никто до него. В этом смысле в детском саду и в школе все нормально. В детском саду предполагается сделать все для раннего развития детей, а потому есть комнаты Монтессори и Вальдорфской педагогики, небольшой спортзал, бассейн, тренажерный зал, мягкий модульный спортивный зальчик, где дети смогут выплескивать свои эмоции (бегать, прыгать, кувыркаться), есть студия живописи, архитектуры и дизайна, студия лепки с муфельной печкой, музыкальная гостиная с роялем, мягкими креслами и зрительным зальчиком, где можно проводить родительские собрания, вечера детей вместе с родителями (школа считает, что нужно делать так, как будто родители и школа тоже одна семья, ибо предмет интереса у них один – ребенок). Есть тут и хореографическая студия, массажные кабинеты, компьютерный зал и даже своя научно-исследовательская лаборатория, где педагоги и воспитатели могут проводить эксперименты, осваивать новейшее оборудование. Кстати, такие лаборатории есть нынче в каждой школе-новостройке. Например, в 1306-й в лаборатории уже стоят удивительные чемоданчики со всем необходимым для преподавания курса естествознания. То, что чемоданчики есть, означает одно – педагоги прошли обучение, повышение квалификации. Без этого школам оборудование не приобретают. И еще одно важно – в детском саду есть логопеды, которые работают со всеми детьми, независимо от того, насколько хорошо поставлена у них речь. Логопеды ставят интонацию, произношение, дыхание – для изучения иностранных языков это просто архинеобходимо.
А теперь давайте подумаем: роскошная школа с детским садом, а что вокруг? Слева – лагерь таджикских беженцев, справа – поселок молдавских гастарбайтеров, вокруг в новых домах трудятся неизвестно какие люди, полно бомжей и любителей позариться на чужое имущество. А в центре всего этого – интеллектуальный оазис. Способны ли будут дети вписаться, когда вырастут, в такое общество? Взрослые очень хорошо понимают, что им предстоит. Не случайно в 1306-й уже год работает клуб молодых политиков. Это идея Александра Музыкантского, министра в правительстве Москвы. В свое время именно он предложил в директора Елену Спорышеву, доцента кафедры стилистики русского языка факультета журналистики МГУ. Кезина поставила условие: тогда Музыкантский – председатель попечительского совета школы. Он им стал и работает очень добросовестно, посещает уроки, ходит на все мероприятия, даже привлек к преподаванию математики ребят из Центра непрерывного математического образования, что на Арбате. Теперь математики ищут оптимальные программы для обучения этому сложному предмету гуманитариев. В клубе молодых политиков Музыкантский бывает регулярно. Нынче работает с ребятами и Юрий Кобаладзе, когда-то пресс-секретарь службы внешней разведки, сегодня – вице-президент компании “Ренессанс-капитал”. Они учат ребят общаться, расширять круг общения, стремиться изменить общество к лучшему, начав с ближайшего микрорайона, находить общий язык с разными людьми в разных ситуациях. Кобаладзе мечтает о том, чтобы проводить занятия клуба на иностранном языке, тем более что знают ребята английский весьма прилично.
Вместо эпилога
Несколько лет подряд конкурсанты “Учителя года” из разных регионов дают уроки в школах Западного округа и удивляются, какие там хорошие дети. Дети бывают хорошими у хороших педагогов, хорошие педагоги собираются только в хороших школах, где во главу угла поставлена забота о том, чтобы сделать хорошими всех детей. Так замыкается круг, в котором будущему России очень комфортно, в котором будущее России имеет шанс стать тоже хорошим. И это, наверное, самое главное, ради чего работает школа. И не только на Западе.
Виктория МОЛОДЦОВА
Фото автора
Выбор читателей
Комментарии