Бранное поле,. или Как победить мат в подростковой среде

Первые четырнадцать лет существования в Карелии нашего детского спортивного оздоровительного лагеря «Большое Приключение» перед нами стоял больной вопрос о детском курении. Инструкторы постепенно бросали курить, но дети дымили по-черному. Как бороться, если мама с независимым видом говорит: «Он уже взрослый, я ему разрешаю». Надо создать какие-то свои законные запреты: на катамаранах, на велосипедах курить нельзя по правилам техники безопасности; курить у костра нельзя, ибо это некорректно по отношению к некурящим; курить в лесу нельзя по противопожарным законам. Где можно? В неудобной курилке. И место, называемое «курилка», педантично определялось и в лагере, и на стоянках в походе.

Ура! В России появился новый долгожданный закон – на «детских» территориях курение запрещено. Теперь в лагере никто не курит. И заметьте, курить последнее время становится не модно. Это самое главное.В минувшем сезоне тему курения заменила тема детского мата. Инструкторы при детях крепко не выражаются. Это аксиома. Волонтеры-сопровождающие, если уличены, попадают в черный список и больше в лагерь не едут. Но дети ругаются. И если у папы и мамы можно было спросить: «Разрешаете ли вы ребенку курить?» – и ждать ответа, то аналогичный вопрос о мате уже не задашь. Кажется, что он звучит оскорбительно. Никто не разрешает.Так вот в «Фейсбуке» появился комментарий деда, отправившего внука в «Большое Приключение»: «До недавнего времени я не мог сформировать своего отношения к закону о запрете ненормативной лексики и введению цензурных ограничений в этой связи. Сам любил при случае и в соответствующей обстановке вставить крепкое словцо, и среди знакомых моих было немало вполне приличных людей, которые это себе позволяли. Причем мат из их уст не казался чем-то грубым, а выглядел некой присказкой, вполне безобидной, но украшающей речь.Однако теперь я выступаю за этот закон. А случилось вот что. Мой восьмилетний внук вернулся из детского оздоровительного лагеря. Все там было хорошо: сидели у костра, ходили в походы, сплавлялись на катамаранах, учились ставить палатки… Но самым сильным впечатлением у пацана осталось, увы, не это. «Там все мальчики и даже некоторые девочки разговаривали только матом», – под большим секретом поведал мне малыш, и в глазах его при этом стоял ужас.Надо заметить, что в одном отряде с ним были не какие-то отморозки из сиротских приютов, а представители вполне обеспеченных и благополучных московских семей в возрасте от восьми до одиннадцати лет. И если уж эти изъясняются таким образом, тогда какие же нравы царят среди деревенских и поселковых ребят?Второй случай произошел на днях, когда я летел из Западной Европы в Москву. Еще при посадке в самолет слышу за спиной невообразимо грязную ругань. Ну просто тошниловка. Оборачиваюсь, две юные особы – лет по семнадцать каждой. Стильно одетые, явно не проститутки. Скорее студентки, любимые доченьки своих небедных родителей. Обсуждают какие-то девичьи дела. А у окружающих уши вянут.С этим что-то надо делать. Причем ясно, что одними запретами ситуацию не изменишь. Мое мнение: все это следствие катастрофического падения общей культуры, кризиса общеобразовательной школы. И, безусловно, тлетворного влияния отечественного телевидения… Если мат становится обыденным, а без слова «блин» не обходятся даже детсадовские малыши, то это прямой путь к вырождению».В ноябре 1998 года, до открытия «Большого Приключения» было еще два года, с детьми из Географической школы нашего клуба в осенние каникулы мы плыли на байдарках по реке Пра в Рязанской области. Человек 12. На левом берегу – территория Мещерского заповедника, места изумительной красоты и довольно глухие. Ударил мороз до 15 градусов, и река встала. Переночевав, утром мы поняли, что плавание закончилось. Ближайшая деревня километрах в пяти, и мы пошли за помощью. А были ноябрьские праздники. Подвыпивший лесник пришел с подводой и привез на телеге нас и наши байдарки в свою избу. Он жил с женой и двумя дочурками – 9 и 12 лет. Жена была явно недовольна, и муженьку от нее досталось, но мы вели себя тихо и скромно, у нас были продукты, которые мы отдали хозяевам, неприятные минуты остались позади. (Возможно, она была недовольна даже не тем, что муж привел ораву гостей, а тем, что он где-то успел выпить.)Вспоминаю эту милую, добрую семью к месту. Мать и дочери – 9 и 12 лет! – не просто переругивались матом, но и в самых мирных диалогах использовали матерные слова.При каждом матерном слове меня словно вжимало в дощатый пол этой большой избы. Замечания делать было немыслимо, кстати, хозяин не матерился.Маленькие девочки – Света и Зоя – скоро перестали дичиться, и следующий день мы провели в этой семье дружно и радостно. Мата стало меньше. И все дети по очереди, включая Свету и Зою, читали стихи, а Света показала мне свой альбом с рисунками. Мы фотографировались все вместе, смеясь, а вернувшись в Москву, переписывались.Прискорбно, что деревенские дети ругаются матом. Но во-первых, не все, а во-вторых, возможно, и перестанут. Не думаю, что наши дети с того памятного случая изменили свое отношение к мату. Хотя очень может быть, что они сказали себе: «Нет, впредь я лично сквернословить не буду». Говорят, дурной пример заразителен. Я твердо уверен, что бывает – и часто – наоборот.Недавно мне рассказали историю о восьмикласснике очень престижной московской школы. На каникулы его отправили в привилегированный международный лагерь в Австрии. И что же? Мальчика изгнали оттуда, поскольку он настойчиво учил своих иностранных сверстников отборному русскому мату. Дети, как губка, все впитывают. Похоже, что так было во все времена. Хорошо помню себя семилетнего, стоящего перед бабушкой, мои глаза тоже, наверное, были наполнены ужасом от того, что я сообщал ей. А по сути, я исповедовался, хотя и не знал, этого слова. Я произносил ПЛОХИЕ слова, объясняя, как мог, их значение. Бабушка слушала очень серьезно и, заканчивая разговор, сказала утвердительно: «Теперь, мой любимый Митя, ты не будешь говорить эти слова». И я раскрепощено кивнул: «Да, я не буду».Откликов на обиду деда пришло много. Владимир написал: «В 90-х мы водили в Карелию в походы детей 12-17 лет, состоящих на учете в милиции. А с матом борьба велась постоянно. Каждый, прилюдно выругавшийся, мыл кан добела, и не из-под чая. Поначалу все посмеивались над этим наказанием, но со временем мат сошел на нет и был заменен вызывающим улыбку «тра-та-та».Елена поделилась своим, по-моему, очень удачным опытом: «Когда я пришла работать в колледж в 2011 году, то просто столбенела от количества мата, которым заполнялись коридоры на переменах. В своей группе мы все вместе придумали наказание – наряд вне очереди в виде дежурства после занятий. На классных часах мы беседовали на тему злословия, просматривали фильмы, делились впечатлениями. Мат практически исчез».Интересно и креативно боролась с матом преподаватель истории. Била рублем. То есть существовала система штрафов для обучающихся на уроках истории. Конечно, большинство ребят оплатить нарушения не могли. Такие заносились в списки должников и при необходимости были вынуждены выполнять не совсем приятные для себя работы в этом кабинете: отковыривать жвачку от пола или от парт, собрать мусор после уроков.Я лично доволен законом, вступившим в силу с июня 2014 года, который предусматривает денежные штрафы за организацию «публичного исполнения произведения литературы, искусства или народного творчества, содержащего нецензурную брань, посредством проведения театрально-зрелищного, культурно-просветительного или зрелищно-развлекательного мероприятия».P.S. В «Учительской газете» 10 августа 2010 года культуре речи был посвящен материал «Брань разрушает генотип», в котором свое мнение высказали ученые – языковеды и психологи, доказывавшие, что любое слово, а особенно относящееся к экспрессивной лексике (так они называют сквернословие), несет разрушительное воздействие на человека. 23 апреля 2013 года на страницах газеты состоялась дискуссия на тему «Черное слово» с подзаголовком «Мат – падение культуры». 17 февраля нынешнего года газета опубликовала письмо учительницы Эльвиры Литовченко с призывом беречь человеческое достоинство детей и взрослых от сквернословия. В СМИ было обнародовано письмо известных режиссеров кино и театра к Дмитрию Медведеву с просьбой снять установленный законодательством запрет на показ фильмов с ненормативной лексикой. «Учительская газета» отреагировала на режиссерскую «инициативу» публикацией от 24 февраля «Свобода сквернословия – не метод нашего века».