Боровский самоучка. Оппоненты считали Циолковского неисправимым чудаком и мечтателем

Это был, пожалуй, один из самых сложных периодов российского просвещения, когда основным источником пополнения средних школ учителями в 60-70-е годы XIX века были лица недворянского происхождения. Дворянские отпрыски и дети чиновников в то время имели мало склонности к «многотрудному и маловидному учительскому труду». Дети же купцов и промышленников, как правило, недоучивались и приступали тотчас к занятиям по профилю своих родителей.

Именно здесь, в старинном калужском городе Боровске, с осени 1879 года обосновался сын рязанского лесничего . Сюда он был назначен (после сдачи экстерном московских физико-математических курсов) на должность учителя арифметики, геометрии и физики средней школы. Жил очень скромно. Многие в Калуге и Боровске хорошо знали человека в длинном черном пальто, в черной шляпе, с черным шарфиком через плечо, разговаривавшего только с помощью слуховой трубы, которую он сам называл «слухачом». Дело в том, что он практически не слышал, а значит, был лишен полноценной возможности общаться с людьми.Уже находясь в преклонном возрасте, вспоминал, как ему в детстве нравилось лазать по заборам, карабкаться по деревьям, прыгать с высоты, чтобы испытать чувство свободного полета. Бывало, что ранней весной, во время ледохода на реке, состязаясь с мальчиками в смелости и ловкости, он с озорством прыгал с одной льдины на другую и как-то чуть не утонул… Не чуждался ребенок любых – рискованных и запретных – забав. Только тяжелое несчастье несколько изменит резвый характер маленького шалуна: однажды десятилетний мальчик сильно простудится, заболеет скарлатиной и почти полностью потеряет слух…

«Нельзя угадать, что из человека выйдет…»Константин Циолковский

Пафнутий Чебышев как наиболее авторитетный член Ученого комитета Министерства просвещения России значительно облегчил новым педагогическим кадрам достижение их цели, когда в 1862 году представил на рассмотрение Ученому комитету принципиально новый «проект общего плана устройства народных училищ», что предварял школьную реформу 1864 года.

Теперь выходцы из разночинцев, сдавшие специальные испытания при учебном округе, становились учителями средних школ в противовес дворянам, считавшим преподавание «небарским делом».

Подобным образом по чебышевской путевке вышел в люди замечательный русский ученый-самоучка, основоположник научной космонавтики Константин Эдуардович Циолковский. Пройдут годы, и в 1887 году он представит Генеральному штабу русской армии проект цельнометаллического дирижабля, а в 1894 году даст описание и чертежи аэроплана, предвосхищая конструкции будущих самолетов.

Именно здесь, в старинном калужском городе Боровске, с осени 1879 года обосновался сын рязанского лесничего Константин Циолковский. Сюда он был назначен (после сдачи экстерном московских физико-математических курсов) на должность учителя арифметики, геометрии и физики средней школы. Жил очень скромно. Многие в Калуге и Боровске хорошо знали человека в длинном черном пальто, в черной шляпе, с черным шарфиком через плечо, разговаривавшего только с помощью слуховой трубы, которую он сам называл «слухачом». Дело в том, что он практически не слышал, а значит, был лишен полноценной возможности общаться с людьми.

Лесничий Эдуард Игнатьевич Циолковский, человек польских корней, по природе весьма образованный и очень порядочный, был на беду страшно неуживчив. Переезды из города в город на новую службу чередовались один за другим: Вятка, Рязань, Боровск, Калуга… Мир и согласие в доме царили лишь благодаря жизнерадостной натуре его жены Марии Ивановны, в девичестве Юмашевой.

Уже находясь в преклонном возрасте, Константин Циолковский вспоминал, как ему в детстве нравилось лазать по заборам, карабкаться по деревьям, прыгать с высоты, чтобы испытать чувство свободного полета. Бывало, что ранней весной, во время ледохода на реке, состязаясь с мальчиками в смелости и ловкости, он с озорством прыгал с одной льдины на другую и как-то чуть не утонул… Не чуждался ребенок любых – рискованных и запретных – забав. Только тяжелое несчастье несколько изменит резвый характер маленького шалуна: однажды десятилетний мальчик сильно простудится, заболеет скарлатиной и почти полностью потеряет слух…

Мальчик-калека становится необщительным, угрюмым, замкнутым. В то время как его сверстники играют и балуются во дворе, юный мечтатель изобретает разные механические устройства без чьей-либо подсказки. Собственноручно изготавливает астролябию для измерения расстояния, для гладкой обработки деревянных деталей создает токарный станок. Суровый и молчаливый отец удивляется, когда внезапно обнаруживает, как во дворе его дома крутятся на ветру построенные сыном маленькие мельницы и как бегает против ветра парусная тележка-самоход.

До седых волос Константина Эдуардовича многие люди, относившиеся к нему с большим уважением, принимали за чудака, если не сказать больше… А среди жителей Боровска, где он начинал учительствовать, Циолковский «числится в сумасшедших».

Замкнутость и молчаливость, иные поступки его кажутся сторонним людям не совсем нормальными. Так, уже став известным человеком, он несколько раз уклоняется от встреч со знаменитыми людьми. Подобным образом он поступит, к примеру, с математиком Софьей Ковалевской, ученицей Чебышева, позднее – с писателем Максимом Горьким, которые проявляют к его идеям и открытиям живой интерес…

Сам Константин Эдуардович о себе позднее напишет так:

«Еще в ранней юности я мечтал о космических путешествиях. Мысли эти я высказывал среди окружающих, но меня останавливали как человека, говорящего неприличные вещи…».

Парадоксально, но он, глухой, в плену своей детской мечты, лучше других слышал музыку далеких звезд… Он слышал зов Вселенной – и не боялся говорить об этом!

«Что сделала со мной глухота? – вспоминал позже Циолковский. – Она заставляла меня искать великих дел, чтобы заслужить одобрение людей и не быть столь презренным».

По причине глухоты школьный учитель не любил спрашивать и поэтому придерживался лекционного метода. Школьники очень любили его за особую доброту, справедливость и неутомимость в объяснениях материала.

Очень нравились учащимся практические опыты, которые учителю удавалось показывать увлекательно и занятно. На эти занимательные опыты шла львиная доля жалованья Циолковского.

Ко времени жизни в Боровске относятся первые научные исследования Циолковского. Особенно мучил ученого такой вопрос: нельзя ли применить силу, для того чтобы подняться за атмосферу, в небесные пространства?

Впрочем, большинство работ, рассылаемых Циолковским по разным адресам, возвращались к нему с отрицательными отзывами. Оппоненты видели в нем самоучку-фантаста, неисправимого чудака и мечтателя. Разве только знаменитый физиолог Сеченов откликнулся благоприятно на его работу «Механика животного организма».

В свободное от преподавания и изобретательства время Циолковский стриг на крылечке боровских ребятишек, а зимой гонял на коньках по льду реки.

Боровский провидец любил разглядывать ночной небосвод, часто повторяя в кругу местных ребятишек слова древнеримского философа Сенеки: «Если бы на земле было только одно место, откуда видны звезды, то к нему стекались бы люди со всего света, чтобы насладиться торжественной красотой ночного небосвода». Циолковский рассказывал им о звездах, о целых созвездиях, о явлениях, наблюдаемых на небосводе: рассказывал увлекательно и доступно, изредка по губам детей считывая вопросы: «Сколько звезд на небе?», «А звезда может упасть?», «А почему звезды светятся, они золотые?».

Учитель в глазах ребят находил сначала смущение, затем восторг, переходящий в изумление в ходе каждой такой «звездной экспедиции». Позднее, в 1903 году в своей знаменитой статье «Исследование мировых пространств реактивными приборами» он напишет:

«Лучшая часть человечества, по всей вероятности, никогда не погибнет, но будет переселяться от солнца к солнцу, по мере их погасания. Нет конца жизни, конца разуму и совершенствованию человека. Прогресс его вечен. А если это так, то невозможно сомневаться и в достижении бессмертия».

Самая заметная научная работа, выполненная в те годы Циолковским, касалась обоснования дирижабля, хорошо обтекаемого аэроплана и ракеты для межпланетных путешествий и называлась «Теория и опыт аэростата». К ней приложены подробные чертежи, причем геометрическая форма дирижабля и расчет прочности оболочки были выполнены самим Циолковским.

Расчеты геометрии дирижабля ученый выполнил самостоятельно по формулам Чебышева. Еще 28 августа 1878 года на заседании французской ассоциации развития науки Чебышев прочитал доклад «О кройке одежды». Великий математик установил общие принципы для определения кривых, следуя которым «можно кроить различные куски материи для того, чтобы сделать из них плотно облегающую оболочку, назначение которой покрыть предмет какой-либо формы». Формулы, предложенные Чебышевым, дают также метод для плотной пригонки частей при шитье. Для наглядности Чебышев показал в Париже опыт с резиновым мячом, покрытым материей.

Общались и беседовали ли два соседа-математика о дирижаблях – неизвестно.

Писал ли письма Циолковский Чебышеву? Скорее всего писал. Замечу, что часты упреки Чебышеву со стороны современников за нежелание с его стороны отвечать.

Чебышев, как Циолковский и Жуковский, был одержим идеей воздухоплавания, и, разумеется, влияние его идей на боровского учителя-самоучку было ощутимо и несомненно.

Чебышев, часто посещая Окатово, наведывался и в Боровский Пафнутьев монастырь. Как член Ученого комитета министерства просвещения посещал средние школы Боровска, много и щедро жертвовал.

Только в 1892 году Циолковский переехал в Калугу и начал преподавать физику и математику в гимназии. За свою жизнь Циолковский, выдающийся изобретатель-самоучка, издал множество книжек за свой счет. В них были точные расчеты, сложные чертежи, философские размышления, но главное – в них было множество необычных провидений…