Борис МАШКОВЦЕВ: Детское кино обладает исключительной значимостью

2017 год стал ключевой вехой в истории легендарной киностудии «Союзмультфильм». Пост директора ФГУП «Союзмультфильм» занял инициативный и талантливый человек Борис Машковцев, который до этого был исполняющим обязанности директора. С ним студия уверенно вышла на мировой рынок, активно развивается и радует зрителей. Мы поговорили с Борисом Машковцевым о новом законотворчестве, касающемся детского кино, о возрастных маркировках, анимационных фильмах, а также об образовательной деятельности «Союзмультфильма» и новинках, которые будут интересны педагогам и школьникам.

– Борис Александрович, осенью Президент России Владимир Путин поручил закрепить в законодательстве нормы о госфинансировании фильмов для детей и подростков. Как вы относитесь к такому поручению и как это повлияет на развитие детского кино?

– Нужно сразу оговорить, что этот указ касается именно игровых фильмов. И это, безусловно, положительная история, поскольку детское кино обладает исключительной социальной значимостью. Однако в то же время пока оно уступает взрослому по своим финансовым показателям. Мы ведь говорим в основном о кинотеатрах, и любой родитель знает, что пойти на детский сеанс стоит дешевле. При этом отправиться с ребенком на детские фильмы можно только в выходные, поскольку в будни родители обычно работают, а дети в школе. Получается, что сеансов меньше по сравнению со взрослым кино, а цена билета делится на родителя и ребенка. В итоге студиям создание детских фильмов обходится дороже, чем взрослых, что при этом не умаляет их значения. Если с раннего возраста мы не приучим ребенка к хорошим отечественным лентам, то вряд ли он будет испытывать к ним любопытство, когда вырастет. Откуда тогда любопытству взяться?

Кроме того, на данный момент инвесторы пока еще только присматриваются к детскому кино, поэтому сама по себе возможность стопроцентного финансирования из государственных источников – это очень хорошая новость для индустрии. Такой механизм в перспективе поможет вырастить целую сферу кинематографа с ее звездами и мастерами. Тем более что у нас в стране очень сильные традиции в направлении детского кино.

– Но есть и невеселые новости. Сегодня законодательство ужесточается во всех сферах искусства. Как вы относитесь к возрастным маркировкам? И можно ли найти баланс между разумным цензурированием и тем, чтобы нести обществу духовно-нравственные ценности?

– Возрастные маркировки – вещь объективно необходимая. Градация подсказывает родителю, стоит ли ребенку смотреть фильм, надо ли в этот момент присутствовать с ним рядом или лучше отложить просмотр до определенного возраста. В наши дни медиапространство перенасыщено контентом, его производится в десятки, а то и в сотни раз больше, чем, скажем, 30 лет назад, поэтому необходимы своего рода путеводные маячки. Они помогают предложить ребенку именно тот контент, который подойдет ему исходя из цветовых решений, темпоритма, сложности сюжетных линий.

А духовно-нравственные ценности – это история про другое, не про маркировки. Это про тот посыл, который заложен в фильме. Тут многое отдается на откуп кинематографистам и определяется запросом общества в виде отзывов на фильм, лайков или дизлайков в Сети, писем, критики, предложений. И конечно, не стоит забывать про оценки детских психологов, которые очень важны в детской анимации. Мы привлекаем их к работе над проектами, особенно если речь идет о дошкольной аудитории.

– Получал ли «Союзмультфильм» подобные претензии начиная с 2017 года, после того как вы заняли кресло директора?

– На вкус, на цвет товарища нет, и бывает, что зритель, например, игнорируя возрастные маркировки, неправильно оценивает контент, начинает сравнивать проекты для малышей с взрослыми сериалами. А порой и вовсе случается, что претензии зрителей носят в чистом виде вкусовой характер. В любом случае мы стараемся на эти претензии отвечать.

Другое дело, что тут не может не возникнуть вопрос, которым я задаюсь на протяжении всех лет своей работы: что такое детское анимационное кино – это искусство или педагогика? И мне бы хотелось, чтобы современные родители и педагоги по большей части рассматривали анимацию именно как искусство, которое несет в себе колоссальные возможности для эмоционального развития ребенка. Да, безусловно, мы, создатели мультфильмов, осознаем их педагогическую роль, но прежде всего наши авторы сосредоточены именно на художественном аспекте. В связи с этим я бы, наверное, призвал не возводить во главу угла педагогические свойства анимации и более толерантно относиться к шалостям и приключениям в фильмах. Не стоит недооценивать разум ребенка, который способен все правильно понять и сопоставить.

– Борис Александрович, а кем вы сами хотели стать в детстве? И сбылись ли ваши детские желания относительно собственного буду­щего?

– Я всегда хотел работать в кинематографе и окончил ВГИК именно потому, что он открывал двери в этот удивительный мир. Мои родители не были связаны с кино, и мне было важно самостоятельно найти свой путь. При этом я довольно смутно представлял себе содержание тех профессий, которым обучали во ВГИКе. Родители посоветовали мне пойти на факультет менеджмента в кино. Как профессиональные экономисты они сказали, что для них это хотя бы понятный предмет, они понимают, что с этими навыками делать в жизни. (Смеется.) Управление остается управлением в любой сфере.

– Для меня это очень интересная тема. Скажем, деятельность человека, который работает с анимацией, я хорошо представляю. Но не могу представить будни человека, который организовывает весь этот процесс.

– Та же анимация на протяжении последних ста лет не только сфера искусства, но и в немалой степени конвейерная модель производства с разделением труда. Мы подсчитали с коллегами, что в отрасли в целом задействовано около сорока различных профильных профессий.

Почему нужен конвейер? Потому что анимация – это покадровый вид искусства, процесс производства здесь разделен на множество этапов. И для того чтобы создать каждый кадр, занимающий долю секунды, нужно найти людей, которые хорошо разбираются в конкретной операции. При этом отыскать специалистов, которые способны одинаково хорошо и в нужный вам срок проделать абсолютно все операции, фактически невозможно. Это то, что является нишей авторского кинематографа, где работают микроколлективы. Но когда мы говорим о полнометражных фильмах, о сериалах, мы не должны забывать, что в каждом проекте работают от нескольких десятков до сотни с лишним человек. У нас в каждом сериале от сорока до восьмидесяти человек, у каждого свой участок работы, и разноэтапные производственные процессы происходят одновременно сразу по нескольким эпизодам. Эффективная организация производства – гарант того, что каждый месяц дети будут видеть новые приключения полюбившихся героев.

– Это «Простоквашино», «Умка», «Оранжевая корова», «Зебра в клеточку»?

– Да. Это проекты, которые производятся в высоком темпе – 10-26 серий в год.

– При этом в случае с «Простоквашино», наверное, возникает проблема отсутствия прежних, советских, художников, приходится использовать современные технологии, чтобы как-то следовать их замыслу?

– Современные технологии, конечно, важны. Однако мы в XXI веке понимаем, что не только технологии и графика в первую очередь делают фильм. На передний план все равно выходят человеческий талант и специалисты, которые работают в производстве. При этом когда мы говорим о продолжении истории, которую мы смотрели в детстве, то, с одной стороны, имеем в виду прикосновение к классическому канону, который был в XX веке, а с другой – самостоятельное творчество. Нужно понимать, что художники, которые работают сейчас, не подражатели, а самостоятельные творческие единицы, выстраивающие свою собственную линию. Как авторский коллектив мы каждый раз даем собственную трактовку какой-либо классической мультвселенной, но стараемся проявлять максимальное уважение к традициям, помня, что мы не просто студия, а продолжатель 86-летней истории. Эта причастность позволяет нам знакомить с легендарными героями новые поколения, создавая тем самым своего рода диалог между родителями и детьми.

– А какие проекты «Союзмульт­фильма» вы бы особо рекомендовали педагогам для изучения с детьми?

– Я порекомендую проект «Монсики», он нацелен на развитие актуального для современного мира навыка эмоционального интеллекта. Осенью 2022 года этот необычный мульт­се­ри­ал о мире человеческих чувств получил премию «ТЭФИ-KIDS».

Или вот недавно вышел полнометражный фильм «Чинк: хвостатый детектив», автором идеи которого выступила знаменитая писательница Дарья Донцова. Этот проект интересен в двух аспектах. Во-первых, это первый в России полнометражный анимационный фильм, созданный полностью с помощью движка для компьютерных игр. А во-вторых, мы поработали в необычном жанре детского детектива.

Также я бы рекомендовал мульт­сериал «Умка», в котором, на мой взгляд, есть идеальный баланс между педагогическим содержанием и весьма интересной эстетической составляющей, уделено внимание этническим особенностям и фольклору народов Крайнего Севера, а также теме бережного отношения к живой природе.

Ну и, конечно, не могу не посоветовать наш флагманский проект – «Простоквашино», который, кстати, разрабатывался в соответствии с педагогическими методиками по социализации детей. Вообще мы стараемся снабжать каждый проект дополнительным педагогическим контентом, и в случае с «Простоквашино» у студии даже есть образовательная технология, опираясь на материалы которой педагог может проводить дополнительные занятия для детей в игровой форме.

Из фильмов, рассчитанных на младших школьников, я бы выделил «Приключения Пети и Волка», любимый самими союзмультфильмовцами проект, совмещающий героев сказок, мифологии с реалиями современного Санкт-Петербурга, где живут обычный школьник Петя и его семья.

В ближайшие годы мы, кстати, будем делать упор именно на школьную аудиторию, создавая все больше подростковых проектов, эта ниша пока еще не заполнена.

– «Союзмультфильм» ведет активную образовательную деятельность. В вузах имеются факультеты анимации – в МГТУ имени Н.Э.Бау­ма­на, в РГУ имени А.Н.Ко­сы­ги­на… Расскажите об этом, пожалуйста.

– Для нескольких московских вузов и колледжей «Союзмультфильм» является постоянной практической базой: это ВГИК, ГИТР, театрально-художественный техникум №60, несколько частных школ. У нас уже два года действует собственный факультет анимации совместно с факультетом «Синергия», есть школы анимации и союзмультклубы в регионах для дошкольного и школьного возраста. Анимационное образование становится востребованным и популярным, соответствующие факультеты открываются в вузах, связанных с программированием и компьютерной графикой либо с прикладным дизайном. Дальше встает вопрос: кто является преподавателем и чему он учит? Понятие анимации распространяется на любые движущиеся картинки, но эти картинки могут быть предназначены для разных целей. Это может быть художественная анимация – то, чем занимается «Союзмультфильм», а может быть техническая анимация, нужная инженерам. Технологии те же самые, но задачи другие. Там больше внимания уделяется технической корректности, фотореалистичности, а у нас, наоборот, – стилизации, гротеску, фантазии. Есть сфера, связанная с прикладной графикой для игрового кино, есть компьютерная графика для игр, есть реклама.

– Но база у всего этого одна, а потом уже начинается разветвление?

– Зачастую люди приходят в индустрию разными путями. Мы сторонники классического подхода к анимации: стартуем с некоей роли, которую нужно сыграть с помощью искусственного персонажа, и начинаем знакомство с отраслью через двенадцать законов анимации. Изучение этих законов начинается на бумаге, на кальке, и только потом уходит в компьютерную графику. Думаю, что наверняка есть вузы, где действуют через техническую составляющую, через программирование, создание трехмерных объектов, а дальше уже возникает перспектива того, что с помощью этих трехмерных объектов можно сделать.

– Сильно ли изменился процесс производства анимации, если сравнивать его с советским периодом?

– Остается специфика ручного труда – в большинстве случаев покадрового. В целом же этапы производства те же самые, что и десятки лет назад. Вы никуда не уйдете от разработки персонажа и создания его формы, при этом непринципиально, создается ли она на бумаге или в виртуальной реальности. Или же вы никуда не уйдете от такого этапа анимации, как создание движения персонажа. Конечно, добавилось много новых этапов, которых не было в XX веке, когда частью работы были фотографирование на камеру и проявка пленки. Теперь появились такие этапы, как визуализация, рендеринг, компоузинг, – это слова, у которых нет русских синонимов, и нам приходится русифицировать зарубежную терминологию, так как эта лексика пришла к нам из зарубежной практики и ассимилировалась.