На чтение: ≈ 11 мин.До 31 декабря в Государственном историческом музее (Москва) продлится заключительная выставка цикла “Символы эпохи в советском плакате”. На ней представлены шаржи, плакаты и карикатуры Бориса Ефимова, художника-памфлетиста, которому в уходящем году исполнилось ровно… сто лет.
По рисункам Ефимова можно изучать историю – от революции до наших дней. Она проходит как бесконечная череда событий и имен. Первым опубликованным произведением карикатуриста был шарж на председателя Государственной Думы Михаила Родзянко. Ефимов рисовал с натуры петлюровцев, юнкеров, большевиков, которые властвовали в гражданскую в его родном Киеве. Сила его рисунка, по словам Дмитрия Моора, не во внешнем блеске формы и не в сложной композиции. Она в умении передать психологию изображаемых лиц. “Типаж, одежда, жесты персонажей покоятся на изучении и знании, а рука его не искажает этих знаний и придает трактуемым фигурам типичность в ее конкретных особенностях”.
…Но свершилась революция, и нет больше Думы. Забыт Родзянко. Идет гражданская война. Героями карикатур Ефимова становятся убегающие белогвардейцы, Симон Петлюра, который оттеснил советские части на левый берег Днепра… Сколько политиков, государственных деятелей, конкретных исторических личностей запечатлено в рисунках Ефимова! И не сочтешь, пожалуй… Вот Троцкий. Шинель, сапоги, буденовка, винтовка, сжатая в правой руке, – все ярко-красное. Что-то есть обжигающее в его облике и остром, как нож, взгляде. Троцкий написал предисловие к первому сборнику сатирических рисунков Ефимова. Он определил два основных качества художника: “политическое проникновение в существо событий и психологическое проникновение в существо политиков”.
Есть у Ефимова дружеский шарж на Марию Ульянову – сестру Ленина. Женщина в черной шапке сидит на большой кипе бумаг. У нее на коленях “младенец” – мужичок с соской во рту и с длинным пером для письма в руках. Мария Ильинична вместе с Бухариным редактировала “Правду” и пестовала рабселькоров. В начале 1920-х годов Борис Ефимович переехал в Москву и сотрудничал в “Правде”… На выставке в Историческом музее можно встретиться с Карлом Радеком, Александром Керенским, премьер-министром Польши Юзефом Пилсудским, советским наркомом иностранных дел Максимом Литвиновым, с писателями Алексеем Толстым, Василием Гроссманом, Всеволодом Вишневским, поэтами Николаем Тихоновым, Владимиром Маяковским, с забытым ныне драматургом Александром Афиногеновым, который погиб при налете немецкой авиации на Москву.
В 1924 году Борис Ефимов нарисовал шарж на Сталина.
– Хотя сумрачная личность генсека не располагала к шуточкам, – комментирует художник, – мне поручили сделать такой рисунок, который я и выполнил по всем канонам этого жанра – низкий лоб сделал еще ниже, глаза – еще уже, усы – еще гуще, сапоги, до блеска начищенные, – еще тяжелее. Шарж получился как шарж, в меру корректный и “дружеский”. Однако кто-то зачесал в затылке: “Давайте покажем на всякий случай Марии Ильиничне”. Сестра Ленина рассмотрела шарж без тени улыбки. “У него тут какая-то лисья рожа, – сказала она и, подумав, добавила, – пошлите-ка это туда, Товстухе” (предшественник Поскребышева. – В.Б.). Через два дня рисунок вернулся с краткой подписью Товстухи: “Не печатать”.
Спустя несколько лет Ефимов побывал в Германии. Там и нарисовал Гитлера. С натуры.
– Удостоился я видеть и самого фюрера, – рассказывает Борис Ефимович. – Это было на известной Вильгельмштрассе – улице, где расположены высшие правительственные учреждения. Из-за чугунной ограды рейхспрезидентского дворца вышла суетливая группа каких-то чинов, впереди которых, ни на кого не глядя, надвинув на глаза зеленую плюшевую шляпу, шагал Гитлер, уткнувши нос в клочкообразные усы.
К концу 1930-х годов Борис Ефимов стал самым популярным карикатуристом в Советском Союзе. В годы войны его мастерство сравнивали с мастерством снайпера, который видит мельчайшие детали мишени, взятой на мушку. Работы Ефимова публиковали на страницах “Красной звезды”, во фронтовых, армейских, дивизионных газетах и даже на листовках, которые разбрасывались за линией фронта. После войны Борис Ефимов в числе других советских корреспондентов принял участие в Нюрнбергском процессе.
Настала новая эпоха. Политическая сатира перестроилась на климат “холодной войны”. Ефимов разрабатывал новые темы: борьба за мир, разрядка. Он откликнулся и на самые недавние события: есть на выставке плакат, где изображены Ельцин и Горбачев с хомутами на шее. Как две лошади, они тянут повозку, нагруженную ящиками и мешками с надписью “Проблемы”. И рядом подпись: “Ребята! Давайте тянуть дружно!”
Не так давно мне случилось побывать у Бориса Ефимовича дома. На его рабочем столе стояли баночки с разными красками, вазочки для карандашей, кисточек и авторучек. На углу – старенькая печатная машинка. Я пробежал взглядом по корешкам книг, стоящих на полках шкафа. Платонов, Шушкин, Василий Белов… Борис Ефимович сегодня рисует мало, его главным творческим трудом стала литература. В уходящем году издательство “Вагриус” выпустило его книгу воспоминаний “Десять десятилетий”. Она у художника далеко не первая.
Я не мог не спросить об учителях. Ведь Борис Ефимов учился еще до революции.
– В моей долгой жизни учителей было много. Хороших и разных, как говорил Маяковский. Некоторых я вспоминаю с большой благодарностью – они мне многое дали. И “за учителей своих заздравный кубок поднимаю”. Я учился в трех реальных училищах – так сложилась судьба. Сначала в городе Белостоке (теперь это Польша), где прошла моя юность, потом пятый и шестой классы – в Харькове. Тогда уже шла первая мировая война. И последний, седьмой класс я заканчивал в Киеве в 1917 году. В царское время мои учителя носили вицмундиры и по торжественным дням надевали шпаги. Директор имел генеральский чин. Я добрым словом вспоминаю учителя словесности Виктора Ивановича Чистякова. Он вкладывал в преподавание душу. Вспоминаю харьковского учителя математики по фамилии Марченко. В Белостокском реальном училище этот предмет преподавался сухо и был в тягость. А Марченко сделал его интересным, он вел уроки живо и увлекательно. Вспоминаю учителя истории Вадима Алексеевича Фесенко, который умел своим предметом заинтересовать, стремился передать знания. Жизнь сложна. Были учителя-взяточники, холодные, недружелюбные люди. Учителя-чиновники. Мне хочется пожелать всего доброго и лучшего Учителям с большой буквы.
– А вы карикатуры на учителей рисовали?
Борис Ефимович смеется:
– Было. Кстати, в одной из моих книг есть вереница учителей, о которых у меня остались не очень добрые воспоминания. Это как раз те, кого я называю чиновниками. Не знаю, как теперь обстоит дело в школах. Знаю, что учителям плохо платят, они нуждаются, бедствуют. Это ужасно и отвратительно. Учителя нам нужнее, чем футболисты и хоккеисты – чемпионы, которые гребут тысячи и десятки тысяч.
– Если бы вас попросили нарисовать символический портрет ХХ века. Какие образы вы бы отобрали?
– Это задача трудная. ХХ век – сложнейший в истории человечества. Один из самых тревожных, жестоких и кровавых. Тут дружеского шаржа и юмористического рисунка, пожалуй, не сделаешь. Две мировые войны – целиком на моей памяти. Гражданская война, которую я видел своими глазами в Киеве, жестокая, упорная, непримиримая. “Холодная война”… И отношение к учителям должно быть показателем, что в этом веке мы сохранили понимание важности этой высокой профессии.
Борис Ефимов помнит революцию, первую и вторую мировые войны, 1993-й год. Окна его комнаты выходят прямо на Белый дом. Когда его штурмовали, пришлось, как полвека назад, заклеивать бумагой окна. Внизу, на улице, стреляли танки. Что помогало художнику в жизни? Наверное, чувство юмора. Познакомившись с Борисом Ефимовичем, невольно думаешь: правы ученые, которые утверждают, что смех и улыбка продляют жизнь на несколько секунд. А как без них карикатуристу? Эти секунды улыбок сложились в долгие-долгие года. И еще помогал труд, постоянный, кропотливый, любимый. Борис Ефимович не может без работы. А ведь сто лет человеку…
Виктор БОЧЕНКОВ
Выбор читателей
Комментарии