На чтение: ≈ 16 мин.Первый урок Ваське преподал отец. Нечасто они разговаривали по душам. Может, потому что некогда было – батя днем и ночью пропадал на заводе. А может, боялся сказать лишнее, чтобы не навредить «последышу» – тот рос смекалистым и любопытным. Старые фото незнакомых чубатых дедов с шашками в руках да короткие обрывки фраз, произносимые родителями полушепотом, не давали пацану спать спокойно. «Забудь пока», – странно сказала мама и, завернув снимки в тряпицу, упрятала подальше. Но Васька уже догадывался, что сибиряки они не совсем обычные – из кубанских казаков. Не очень поначалу понимал, почему родственников с каждым годом становится меньше. А в 1937-м отец усадил на телегу семью – жену, четырех сыновей, сложил нехитрый скарб и увез в деревню. Врагов народа в стране хватало, про «казачье отродье» Максименко как-то удачно забыли, и через пару лет они вернулись домой, в Омск.
А в начале Великой Отечественной войны, когда братья один за другим ушли на фронт, отец посадил Ваську за стол напротив себя. Тот и не спрашивал ничего, но батя будто отвечал сам себе: «Все проходит, все временно, сын. Даже любовь. Только к Родине она может быть вечной. Родину любят не для того, чтобы что-то получать от нее. Родину любит тот, кто хочет называть себя человеком». Может, как-то не так сказал отец – он не был сильно грамотным. Но вспоминает теперь Василий Иванович Максименко, преподаватель Омской государственной медицинской академии, военврач, полковник и войсковой казачий старшина, именно эти слова.
На фронт он удирал три раза. В последний раз, в мае 1942 года, 14-летнего мальчишку сняли с маршевого воинского эшелона под Челябинском, отправив домой с сопровождающим. Вскоре вернулся после третьего ранения Саша – единственный, кто из старших братьев Максименко пришел с войны. Повез неугомонного последыша, уже вовсю развернувшего подготовку к новому побегу, в военно-медицинское училище.
– Приходи, парень, – сказал ему бравый офицер-преподаватель. – Вот седьмой класс закончишь и приходи. Год отучишься, станешь лейтенантом медслужбы, тогда и на фронт тебя отправят.
Васька взялся за учебу отчаянно. По ночам ковал победу вместе с отцом, вытачивая детали для танков, но семилетку все-таки закончил с отличием. Только обманул бравый офицер – не брали 15-летних в военное училище. Пришлось отправиться в железнодорожное, тоже медицинское. А через год наступила Победа. Будущий лейтенант, хулиган и задира, рыдал над тремя похоронками – не успел ни отомстить, ни послужить Родине. «Учись, – утешала мама, гладя по вихрастой голове, – сейчас мир пришел, значит, все по-новому будет, стране нужны грамотные люди». И это был второй главный урок его жизни. В 1956-м, получив красный диплом Омского государственного мединститута, подал заявление «на целину». Точнее, сразу два – к тому времени Василий уже обзавелся женой. Увидел на улице девчонку – глазищи в пол-лица, платочек до вздернутых бровей, тоненькая фигурка в резиновых сапожищах не по размеру. Видение мелькнуло и скрылось в «коробочке» – в такой машине возили студентов на сельхозработы. Василий искал ее полгода, честно посещая танцы в сельхозинституте, но не танцуя. А нашел случайно. Вместе с другом, заскочив в гости в общежитие, увидел «прекрасную незнакомку», корпевшую над учебниками. Больше потеряться Таисии не позволил. Свадьбу сыграли стремительно – через неделю. Другого свободного времени в загсе не нашлось, и зарегистрировали их 13 мая. Но вот уже более половины века семейная жизнь Максименко опровергает все приметы.
Квартиру на целине – в Нижнеиртышском племзаводе Саргатского района Омской области – им дали просто сказочную. «Семь лампочек!» – восхищалась Таисия Викторовна, в Омск приехавшая из глухого колхоза с говорящим названием «Демьян Бедный». Воду, правда, таскали из колонки, дрова пилили сами. Специалистами они оказались на редкость ценными. Василия Ивановича тут же назначили главврачом больницы, тем более что других врачей в радиусе ста километров не было. Таисию Викторовну позвали преподавать в школу, где только-только появился новый курс «Основы сельскохозяйственного производства». Ему дали раздолбанный газик в качестве машины «скорой помощи», ей – трактор, чтобы учить ребятишек. Помогали другу другу: муж «строил» старшеклассников-переростков, пытавшихся приударить за молодой учительницей, жена ремонтировала ему машину – не получалось у него дружбы с техникой. Зато врачом оказался на все руки. Пришлось бороться с трахомой – почти каждый второй из семи тысяч местного населения страдал этой болезнью. Грязь, голодуха, нищета… Максименко победил трахому за год, изобретя собственное лекарство из меда и пчелиного яда. Произошло это случайно: за неимением медикаментов стал пользовать пациента с застарелым радикулитом пчелиными укусами. Тот встал на ноги и – неожиданно прозрел – стал читать книжки, хотя давно уже и лозунгов не разбирал. Впрочем, случайности – в руках Божьих, в этом Максименко убедился на собственном опыте. Удача не приходит сама, ее, как женщину, ловить нужно и не выпускать из рук – она любит настырных и работящих. И это был урок третий. А в Бога Василий Иванович поверил, несмотря на комсомольскую юность, приняв первые в жизни роды. Не так шел ребенок, не к жизни шел. Забыв от волнения всю теорию, зато вспомнив «Отче наш», молодой врач все-таки вытащил девчонку на свет.
Потом была аспирантура, кандидатская диссертация, в которой Василий Иванович предложил свой «пчелиный» метод лечения глазных болезней. Шла она трудно, поскольку официальная медицина 60-х настороженно относилась к народной. Собственная методика очень пригодилась Максименко …на войне. Он все-таки нашел способ попасть на фронт. Уговаривать Василия Ивановича поработать на Кубе долго не пришлось. Во-первых: помочь Революции – значит помочь Родине. Во-вторых: в 1965 году на Острове свободы стреляли ежедневно – и в горах, и на улицах. Советским специалистам оружие не полагалось. Но водитель главного офтальмолога провинции Пинар-дель-Рио, коим стал Максименко, выкладывал из бардачка оружие: «Если что – отстреливайся сам, доктор…» «Если что» означало, что шофера могут убить или он собирается перебежать на сторону бунтовщиков. Потому менялись «извозчики» регулярно, а наган доктор, объехав за год две трети страны по ухабистым дорогам, освоил не хуже скальпеля. Трахомы, глаукомы, катаракты… Два новшества, введенные советским военврачом, и теперь существуют на Кубе – профилактические осмотры и апитерапия. На медицинском конгрессе в Гаване Фидель Кастро неожиданно оказался рядом с четой Максименко. Похлопал по плечу Василия Ивановича, пожал ладошку Таисии Викторовне под пристальными взглядами охранников – опасаясь врагов, Кастро ни к кому не подходил так близко. Перед отъездом в Союз Максименко получили правительственную посылку – клетку с живым попугаем и пятизарядный карабин. Оружие пришлось сдать, а подарок кубинского лидера везли контрабандой, в чемодане – советская таможня в воспитательных целях «теряла» ценные вещи и экзотических животных.
Советская служба безопасности долго допытывалась у Василия Ивановича – не просился ли он у Фиделя остаться на Кубе навсегда. Да и Таисия Викторовна вызывала подозрения – к тому времени она готовилась защищать кандидатскую и всерьез увлекалась генетикой, еще не вполне благонадежной, «метафизической» наукой. Лишь через три года семье Максименко позволили отправиться в Иран на помощь загнивающему капитализму – то ли потому, что поверили в их патриотизм, то ли потому, что желающих больше не находилось. Русские врачи в Тегеранском госпитале Красного Креста до Максименко не работали, офтальмологов и вовсе никаких не существовало, так что очереди к «джейнабу агайе» Доктору – в переводе с фарси «Его превосходительство» – выстраивались огромные. Очереди на прием ждали дочь последнего царского посла России, брат шахиншаха, принцесса Кувейта. Вместе с ними – крестьянский 8-летний мальчик Хосрови, обжегший глаза щелочью, которому было нечем заплатить за лечение. Русский доктор сумел восстановить ему зрение полуподпольно, потому что бесплатно. 16-летнюю дочку служащих Мириам, которой врачи из Европы сулили полную слепоту, тоже не хотели принимать в госпиталь, дабы не портить его репутацию. Максименко опять пошел против всех, и девочка увидела свет. Портреты чудесного доктора висели по всему Тегерану с подписью «MAXI MEN ko – большой человек». Уезжать ему пришлось через «оцепление» – местные жители взяли Василия Ивановича в кольцо, умоляя не оставлять народ. Увы, на то была не его воля – вольнодумство и «опасные связи» медика пришлись не по вкусу советской службе безопасности. Влиятельные пациенты не раз предлагали семье офтальмолога остаться на Востоке или помочь бежать на Запад, но оба Максименко могли воспринимать это только как шутку. Преданность русских Родине казалась им фактом очевидным. Видно, не у всех было такое же зрение. За границу их больше не выпустили. И это был урок четвертый – бояться надо не врагов, а тех, кто притворяется друзьями.
Впрочем, жизнь «на гражданке» тоже была нескучной. Василий Иванович преподавал в Омском государственном медицинском институте. Совершенствуя свою методику, вместе со студентами «загубил» 16 коров, 8 овец, 200 кроликов. Впрочем, животные были предназначены для заклания на мясокомбинате, а чего не сделаешь ради прекрасных глаз человечества? Помогал жене, ставшей известным омским генетиком и все же вынужденной собственноручно оборудовать лабораторию и питомник в сельскохозяйственном институте. Хотя и не ладил с гвоздями и молотками, но урок пятый, усвоенный неизвестно когда, звучит так: никогда не говори «нет», если есть малейшая возможность сказать «да». Сколько безнадежных больных он вылечил, не считал. Скольким людям помог, не требуя благодарности, – кого-то устроить в больницу, кого-то подтянуть по предмету, кого-то проконсультировать, за кого-то походатайствовать – не знает. Но дочь Ирина, ставшая, как и отец, офтальмологом, до сих пор вспоминает свою детскую проблему: «Папа, тебя половина города знает. Я только понять не могу, с какой стороны эта половина?» Наград у Василия Ивановича множество. Но главная – «личная» телеграмма от Президента России в честь 60-летия Великой Победы, хоть как-то – через столько-то лет! – утешившая совесть несостоявшегося фронтовика. Отцовскую традицию продолжает и сын Иван, бывший военврач, он работает по контракту в Германии, считаясь одним из лучших хирургов страны. А потерянных в разные времена родственников Василий Иванович теперь нашел в неопределенном множестве – на Кубани есть целая станица Максименко, откуда ему недавно пришло письмо-приглашение.
Впрочем, о корнях своих Василий Иванович и не забывал, а в Сибирское казачье войско подался не для того, чтобы покрасоваться в папахе. Первый урок – он самый главный. Не без помощи ученой супруги Максименко пришел к выводу, что любовь к Родине заложена в нас генетически. Заглушить ее можно, но убить – нет. Вместе с советом стариков он регулярно привозит ветеранов-фронтовиков в гости к ребятам из десяти школ и училищ Порт-Артура – не самого благополучного омского района, в котором вырос сам. Хулиганистые вихрастые пацаны похожи на того самого Ваську из военных лет. Только отцы их заняты чем-то другим, не заботами о детях и стране. А ведь должен кто-то объяснить этим мальчишкам то, что когда-то объяснил 14-летнему Ваське батя: «Родину любят не для того, чтобы что-то получать от нее. Родину любит тот, кто хочет называть себя человеком».
Выбор читателей
Комментарии