Больше Ромка никогда не опаздывал. Воспитание чувств

Рассматривая сегодня любую проблему, любую ситуацию в системе общего образования, приходишь к одному и тому же: в школе должны быть учителя-мужчины! К примеру, «крутой папа» не решился бы на свой поступок, если бы знал, что в школе много учителей-мужчин. А если бы и решился, то дети знали бы, кого звать на помощь, на защиту. Да что там «если бы»! Победительница областного конкурса «Лучший директор школы» с гордостью сообщает, что в ее школе работают шестеро мужчин (всего учителей 61).

В трудные послеблокадные годы в начальных классах ленинградской 203-й мужской школы нас учили, конечно, женщины. Но в пятом классе, в сентябре 1946 года, к нам стали приходить учителя-мужчины. Первый из них представился необычно: «Меня зовут Федор Николаевич Мазуренко, – и, повернувшись к доске, написал крупно: Ars longa, vita brevis est». Спросил: «Кто переведет?» Мы стояли молча – латыни мы не знали. Не знали мы и того, что через три года, с восьмого класса, нам введут латинский язык, три урока в неделю… Федор Николаевич перевел сам: «Искусство вечно, жизнь коротка, – и добавил: Мы с вами будем заниматься искусством русского языка и литературы». Вот такая была поставлена планка! И уроки его были действительно искусством. Поэзия была его страстью, и он настойчиво учил нас читать стихи. Читать с пониманием, выразительно, эффектно. Пользу от его настойчивости мы скоро ощутили – несколько раз в году класс должен был готовить концерт к воскресному детскому сеансу в соседнем кинотеатре «Спартак», и наша декламация стала пользоваться там все большим успехом. В отличие от других учителей Федор Николаевич не признавал отметки «пять с минусом». Он говорил: «Пять – это безупречно, а если что-то чуть-чуть не так, то это уже четыре с плюсом…» И уже в шестом классе он ввел удивительный способ поощрять тех, кто систематически зарабатывал у него пятерки. Бывало, даст задание классу, а потом положит на парту, где сидят двое заядлых пятерочников, стопку тетрадей, листок с текстом и два красных карандаша: «А вы проверьте мне диктант пятого класса!» Счастливчики, как в сказке, на полчаса превращались в учителей, старательно выполняя необычное задание. Наверное, формально это было должностное нарушение, но зато какое доверие одним ученикам и мощный стимул для других, кто хотел бы превратиться в учителя. Однажды мы решили проучить Ромку, который часто опаздывал на уроки, и всем приходилось ждать, пока ему прочтут очередную нотацию и запишут в дневник замечание. Прозвенел звонок – Ромки еще нет. Инициативная группа уже пристроила к двери классную швабру – естественно, щеткой вверх. Но Федор Николаевич обогнал Ромку в коридоре и открыл дверь. Система сработала. Мы похолодели… Федор Николаевич молча отнес швабру в угол класса, потом негромко спросил: «Кто?» Это была его первая (и, пожалуй, единственная) педагогическая ошибка за все три года работы с нами. Мы стояли молча – не принято было выдавать своих. Федор Николаевич сел проверять тетради (которых у него всегда было много с собой), но оказалось, что он одновременно вел с нами молчаливый диалог. Минут за пять до конца урока он поднял глаза и сказал: «Ну ладно, скажите хотя бы, за что?» Класс взорвался: «Это же не для вас! Это для Ромки! Да как вы могли подумать!» Федор Николаевич встал, властным жестом усадил нас (простоявших молча 40 минут) и будничным голосом продиктовал номера упражнений на дом. Жестом же он прервал нашего старосту, попытавшегося-таки произнести слова извинения. Вообще наши учителя-мужчины чаще, чем женщины, прибегали к невербальному общению – жест, взгляд, поворот головы, – и мы понимали их с полужеста… Подоспел звонок. Федор Николаевич собрал тетради, сделал правой рукой резкую горизонтальную отмашку, словно подводя черту под случившимся и отметая его куда-то  далеко, за пределы наших отношений, и вышел. В школе никто  ничего не узнал об этом происшествии. Сам Федор Николаевич ни словом, ни малейшим намеком ни разу не напомнил нам о нем. Это был урок настоящего мужского благородства и великодушия.А Ромка перестал опаздывать на уроки.     ​Михаил КИСЛОВ, учитель лицея №3, Гатчина, Ленинградская область