На чтение: ≈ 17 мин.Ивану Кузьмичу Наташкину – 90 лет. Он худощав, активен и бодр. Встает рано. Два года назад освоил компьютер и теперь пишет воспоминания о своей большой, трудной и по-настоящему счастливой жизни.
Деревня, где он родился, – в Калужской области, называется Шибаевка.
– А знаете, почему?- спрашивает он меня и тут же отвечает.- Наши крестьяне работали шибко. Любили работу.
И хотя я не вижу особой связи между этими словами, я верю Наташкину. Говорит он громко, как человек, всю жизнь проработавший в школе. И уверенно. Отец Ивана – участник Гражданской войны, воевал за советскую власть. А хозяин крепкий (семья жила хорошо), умел хозяйствовать.У мамы было три класса образования.
Начальная школа располагалась в избе крестьянина Кочеткова в соседнем селе. Маленький Ваня школу полюбил всем сердцем! А когда к ним приехала молодая, красивая и очень добрая учительница, он понял: когда вырастет, станет таким же, как она. Евгения Яковлевна научила детей читать книги. Жизнь Ванечки стала яркой, интересной, захватывающей. Уроки чтения молодая учительница превращала в спектакли. Ване очень нравилось читать по ролям. Если кто-то из ребят болел, Евгения Яковлевна навещала его и обязательно приносила конфетку.
Потом в жизни Вани появились и другие замечательные учителя. Самым любимым был Ян Савельевич Арно. Мужики в Шибаевке его шибко любили. До него-то как было? Приедет какой-нибудь уполномоченный, наган на стол и – агитировать мужиков «через вашу мать»… А Ян Савельевич – человек уважительный, культурный. Соберет собрание и говорит: у вас, дескать, ни клуба нет, ни избы-читальни, ни школы. А вот когда колхоз создадите, все это появится.
После 7-го класса Иван Наташкин, не раздумывая, поступил в Козельское педагогическое училище. В 36-м году его приняли в комсомол. В этом же году вышла в свет повесть Николая Островского «Как закалялась сталь». Слава о ней моментально облетела маленький Козельск. Молодежь бредила Павкой Корчагиным. Но на весь город эта книга была одна – в городской библиотеке. Очередь за ней стояла на несколько месяцев вперед. И вот однажды Ваня с друзьями пришел в библиотеку и увидел вожделенную повесть – ее только что сдал очередной читатель.
Без книжки не уйдем, решили ребята. И пока друзья заговаривали зубы библиотекарю, Ваня схватил повесть, сунул под одежду и выбежал вон.
«Как закалялась сталь» читали все! В общежитии училища. И днем, и ночью. Собирались по нескольку человек. Учили наизусть: «Жизнь дается человеку один только раз. И прожить ее надо так, чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы» А потом устроили обсуждение. Спорили до хрипоты, до потери голоса, до боли в сердце. И поняли: каждый человек, рано или поздно, встает перед выбором, чему посвятить свою жизнь. Важно, чтобы это был выбор, сделанный в полном соответствии с твоей внутренней правдивостью, в соответствии с твоим внутренним убеждением, честностью и искренностью. Молодые люди поняли, может быть, самую главную, принципиальную для человека мысль: нельзя жить только для себя. Это трудное, но прекрасное предназначение: посвятить жизнь служению Родине и людям. Когда последние споры утихли, Ваня отнес книгу в библиотеку. Повинился.
Учился Иван Наташкин легко. Получал стипендию, которой хватало на еду и даже книги. Жизнь в училище была интересной, яркой и яростной, какой она всегда бывает в юности. Проходили концерты художественной самодеятельности, конкурсы на лучшее знание литературных произведений, спортивные соревнования. Преподаватели были в основном мужчины. Именно от них Иван узнал истину: детей надо учить так, чтобы учебные будни были исполнены высшего смысла. И жизнь, и работа учителя должны быть подчинены высокой идее. Иначе ты не учитель. Иначе это не жизнь, а существование в профессии (каким бы красивым внешне оно ни было). Если ты уважаешь себя самого, то не станешь служить суете. Душу свою надо выстроить так, чтобы научилась она понимать ребенка и сострадать ему, проявлять к нему милость, любить всем сердцем.
На последнем курсе случилась в семье Наташкиных беда: «за антисоветскую пропаганду» арестовали отца Ивана. А «сына врага народа» исключили из комсомола.
– Меня вызвали в райком и обругали, назвали преступником, – вспоминает Иван Кузьмич.- Иду из райкома, думаю: зачем теперь жить? В Козельске есть река Жиздра, через нее мост. Встал я посередине и собираюсь с духом, чтобы кинуться вниз. И тут меня увидели друзья. Все поняли, схватили сзади за руки. Спасли мне жизнь. Потом один из этих друзей приехал в мою родную деревню. Собрал людей и говорит: «Расскажите, кто такие Наташкины». Протокол этого собрания он привез в училище, а я уже отправил его со своим письмом в ЦК. Так меня восстановили в комсомоле.
И это стало его духовным опытом. А главное – обретением внутренней свободы – несмотря ни на что! Только внутренняя свобода есть условие развития личности. Иван окончил училище вполне взрослым человеком.
…Когда началась война, ему исполнилось 22 года. Вспоминает, однажды был длинный переход. Идет он, и вдруг у правого сапога отлетает каблук. Идет дальше – с левым каблуком происходит та же история. Солдаты говорят, плохая примета, ноги, видать, потеряешь в бою.
Слава богу, ноги он не потерял, но в том бою его ранило именно в ноги! Это было под Сталинградом. Было очень холодно. Обстрел шел со всех сторон. И вынести Ивана с перебитыми ногами никак не получалось. Чтобы он не замерз и не прилип к стылой земле, его положили на тела убитых солдат. Когда на третьи сутки его вынесли с поля боя и потом еще через одни привезли в казанский госпиталь, хирург, суровый мужик, профессор сказал: «Надо ампутировать, иначе может быть гангрена». Но Иван наотрез отказался! А ведь у него еще было ранение в голову, он лишился глаза.
Оперировали Ивана Наташкина четыре раза. В госпитале его выхаживала одна медсестра, очень добрая женщина. Наташкин за это писал о ней стихи. Однажды сестричка рассказала, что живет с мужем в подвале, где сыро и холодно. И тогда он написал в Верховный Совет Татарии, рассказал, как много она выходила солдат. В это трудно поверить, но медсестра довольно скоро получила квартиру!
В августе 44-го инвалид Наташкин вернулся на родину. Ноги были совсем плохие, раны открытые (затянулись они только через четыре года). Кожа на ногах мокла, и, когда было холодно, ноги прилипали к стелькам сапог. Наташкина назначили директором Соболевской средней сельской школы. Он согласился сразу, хотя предлагали ему и должность председателя колхоза, и заместителя главного редактора районной газеты. Карьеру можно было выстроить блестящую. Но зачем ему такая карьера? Это была бы совсем не его, а чья-то чужая жизнь. Наташкин хотел прожить свою собственную. И он начал работать. Начал восстанавливать ставшее за годы военной разрухи аварийным здание школы. И восстановил – без копейки государственных средств…
В середине 50-х его назначили директором в Середейскую среднюю. Приехал в поселок, а там школа – в бараке. Ни мастерских, ни спортзала. Возведение новой заморожено: все силы и средства брошены на строительство жилья для шахтеров, основных жителей молодого поселка, собравшихся сюда из многих мест. Наташкину не привыкать. Пошел на прием к председателю поселкового совета.Так через три года середейские ребятишки перебрались в новую, светлую, двухэтажную школу. Барак, из которого дети выехали, по договоренности надо было отдать под шахтерское общежитие. Но Иван Кузьмич уперся: здесь будет интернат для учеников из отдаленных деревень. Совсем скоро директор понял: и этих двух этажей ему не хватает. Нужно новое здание под начальную школу. Но где ж его взять? Наташкин нашел: будущий ресторан. Начальник отдела рабочего снабжения с удовольствием перекинул долгострой на плечи молодого директора. И тот построил еще одну школу.
Жизнь без ошибок невозможна. Мы все их совершаем. Многие стремятся их исправить, другие даже не хотят вспоминать… Наташкин о своих ошибках помнит. Он называет их нарушениями. И в свои 90 лет гордится ими.
– Работал в начале 60-х годов в нашей школе учителем труда Николай Иванович Хабаров,- рассказывает Наташкин.- Участник войны. Правительственные награды имел. Однажды он попросил меня перевести своего сына из 2-го класса сразу в 4-й. Учительница начальных классов не возражала, мальчишка был смышленый. Мы собрались втроем, протестировали ребенка и перевели …без особой бюрократии. После 4-го класса мальчик уехал поступать в суворовское училище. Окончил его и поступил в училище Верховного Совета, а потом еще и в институт иностранных языков. Сегодня этот «мальчишка» живет в Калуге. Полковник.
Второе свое нарушение Наташкин тоже помнит всю жизнь. То было время, когда активно боролись со второгодничеством. А у него в школе 14 пятиклассников остались на второй год.
– Я не боялся наказаний, но обида взяла, – Наташкин произносит эти слова с такой горечью, как будто все происходило только вчера. – Многие учителя проработали со мной десятки лет без двоечников, а тут на тебе!
Короче говоря, вызвал он к себе в кабинет всех четырнадцать поодиночке и каждому сказал: «Хочешь учиться в седьмом классе? Я переведу тебя в шестой, а ты за это время исправляй все свои двойки».
– Это был 5-й «Г» класс. Некоторые учителя расшифровывали букву «Г» как хотели. А я назвал его гвардейским. И всегда это подчеркивал. И что же? Все четырнадцать учеников в конце 6-го успешно сдали переводные экзамены и перешли в 7-й класс.
Но нашелся среди учителей один правдоискатель, который написал на Наташкина жалобу в «Учительскую газету». Вскоре там появился фельетон.
Наташкина вызвали на совет облоно. Были приглашены инспектора, лучшие директора Калужской области, представители кафедры педагогики пединститута. Зав. облоно и говорит, Иван Кузьмич, дескать, опозорил нас на весь Советский Союз.
И тут встают один за другим инспектора и рассказывают, что были в Середейской школе, что ничего позорного Наташкин не совершил. Наоборот, дал детям хороший настрой, заразил оптимизмом, создал условия успеха. Потом выступали директора и тоже хвалили Ивана Кузьмича.
– Так меня и не наказали! – радостно, как ребенок, вспоминает Наташкин. – Приехал я домой и тут же написал главному редактору газеты Надежде Парфеновой (на всю жизнь запомнил ее фамилию), что корреспондент-то в моей школе не был. Через две недели получил из редакции ответ, что автор фельетона в газете больше не работает.
Жизнь все-таки мудрая штука. Выше закона – любовь, выше права – милосердие, выше справедливости – прощение. Никакой обиды на «Учительскую газету» Иван Кузьмич не держит, хотя и поволновался изрядно…
А самые счастливые годы, считает Наташкин, были семидесятые. И знаете, почему? Тир в школе построили. Большой, семиметровый. А главное – вновь без копейки государственных средств (давайте попробуем это понять с «высоты» нашего меркантильного времени)! Однажды на шахте увидел Иван Кузьмич огромные железобетонные болванки… Вернулся в школу, вызвал физрука.
В школе в те годы было три 10-х и три 9-х класса. А всего училось 1178 детей. Вот все они и работали на стройке, даже малышне дело нашлось – территорию убирать. Когда тир открыли, пионеры написали об этом событии в «Пионерскую правду». После этого со всех концов Советского Союза в Середейский стали приходить письма: пришлите проект вашего тира. Потом приехал облвоенком. Посмотрел тир и …провел здесь семинар. Потом дело дошло до штаба Московского военного округа. Школьному военруку присвоили очередное воинское звание – досрочно.В тире – автоматическое передвижение мишеней, он электрифицирован. В нем довольно часто проводили поселковые соревнования по стрельбе. Работал стрелковый кружок. Была начальная военная подготовка. Ребята ходили в гимнастерках. Интересно было! Однажды по телевизору середейские жители увидели сюжет, как в какой-то школе собирают автомат за 25 секунд. Ох, и радости было в поселке, ведь их мальчишки делали это за 17 секунд!
…Конечно, были у Наташкина и плохие времена. Из школы на пенсию его отправили насильно, а ведь еще не старый был тогда. Но Иван Кузьмич об этом вспоминать не хочет. Родина отметила его труд по достоинству – орденом Ленина. А совсем недавно в поселке построили новые дома. Много домов. Можно сказать, еще один маленький Середейский появился неподалеку. И когда придумывали для этого поселка названия улиц, жители, долго не раздумывая, предложили одну из них назвать именем Наташкина.
Светлана ЦАРЕГОРОДЦЕВА
пос. Середейский,
Калужская область
Выбор читателей
Комментарии