Большая перемена

Оглядываюсь на прошлое. На память приходят первые послевоенные годы. Трудное это время было. Не только в наших местах на Дону. Считай, вся страна напрягала силы, чтобы выкарабкаться из разрухи, оставленной войной. Нужда была во всем. Сказывались тощие урожаи тех лет. Все люди, а особенно дети, недоедали.
В своей маленькой хуторской школе я удлинил большую перемену. Она стала настолько большой, что дети свободно могли после двух уроков сходить домой, чтобы поесть. Никаких “школьных” или “горячих” завтраков тогда не было, а вареные картофелины или кукурузные початки дети стеснялись с собой приносить в школу.
Некоторые ученики, кто посмелее и порасторопнее, на большой перемене бежали в лес. Лес – вот он рядом, а в нем охота на зайцев. Там на лесных тропках ребята ставили на ночь силки-петли.
В те послевоенные годы зайцев во всех лесах и чащобах было множество. И, считай, все хуторяне вели на них безружейную охоту, а ребятня – в первую очередь.
Но вот большая перемена окончилась. Прозвенел звонок. Начался очередной урок. Прошло около десяти минут. На пороге появляются двое: запорошенные с ног до головы снегом, пальтишки нараспашку, на голове ушанка, словно некая птица крылами машет. В руках по зайцу.
Строго спрашиваю: “Почему опоздали?”
– Звонка не слышали.
– Маша, – спрашиваю дежурную, – ты хорошо звонила?
Маша – сама справедливость и старательность – встала моментально. Она кидает презрительный взгляд на опоздавших:
– Я звонила хорошо, даже выходила на крыльцо. А они… им хоть в царь-колокол звони я, они бы не услышали. Им только бы зайцев петлей мучить…
– Садись, Маша, – и, обращаясь к охотникам, спрашиваю, – слышали, что о вас сказано?
– Слышали.
– Виноваты?
– Виноваты, – четко в один голос признаются провинившиеся. Они хмурятся, переминаются, делают вид, что опечалены положением, в которое попали. Но я замечаю, их глаза блестят, в них радость, которую невозможно скрыть.
– Что мне с вами делать? – говорю я, обращаясь в пространство. И помедлив, добавляю: – Чтоб это было в последний раз. Без шума садитесь за парту и приступайте к работе. А своих зайцев положите в угол под школьной доской.
Провинившиеся враз исполняют мою команду – кидают в угол свои трофеи, цепляют кое-как на вешалку у двери шапки и пальтишки.
Обращаясь ко всему классу, я продолжаю урок:
– Итак, ребята, перед вами на доске написана задача. Надо узнать, сколько потребуется лошадей или тракторов, чтобы вспахать поле…
Забыта большая перемена, забыто опоздание и зайцы, что лежат на полу под школьной доской. Идет урок. Мне радостно и легко. Рядовым я прошел сквозь войну. Выполнил честно свой долг перед Родиной. Был ранен дважды. И вот вернулся домой к своему любимому делу, пусть в полуразрушенную школу, в которой работал до войны. Во мне столько силы, столько уверенности, что никакие трудности меня уже не могли испугать. Я люблю детей. Из них я непременно выращу настоящих тружеников и верных защитников нашей Родины…
Идет урок. Я прохожу между рядов парт, и невольно взгляд мой спотыкается на детских тоненьких шеях и острых костистых плечиках, склонившихся над раскрытыми тетрадками.
Скрипят перья, слышны шепот, вздохи и восклицания.
– Какие дети худые, – думаю про себя.
И еще я думаю, как это хорошо и кстати, что в лесу такой урожай зайцев и на свете существуют “большие перемены”.

Владимир ОРЛОВ
Москва