На чтение: ≈ 32 мин.Маленькая сельская школа в Мордовии, что спряталась в дальней-дальней глубинке, куда никогда за все сто лет не добирался ни один журналист из Москвы. Да и по правде сказать, невесть когда еще доберется. Не было за прошлый век в крохотной школе никогда никаких сенсаций, да и, наверное, не случится – предпосылок к этому нет. Жизнь, равномерно выстроенная изо дня в день, из года в год, как неизбежные четыре времени года: зима – весна – лето – осень. Урок – перемена, экзамены – каникулы… И в этой равномерности сменялись только поколения – поколения учеников и учителей. И менялось время, в которое жила эта маленькая школа…
Как жилось этой школе целый век, как живет сейчас никакая не престижная, не специальная, не экспериментальная, а самая обычная, прожившая бури российской истории вдали от политических скандалов, живущая ныне в безденежной дреме, равнодушии местных начальников, почти привыкшая к очередным реформам очередного министра. Но министр далеко, в Москве, а выживать нужно здесь, в глубинке, каждый день… И задачу, как и всегда, надо решать самую наитруднейшую: научить детей азам извечных школьных наук, чтобы правильно выбрали они путь в жизни и были совестливыми и честными. Делать это было учителю трудно во все времена. А сейчас труднее во много крат…
От села Ишейки до столицы Мордовии Саранска более 200 километров, до Москвы – семьсот – восемь часов езды на легковой машине по хорошим дорогам (а они, к счастью, вполне современные). Но ни один министерский чиновник из Москвы ни разу сюда не пожаловал по крайней мере за последние восемьдесят с лишним лет. Да и республиканские, как выяснилось на юбилее, знали о ней только по сводкам районных властей. А бумага, как известно, все терпит. Но исполнилось школе сто, и решилась она пригласить на юбилей образовательных начальников больших и малых. Из Москвы не приехал никто. Кроме случайно оказавшегося неподалеку, на своей даче, депутата Госдумы от Мордовии Евгения Костерина. Он тоже признался, что школу в Ишейках увидел впервые. Не пожаловал даже глава районной администрации: целый день было у него селекторное совещание. Прислал своего зама, которая в длиннющей речи ратовала за местный колхоз, словно забыла, зачем ее сюда прислали.
Чиновники заняты большими делами, у них масштабы, идей громадье… Ну да Бог с ними, с большими чиновниками. Школе и маленьких достаточно, да что они могут: понукать да стращать. Приехали бы большие, посмотрели бы в глаза учителю из глубинки, может быть, и реформирование обернулось школе не очередными обещаниями светлого будущего и льстивыми дифирамбами учительскому энтузиазму, а пониманием нынешних истинных проблем школы.
Так что поезжайте, господа чиновники, не в ближнюю командировку в пределах Московской окружной дороги или Одинцовского района – утром туда, к обеду – обратно, а в настоящую глубинку, в маленькую школу. Ведь не будь этой школки, умерла бы и деревня, и не было бы кому нас с вами накормить и хлебом, и молоком. И шашлычка бы не изжарить… Поезжайте, не ссылаясь на отсутствие денег на командировки, и тогда исчезнут из очередных реформ несбыточные фантазии…
Дорожная экономика на пути к юбилею
Из Москвы до мордовского села Ишейки, где маленькая школа отмечала свой столетний юбилей, мы поехали на машине. Но путешествие не утомило. Великолепная красота природы Центральной России: разнозеленые краски хвойных и смешанных лесов, березняки и тихие речушки, желтые поля созревающих хлебов и деревушки, деревушки. Каждая вроде бы и похожа на предыдущую, а вглядеться – со своим фасоном. Проехали Подмосковье, всю Рязанщину и половину Мордовии. Вдоль дорог – бабушки и ребятня с лукошками черники и лесной земляники. В деревнях у некоторых домов вдоль шоссе целые “бутики” турецких товаров на продажу: махровые полотенца с изображением голых девиц, мягкие игрушки – крокодилы, похожие на змей, и надувные круги для плавания. Словно до Сочи с десяток километров, словно пляж рядом. Объяснение простое: нужда гонит на рынок. Познакомился с одной из “коммерсантов”: учительница начальных классов. Бывшая. В их селе в прошлом году в школе не было ни одного первоклассника. Учителя сократили…
Где-то на шоссе, ведущем из Москвы в Челябинск, попали словно в декорации какого-то фильма о диком Западе. Вдоль шоссе на добрый километр и справа, и слева, впритык друг к другу стоят кафе и малюсенькие ресторанчики, слепленные из подручного хлама, досок, фанеры и даже самана, побеленные и раскрашенные под украинские мазанки, с верандами и навесами. И все “заведения” с яркими вывесками вроде: “Свиные шашлыки Ахмада”, “Наташины глазки” (что же там подают?), “Острая кухня”, “Любовь с первого взгляда” (телеигра или что-то другое?), “Бананы на вертеле”, “Втроем у камина” (тогда уж почему не впятером?), “Покушай по-армянски”… Ну и так далее.
Оказывается, так вписались в рыночную экономику жители села, которое спряталось за лесом, что вдоль шоссе. Здесь перепутье трех больших дорог, что ведут на Урал и на юг России. Здесь отдыхают уставшие от дорог шоферы-дальнобойщики, везущие товары в огромных трейлерах. Здесь у мангалов и “каминов”, наверное, можно наслушаться всяких баек на “добротном” шоферском языке. И кругом снуют на подхвате дети. Подрабатывают. Первые уроки нравственности…
Мы бы тоже смогли рассказать о своих переживаниях в этом путешествии: четырежды нас в пути ни с того ни с сего останавливали хмурые гаишники и требовали заплатить штраф. Наш шофер заплатил им без всяких квитанций 350 рублей. (Слава ГИБДД, отметившему недавно свой юбилей!)
Когда до цели нашего путешествия оставалось километров пятнадцать, машину у шлагбаума с полосатой вышкой остановили вооруженные солдаты. Козырнув, солдат сказал: “Контрольная зона. Ваши документы!” Другой солдат переписал наши данные в замусоленную амбарную книгу. “Проезжайте!”
И мы въехали в печально известную зону потьминских, или, как их еще называют, мордовских лагерей. Здесь в сталинские времена “очищали душу и тело” десяткам тысяч осужденных.
Лагерные зоны – одна за одной, вышки с охранниками, огромные с колючей проволокой глухие заборы. На воротах – названия. Одно из них запомнилось, оно сохранилось с бериевских времен: “Явас”. Что-то в нем зловещее, блатное и беспредельное… Пыльная безлюдная дорога без деревца и кустика на целых восемь километров. Уже потом в школе нам рассказали, что, когда случаются побеги заключенных, во всем районе вводится особое положение. Перекрываются дороги. Далеко не убежишь, кругом болота, поросшие гнилым колючим кустарником, мошка и топи.
Сейчас в лагерях есть школы, филиалы техникумов. Вот уж воистину – учиться никогда не поздно. Но лучше бы раньше и не здесь. Наверное, часть этого греха лежит и на нас с вами…
Дорога всегда кончается. Речка Мошка с прозрачными заводями, где бьют со дна ключи целебной воды, где рыбы полным-полно и рай для мальчишек, загоревших, как головешки…
Переночевав в обветшавшем туристском домике полузаброшенной зоны отдыха какого-то исчезнувшего с лица земли предприятия, побрившись и умывшись целебными водами Мошки, мы отправились на юбилей – в Ишейскую сельскую среднюю школу.
Добрая память о тройке
Школа. Хорошо, когда проходят годы, и ты можешь в нее прийти, заглянуть в свой класс и, если повезет, увидеть своего учителя в школьном коридоре. Моей школы нет. Вернее, она по-прежнему есть, но за границей, в Риге. И по коридорам ходят полицейские: в бывшей русской школе теперь полицейский участок… И одноклассники разбрелись по белу свету… Грустно.
Вот она Ишеевская школа, передо мной. Но которая из них: два здания. Одно-двухэтажное бревенчатое, черное от времени, с забитыми фанерой окнами. Другое – одноэтажное, побуревшее от когда-то белой покраски. Длинное, похожее на барак. Да не обидятся на меня ее выпускники, радости ее вид не прибавляет. Плакат у широкой, как ворота, двери: “Нашей школе – сто лет!”
На скамеечке у входа – старая женщина, принаряженная, с кружевным воротничком. Пытливо смотрит на меня, разглядывает. Потом обращается на немецком:
– Зетцен зи зих, битте… Ты кто?
Я на ломаном немецком объясняю, что журналист из “Учительской газеты”.
– Быть не может, нейн! – говорит с акцентом женщина и трогает меня за руку – Москва! Я в Москва никогда не был. Жизнь прошел, а я не был… Я немка, мои папа и мама были немцы Поволжья. Отца посадили в лагерь в тридцать девятом, он пел в церковном хоре, а меня и мама сослали в Ишейки…
Десять лет, в труднейшие военные и послевоенные годы преподавала Анна Георгиевна Симон в Ишейской школе немецкий язык. Это потом, когда замуж вышла, поменяла фамилию на Бабенкову. Трудно было научить деревенских детей полюбить немецкий язык – воевали-то с немцами…
Около нашей скамеечки остановился высокий мужчина – здоровяк. Анна Георгиевна тут же его узнала:
– Майн гот! Это ты – Толя Паршутин.
Они расцеловались. Он бережно, как вазу, обхватил ее ручищами и приподнял.
– Осторожно, Анатоль! Мне же много – 83 года!
– Помните, как вы мне тройку в аттестат влепили? А я ведь по-немецки и сейчас хорошо говорю. – И обратился ко мне. – Запишите: лучшего учителя немецкого во всем мире нет. Точно! Старейшина в образовании. А вот без ордена. А? Америкашка туристом в космос полетал – орден дали. А? Анне Георгиевне страшнее приходилось. И пользы больше она принесла. Не так? А?
Сколько было таких встреч ранним утром на скамеечке, что у школы. Встречались поколения…
В начале одиннадцатого прибежал мальчишка и заорал:
– В Доме культуры уже регистрируют, свидетельства выдают, подарки! – словно речь шла о свадьбе, свидетельстве о браке и шампанском.
Учителя медленно и чинно, принаряженные и гордые, двинулись к Дому культуры.
Как и вся наша культура, сельский Дом культуры требовал большой фантазии и большого ремонта, чтобы слово “дом” можно было соединить с понятием чего-то культурного. Но слава Богу, что он вообще не закрыт. Правда, фильмов здесь давно не показывают, центральных газет давно не выписывают. Но дискотеки для молодежи гремят регулярно. Музыка, как во всем мире. Можно считать это прогрессом?..
Обрученные со школой
Машин у Дома культуры было множество. Марки машин разные – от дряхлых японских, до новых “жигулей”. На старых иномарках – новые сельские бизнесмены, на “жигулях” – местные начальники. Как я потом узнал, у учителей школы – ни одной машины. И это тоже закономерно.
В вестибюле всем выпускникам выдавали по спискам красочные “свидетельства”, что они тогда-то закончили Ишейскую школу, и памятный значок. “Свидетельство” на вечное обручение с родной школой, чтобы можно было повесить дома, чтобы дети и внуки знали историю семьи.
На “свидетельстве” – два рисунка: двухэтажная, та самая, первая, столетняя школа, что нынче стоит с забитыми окнами. На рисунке она – словно новенькая, под красной крышей с белыми наличниками вокруг сверкающих окон. Такой мечтают ее видеть организаторы праздника, учителя.
А внизу на “свидетельстве” изображен древний Санаксарский мужской монастырь. Он недалеко от Ишеек. Там покоится прах великого русского флотоводца адмирала Федора Федоровича Ушакова. Месяц назад православная церковь причислила его к лику святых. И мне показалось неслучайным соседство рисунков: это продолжение служению родной земле. Это уважение истории и вечная гордость…
В зал, вмещающий двести человек, набилось не менее пятисот. Ровно в одиннадцать начались торжества. Казалось, стены Дома культуры рухнут от аплодисментов, когда вместо президиума на сцену поднялись семь старейших учителей школы. Половине из них за восемьдесят. На сцене стояли не букеты роз, не искусственные цветы, как нынче принято, а без обмана, не в вазах, а в ведрах – огромные охапки полевых разноцветных… Собраны они утром нынешними учениками школы. Эти букеты были так человечны, так ласковы, что лучшего к этому торжеству нельзя было и придумать… Не буду пересказывать речи. Зал интеллигентно приветствовал и чиновников, и выпускников: ведь праздник, и всем все простили. Выпускники разных лет пели и плясали, вспоминали и смеялись вместе с залом. Местные чиновники дарили школе подарки: телевизор, видеомагнитофон. Заместитель министра образования Мордовии Иван Иванович Карпов подарил школе новые учебники стоимостью семь тысяч рублей. Зал хором скандировал “Спа-си-бо!” Действительно спасибо: за сто лет – впервые.
От министра образования России – блеклая, обычная грамота, без рамки и стекла, со стандартными словами. Да и ту оргкомитет юбилея выбил с немалым напряжением. Хотя зал был доволен: все же, подумали люди, и в Москве, мол, о нас помнят. А мне, знавшему историю этой награды, было, ей Богу, стыдно…
Стыдно было и за “пламенную” речь начальника роно. Ни слова об учительской зарплате, будто нет долгов аж с апреля месяца, на дворе-то был уже июль. Подошел я потом к Василию Дмитриевичу Рузавину и спросил:
– Вы не слышали, как из зала спросила вас учительница, когда вы выступали: долги по зарплате собираетесь погасить?
– Какие долги? Мы же дотационный район…
– Но долги все же есть? Говорят, за три месяца.
– Мало ли что они говорят… с апреля? Нет долгов с апреля.
– А с мая?
– С какого мая? Слушайте вы их…
Сказка про белого бычка.
За исключением пустяка
Учителя украдкой подходили ко мне и рассказывали о долгах и о других бедах. Например, о деньгах за методическую литературу, которые поселковое начальство выдало однажды водкой. И это Рузавин тоже отрицал. Но нет у меня оснований не доверять учителям.
– У нас все замечательно! Живем, как в столице! – заявила мне в самом начале праздника бойкая учительница. Без тени юмора, на полном серьезе. Надо же, подумал я, никогда от сельского учителя такого не слыхал. Оказалось, пафос принадлежал жене главы администрации села. И все сразу стало ясно.
Несколько учителей уходили от моих острых и прямых вопросов. Позже я узнал, что начальники рекомендовали учителям избегать встреч с журналистами. Все как в песенке: “Все хорошо, прекрасная маркиза, за исключеньем пустяка”. О “пустяках” говорили почти все беседовавшие со мной учителя…
После речей и поздравлений учителя и выпускники разных поколений пришли на школьный двор, где на длиннющих сколоченных столах стояло нехитрое угощение, редкие бутылки вина. И снова были тосты и здравицы в честь столетней школы, родных учителей. И, конечно, все через час смешалось во всеобщее веселье без всякого протокола. Да и какое застолье по протоколу. Первый раз за сто лет село, да не одно, уселось за общий стол. Потому что обручены люди были с одной вечно юной невестой – со школой.
На всю ивановскую раздвигал мехи своей гармошки гармонист, кружились в вальсе юные, не очень юные и совсем не юные пары. Поколения перемешались в общем веселье.
А мы в это время прошли с директором Раисой Алексеевной Енгураевой в ее школьный кабинет. И вот что я узнал.
За сто лет в школе, начиная с церковно-приходской и до нынешней средней, работали 250 педагогов.
Новую школу построил пятнадцать лет назад местный колхоз. До этого учились в старой: в бывшей церкви. Сейчас старая школа в аварийном состоянии. Мечтают ее отремонтировать, если спонсоры найдутся, и создать в ней музей села Ишейки и школы.
Среди нынешних 20 учителей 12 – выпускники этой школы. И примерно такое соотношение существует почти пятьдесят лет.
В этой маленькой сельской школе, обслуживающей пять деревень, обучаются 68 учеников. Бывало и больше. Но в прошедшем учебном году было 4 первоклассника, в предстоящем скорее всего не будет ни одного.
В школе, к моему удивлению, кабинетная система, оборудование совсем старое, обновляется оно учительскими руками и родителями. Родители – главная опора. Делают они все бесплатно. А вот материалы для ремонта уже многие годы купить не на что… Если и дальше будет такая нищета, может быть самое страшное – начнут уходить люди, хоть и связанные моральными узами со школой…
В общем, картина знакомая, слышанная в сельских школах не раз…
И все же и в тоне директорского рассказа, в самом ее облике были какая-то уверенность и надежда. А иначе как руководить коллективом? Это трудно. Но она умеет. Мне показалось, что нет нытиков в коллективе. Хотя, наверное, и случаются срывы. Но это можно простить.
Три кита – на них и держимся
Любовь к профессии, любовь к детям и уважение коллег. Это три кита, на которых держится Ишейская школа.
Все эти три кита лежат и в основе учительских династий, их мне насчитали более шести…
Пригласила нас в гости, позавтракать, семья Немцовых. Старейшина этого большого учительского семейства Валентина Николаевна во время торжественного акта в Доме культуры сидела среди других шестерых ветеранов школы на сцене, сидела как-то прямо, гордо и живо реагировала на то, что происходило на сцене… Я сразу ее выделил среди других. В ее облике, одежде было что-то типичное для учителей литературы.
Дом Немцовых не в Ишейках, а в соседнем старинном городке Темникове. В нескольких километрах от Ишеек. Дом не новый, строенный-перестроенный, на высоком фундаменте. Небольшой садик, где, удивительно, в тени на грядках зреет клубника. Клубника была и на нашем столе. Завтракали не спеша, начали с разносолов, потом – пельмени, потом пироги, потом чай-кофе. Все без изысков, вперемежку с разговором о юбилее. Хлопотали о еде молодая хозяйка, внучка Валентины Николаевны Наталья Алексеевна и ее мама Нина Ефимовна – они обе тоже учителя литературы.
Чтобы не запутать вас в родстве, скажу сразу: в роде Немцовых – 8 учителей.
Валентина Николаевна – заслуженный учитель Мордовии, стаж 40 лет. Много лет работала в Ишейках. Нина Ефимовна – тоже заслуженный учитель Мордовии. Стаж 32 года, преподает в Ишейках. Два брата – Алексей Николаевич и Вадим Николаевич – работали до войны учителями начальных классов и оба погибли на фронте во время Великой Отечественной войны.
Владимир Николаевич, заслуженный учитель России, сорок лет проработал физиком. Надежда Николаевна – тоже учитель литературы, проработала учителем и директором школы 40 лет, а сын ее – Алексей Григорьевич – учительствовал 20 лет, сначала учителем химии и биологии, а потом директором школы в селе Старый Город.
Девятый член учительского клана, хозяин дома, муж Нины Ефимовны – Ефим Петрович Никитин – не причисляет себя к династии: мало, говорит, учителем истории проработал, стал директором колхоза. Он один из главных в оргкомитете по празднованию юбилея Ишейской школы. Даже если не считать его учительский стаж – династия Немцовых отдала сельской школе 173 года.
Все это мы услышали в доме Немцовых. Если посидеть подольше, порасспросить не спеша, наберется, уверен, на большую книгу о житье-бытье российских учителей на протяжении целых 70 лет прошлого века. Да и в нынешнем есть о чем рассказывать. Например, о том, что младшая из династии – Наталья Алексеевна была финалистом Мордовского республиканского конкурса “Учитель года-98”. На что ее мама, замечательный педагог, заметила между прочим: “Я бы, наверное, не смогла. На конкурсе импровизировать невозможно: в финале – незнакомый класс перед тобой. Поймут ли дети тебя, не разрушится ли тонкая ниточка связи с классом… А в общем-то, всему свое время: новое поколение смелее нас, раскованнее…”
Интересно. Можно бы подискутировать. Но пора ехать в Ишейки.
Праздник – это всегда радость
Их в нашей жизни так немного. А в селе какие праздники? Летом – труд с утра до вечера на клочке земли, зимой – работа по хозяйству. А у учителя двойная нагрузка: школа, дом, огород, семья. Нынче и в гости-то редко ходят. Если соберутся учителя в учительской 8 Марта, выпьют женщины по рюмочке – а что тут зазорного! – попоют, повспоминают и по домам. Вот и весь праздник.
А тут вдруг торжество на все село. Да и не только в Ишейках, а и в соседних – Досаеве, Дмитриевке, Идееве, Бегишеве, их дети тоже в этой школе учатся. Двести гостей из всех российских весей – бывшие учителя, выпускники чуть ли не за последние 50 лет! Неужто власть раскошелилась к столетнему юбилею? Власть и знать не знала, что Ишейской школе 100 лет. Все это организовал и придумал, спонсоров нашел, гостям приглашения разослал один замечательный и добрый человек, выпускник этой школы, государственный чиновник Николай Петрович Пашин. Он нынче начальник Департамента занятости Московской области. Оргкомитет, собранный им к юбилею, будет теперь вроде штаба по оказанию помощи родной школе. А помочь надо во многом: и здание в порядок привести, в старом здании задумали создать музей истории школы и села Ишейки. А если удастся, и материально учителям и одаренным ученикам помочь: как в песне пели на юбилее выпускники 64-го года: “Мы верим, что родятся в Ишейках и Ломоносовы, и Ушаковы, Гагарины и Сахаровы”. И будущие выпускники станут учителями и будут учить детей в родной школе. Ведь это уже традиция!.. И тут же подумалось: могут и не прийти, если не изменят власти отношение к школе.
Помню, в разговоре одна учительница сказала мне: “Трудно в селе учителю быть интеллигентом, и не потому, что корову надо доить, за свиньями ходить – это любой селянин должен уметь делать. Интеллигенту необязательно быть богатым. Главное – надо быть независимым. Применительно к учителю – о чем тут можно говорить?” Не поспоришь…
Уже когда и застолье закончилось, и баянист устал, и общую фотографию на память сделали, подсела ко мне на заветную скамеечку учительница. Я не видел ее лица – только не по-женски натруженные руки, теребившие туго сжатый в комочек белый носовой платок, который потом изредка она подносила к глазам.
– Вам понравился праздник? – спросила она. – Не похоже на городской, наверное? Мы ведь все по-деревенски.
– Понравился. Очень! А радость она одинакова. У вас, мне показалось, искренности больше.
– Только-то радость у нас со слезами на глазах… Подарки школе вручали… А мне вот за двадцать лет работы ни одного подарка. Думала, хоть сегодня конвертик подарят – хоть с сотней бы… Начальство нынче такое ласковое. А что мне с их ласки. Мне за квартиру дочке, она в городе в колледже на бухгалтера учится, надо на этой неделе сто пятьдесят отдать. Где их взять? Зарплату-то только за первую половину апреля дали… Вы уж в газете фамилию мою не называйте, стыд-то какой выйдет… Я бы дочку и в Москву учиться послала. Ну уж куда там: мы ведь деревенские, столицы не про нас…
Она резко встала и ушла, бросив не глядя на меня:
– Вот вам и весь праздник…
И вправду, неужели у Министерства образования Мордовии не нашлось бы тысяч десять – пятнадцать для премии тем, кто учит сегодня детей в Ишейской школе. А то мы все больше вспоминаем прошлое и воспеваем будущее. А как обрадовать учителей сегодня, показать, что их уважают и готовы хоть в праздник им помочь. Очерствели мы, закрываясь реформами и рыночными правилами. Как говорит мой знакомый начальник: “Вам здесь не богадельня. Только заработанные деньги – деньги, остальное – подачка”. Но разве премия учителю, дотянувшему школу до столетнего юбилея, – это подачка? Раз в сто лет. Даже на бумаге стыдно писать об этом, хотя она и все терпит…
И все же мы уезжали из Ишеек полные чувства благодарности сельскому учителю, великому терпельцу, оптимисту и труженику.
И еще: каждой бы сельской школе по выпускнику с энергией и любовью к родной школе, как у Николая Пашина. А спонсоры, уверен, найдутся, коль государство бедно, а чиновник ленив и амбициозен.
Вот такой получился столетний юбилей сельской школы.
Игорь АФАНАСЬЕВ,
Михаил КУЗМИНСКИЙ (фото)
с.Ишейки,
Мордовия – Москва
Выбор читателей
Комментарии