Без вести пропавшие… Спустя семьдесят лет приподнята завеса над трагической неизвестностью

На всех, кто переступал порог бабушкиного дома, со стены прихожей из портретных рамок смотрели серьезно трое юношей. Двое из них, в солдатской форме, – Николай и Михаил – не вернулись с войны, а самый младший, Виктор (мой папа), не успел повоевать: к счастью, война закончилась.

Эти портреты обладали особой магической силой. Казалось, если долго всматриваться в лица юношей, можно было уловить едва заметные движения глаз, губ, бровей. Для меня, совсем маленькой девочки, это была своеобразная игра – ладонями закрыть глаза, а потом, резко отняв их, увидеть совсем новые выражения лиц на портретах. Помню, как сжималось у меня сердце от жалости к бабушке, когда она очередному собеседнику читала наизусть письма с фронта. В первом друг и командир Михаила, среднего сына, сообщал о его гибели.«Дорогие родные моего товарища. Получаю письма на имя Михаила. Хорош был парень Мишка. Авторитет имел в бою, как знающий дело, и славился своим голосом. Но 08.08.1942 в боях за Родину на Дону Мишка погиб смертью храбрых в своей боевой машине, смертью не мучительной, мгновенной…» Лицо бабушки с каждой секундой как будто каменело, даже слезы застывали где-то на середине щеки. Помолчав немного, сухими бескровными губами бабушка повторяла слова из последнего письма другого сына, Николая: «…Я скоро совсем не буду писать. У меня сейчас нет времени, как у брата Михаила». После долгой паузы бабушка выдавливала: «И все. Пропал без вести под Ленинградом».Слова «пропал без вести» каждый раз вносили сумятицу в мою детскую душу. Как можно пропасть без вести?  Думала ли я тогда, что спустя семьдесят лет именно я смогу приподнять завесу над трагической неизвестностью… Теперь-то я точно знаю: ничего в нашей жизни просто так не случается. Честно признаюсь, как-то сразу не приняла я Интернет, считая его пылесборником разноречивой информации. А тут вдруг после очередного сообщения в «Вестях» перед 9 Мая о торжественном захоронении останков без вести пропавшего солдата Великой Отечественной войны рука сама потянулась к компьютеру. Попробовала пробежаться по некоторым поисковым сайтам, вышла на ОБД «Мемориал», «Солдаты.ру», «Победители – солдаты» и… забыла обо всем на свете.И вот уже первые результаты: рядовой Тюнеев Николай Сергеевич, 1919 года рождения, с первых дней войны был защитником Ленинграда. 102-я отдельная бригада, где он был стрелком, в апреле сорок третьего вошла в состав 124-й стрелковой дивизии Ленинградского фронта. На сайте я нахожу открытки с фронта, которые один в один повторяют те, до боли знакомые, из нашего семейного архива. Коричнево-сероватый фон, на переднем плане – советские солдаты, идущие в атаку, в левом углу – ноты и слова из комсомольских и фронтовых песен: «Табачок», «Ночь укрыла сопок скаты…», «Славное море – священный Байкал…». А на другой стороне ровные строчки: «Нахожусь я пока на защите великого города Ленинграда от фашистской нечисти… Сильно соскучился по Киркину. Одна только мечта – поскорее разгромить поганую чуму – немцев – и вернуться к вам». Эти открытки и помогли мне выйти на Владислава Никитина, разместившего их на сайте. Оказывается, еще в 1986-м он начал разыскивать пропавшего без вести отца – Василия Никитина. Тогда еще был жив председатель Совета ветеранов 124-й стрелковой дивизии Д.В.Лебедев. Он и поведал Никитину горькую правду о боевом пути дивизии. Вот его воспоминания: «Я был ранен 18 августа на Синявинских болотах, после чего выбыл в госпиталь на два месяца. Наша дивизия была сформирована в конце апреля 43-го из остатков трех стрелковых бригад, два месяца обучалась и несла службу на берегу Ладожского озера и 13 августа впервые участвовала в боях. Это были тяжелые бои «местного значения»… От Лебедева Никитин и услышал, что именно 13 августа на позиции привезли «катюши» и «они вжарили по высоте, а попали чуть ближе, по своей передовой у подножия. Вероятно, поэтому погибших оформили как пропавших без вести…».Кто знает, возможно, тогда, 13 августа 1943 года, Николай Тюнеев лежал в окопе бок о бок с Василием Никитиным. Увы, никто этого уже не узнает. Но то, что мой дядя – участник третьей Мгинской операции по освобождению от врага Синявинских высот, факт неоспоримый….Август 2013 года. 70 лет прошло с тех трагических событий. Я не могла не приехать сюда – в город Кировск Ленинградской области. Сразу же направляюсь в Кировский военный комиссариат. Приветливая женщина внимательно выслушала, просмотрела все документы, письма с фронта. Объяснила: конечно, информация будет проверяться, но если она подтвердится, то имя Тюнеева Николая Сергеевича будет увековечено на мемориальной плите братского захоронения. В этот момент я как будто увидела знакомые до боли буквы на сером мраморе. Сердце готово было выскочить из груди: «Неужели 70 лет спустя имя моего дяди восстанет из небытия?»  А дальше был Музей прорыва блокады Ленинграда, где можно было заказать частную экскурсию на Синявинские высоты. С экскурсоводом Светланой мы приближаемся к аллее Славы… В груди все замирает – вот он, памятник воинам 124-й стрелковой дивизии, на одной из граней стелы – надпись «102-я отдельная стрелковая бригада». Именно эта бригада и была родной для моего дяди Николая, прежде чем влилась в состав 124-й дивизии. У меня перехватывает дыхание… С Синявинских высот до поворота на Кировск (пять километров) мы возвращались пешком. Застываем перед Деревом жизни – памятным знаком, возведенным на месте старинного села Синявино. Двести три двора были стерты немцами с лица земли. И снова потрясение, как у стелы 124-й стрелковой дивизии в мемориальной зоне… …Домой я везла землю с того самого места, где проходила линия фронта в роковые дни августа 43-го. Это на могилы матери и брата Николая – Виктора (моего папы) в город Кимовск Тульской области. А еще горсточку надо приберечь для родины Николая и Михаила – села Старое Киркино Рязанской области, где прошли их детство, юность… До последней минуты смогла проследить я боевой путь и 137-й танковой бригады, в которой служил командиром роты тяжелых танков второй мой дядя Тюнеев Михаил Сергеевич.20 июня 1940 года Михаил Тюнеев, 1921 года рождения, был призван в ряды Красной Армии. Проходил учебу в Орловском бронетанковом училище имени Фрунзе. А в августе 1941-го еще не оперившихся курсантов отправили на фронт. «Расстраиваться понапрасну нечего: все обойдется, – пишет боец родным, – скучаю по своей родине… Хочется побывать в Киркино. На будущий год, может быть, и приеду».Не суждено было сбыться этим надеждам. 8 августа 1942 года лейтенант Михаил Сергеевич Тюнеев погибает в своей боевой машине. …Большая излучина Дона. Здесь в июле-августе идут кровопролитные бои на дальних подступах к Сталинграду. Михаилу было суждено погибнуть в начале августа, когда уже были исчерпаны ударные возможности танковых армий Сталинградского фронта, а в состав немецкой армии прибыли новые боевые части.И опять не дающие покоя строки: «…погиб смертью храбрых в своей боевой машине, смертью не мучительной, мгновенной…». Как хочется в это верить!Знал ли мой дядя, что обречен? О чем он думал в трагический момент? Нет, не будет душе моей покоя, пока я не смогу побывать в тех местах, чтобы, как и на Синявинских высотах, каждой жилкой ощутить нашу незримую связь.Семьдесят лет Николай и Михаил Тюнеевы числились без вести пропавшими. Из военного комиссариата города Кировска получаю письмо. Читаю с трудом расплывающиеся от слез не потерявшие горечи и пронзающей боли строки: «…фамилия воина Тюнеева Николая Сергеевича внесена в картотеку учета безвозвратных потерь в отделе военного комиссариата Ленинградской области по городу Кировску и Кировскому району. Останки воина покоятся на братском воинском захоронении Синявинские высоты. По мере изготовления мемориальных плит фамилия воина будет увековечена…».Из отдела поисковой работы Музея «Сталинградская битва» комплекса «Мамаев курган» после моего запроса сообщили: «Лейтенант Тюнеев Михаил Сергеевич внесен в списки героических защитников Сталинграда», а для уточнения места его захоронения рекомендовали обратиться в военный комиссариат Волгоградской области.Я верю, что и имя Тюнеева Михаила Сергеевича будет увековечено на мемориальной плите. Этого ждет его сестра Тюнеева Валентина Сергеевна, которой 29 марта исполнилось 90 лет. Это нужно мне и моей сестре, племянницам Михаила, нашим детям, внукам, будущим правнукам. ​Вера ДОКТОРОВА, учитель русского языка и литературы вечерней (сменной) школы №1, Тула