Без права на ошибку. Кто и как экспертирует школьные учебники

Недавнее заседание комиссии РАН по экспертизе учебников, судя по всему, было созвано для одной цели: рассказать журналистам о том, как в этом году проходила работа по оценке школьных изданий, претендующих на включение в Федеральный перечень литературы, рекомендованной для использования в учебном процессе. Это был случай, когда академики отвечали на все вопросы и охотно, и полно. Грех было не задать их и вице-президенту РАН Валерию КОЗЛОВУ.

– Валерий Васильевич, комиссия завершила свою работу, и, наверное, можно подвести некоторые итоги?

– Мы уже третий год занимаемся экспертизой учебников для средней школы, причем количество учебников, которые нам дают издательства в соответствии с регламентом, год от года увеличивается. Три года назад это был 121 учебник, в прошлом году – 363, а в нынешнем – 437 учебников. Правда, не дожидаясь начала реальной экспертизы, издательства по тем или иным причинам отозвали 15 учебников, так что, в сущности, мы рассматривали 432 учебника. В нашей работе было задействовано в целом 500 человек – это численность двух академических институтов. Наша комиссия имеет сложную структуру, в ее составе 10 групп по разным направлениям, в каждую входят по 50 экспертов, вся экспертная работа проходит в этих группах. Эксперты в основном работают в НИИ РАН, результат экспертизы обсуждается в группах, а потом председатель группы докладывает о результатах на экспертной комиссии РАН, и мы уже принимаем то или иное решение. Работа в этом году была напряженной, мы собирались практически каждую неделю и рассматривали учебники.

– И как вы их оценили?

– Положительную оценку получили сразу всего 94 учебника, или около 20 процентов от общего количества. Это означает, что содержание только каждого пятого учебника соответствует нашему представлению о качественной учебной книге. На этом, казалось бы, наша комиссия могла бы и завершить свою работу.

– А почему вы этого не сделали?

– Конечно, можно было бы осуществлять жесткий подход: не удовлетворяет учебник формальным критериям, мы его отвергаем, и на этом все. Но Российская академия наук все же научное учреждение, мы считаем, что в тех случаях, когда наши замечания по содержанию не становятся определяющими для отрицательной оценки качества того или иного учебника, нужно предложить издательствам их учесть, так как иначе нельзя порекомендовать этот учебник для работы в школе. Поэтому мы отправили некоторые учебники на доработку, в итоге таких учебников набралось 220. Не все издательства справились с этой задачей, поэтому некоторые учебники и при повторном рассмотрении комиссии были отвергнуты как некачественные. В итоге 310 учебников, если считать прошедшие доработку, получили положительную оценку нашей комиссии. В совокупности мы рассмотрели 660 учебников с учетом доработки и повторной экспертизы, одобрив менее 50 процентов от этого числа.

– Читаете ли вы учебники снова после устранения издательствами замечаний экспертов?

– Конечно, мы ничего просто так не пропускаем. Кстати, большинство учебников, отвергнутых нами в прошлом году, были доработаны и представлены на экспертизу в нынешнем.

– Как распределяются учебники по предметам: каких больше, каких меньше?

– По математике было 67 учебников, по физике – 39, самое большое количество учебников по русскому языку и литературе – 83 и по иностранным языкам – 92 учебника. По истории России в этом году было 19 учебников, по информатике – 10, по химии – 20. Это соотношение год от года меняется. Замечу, что у экспертов такой принцип – после 100 замечаний экспертирование прекращается.

– Были ли какие-то вопиющие ошибки, которые встречались в учебниках?

– Однажды нам принести оригинал-макет, но мы не смогли ничего прочитать, поскольку текст состоял из каких-то странных символов. Интересно, смотрел ли этот учебник кто-то в издательстве, прежде чем принести к нам на экспертизу? Это, конечно, не столько ошибка, сколько казус. Но есть ошибки в учебниках по литературе – неверные цитаты, неправильные имена писателей и поэтов, например, в одном из учебников Лермонтов назван, как мэр Москвы, Юрием Михайловичем, а не Михаилом Юрьевичем. Есть ошибки в учебниках по математике и физике, это связано с той спешкой, с какой издательства стремятся получить свои учебники. Создается впечатление, что большинство авторов учебников по физике, математике, химии не имеют должной научной подготовки. В учебниках по истории подчас наблюдается грубое искажение исторической фактуры, есть методологические ошибки, связанные с неправильным толкованием различных периодов, особенно советского. Есть и фактические ошибки: например, в одном из учебников восстание декабристов отнесено к периоду правления Александра I, а на самом деле оно был следствием смерти Александра I. К тому же в учебниках истории очень много субъективных оценок.

– Занимаетесь ли вы экспертизой учебников для национальных школ?

– Да, мы экспертируем учебники по языкам народов России или учебники русского языка для национальных школ, но подход к оценке тот же, что и к учебникам для массовой российской школы.

– Рассматривали ли вы учебники по истории под редакцией Филиппова и по обществознанию под редакцией Полякова, которые вызвали столько споров в обществе и в педагогическом сообществе, появившись как книги для учителя?

– Да, мы эти книги получали на экспертизу. Эти учебники, как и другие, были тщательно прорецензированы. Учебник по обществознанию получил сразу положительную оценку, замечаний у экспертов не было. Что касается учебника по истории, то замечания были, поэтому учебник был отправлен на доработку в издательство.

– Кто сегодня занимается подготовкой учебников?

– Это в основном крупные издательства, которые издают много учебников и работают со многими авторами, а есть и мелкие, которые представляют всего по 2-3 учебника и специализируются на каком-то одном направлении (биология, химия) и привлекают одного-двух авторов. Одно замечание ко всем издательствам, но особенно к некрупным: они все экономят на научном редактировании. Наши эксперты, по сути дела, выполняли работу научных экспертов, поскольку создавалось впечатление, что издательства такой экспертизы не осуществляют. Иногда, по нашему мнению, первым читателем учебника был наш рецензент, а до того его никто, кроме автора, не читал. Это удивительно, но факт. Нам кажется, что издательствам нужно более четко относиться к этой работе, а Минобрнауки РФ – более требовательно относиться к лицензированию издательств, занимающихся выпуском учебников, более внимательно изучать потенциал издательств, чтобы их работа соответствовала определенным стандартам.

– Валерий Васильевич, а кто сегодня заказывает экспертизу?

– К сожалению, сами издательства. Честно сказать, это не самый идеальный вариант и проще было бы, если заказчиком выступило государство в лице Министерства образования и науки РФ. Тогда мы находились бы в более комфортных условиях в том смысле, что никаких попыток давления на нас не было бы, и все было предельно ясно. Министерство давало бы РАН заказ на экспертизу, выделяло на это средства, и мы давали бы оценку работе издательств, которые нашли авторов, подготовили оригинал-макет или пробный тираж учебника и в процессе экспертизы больше бы не участвовали. Это, на наш взгляд, было бы более предпочтительно.

– На вас оказывали давление? Если да, то кто и почему давил?

– Когда я говорю о давлении, то не имею в виду прямое давление. Просто наша комиссия чувствовала бы себя лучше, если бы издательства не были непосредственными заказчиками экспертизы. Когда мы работали первый год, такого вопроса о давлении никто даже задать не мог – для издательского сообщества мы были люди новые, неизвестные, и издателям нужно было сначала в принципе понять, кто занимается экспертизой их учебников. После трех лет работы издательства все это узнали, но лично со мной никаких разговоров никто не ведет, режима благоприятствования не требует, случаи давления на экспертов мне тоже неизвестны. Но чисто теоретически, думаю, все это возможно. Пока же мы получаем порой письма от авторов, которые вместо того чтобы разобраться с замечаниями экспертов, пытаются доказать, что они люди уважаемые, и поэтому никто не имеет права указывать им на те или иные ошибки в их учебниках.

– Сегодня много разговоров о том, что Федеральный список учебников очень велик, но, я так понимаю, вы его в результате проведенной экспертизы не сократили?

– Он даже немного расширится. Хорошо ли это или плохо, вопрос, на который нам трудно дать однозначный ответ. С одной стороны, это напрямую связано с вариативностью образования и возможностью выбора учебника для учителя, с другой стороны, нам этот федеральный список достался еще с прежних времен, когда и экспертизы-то не было. В этом году много новых книг войдет в этот перечень. Но мне трудно дать однозначную оценку – хорошо это или плохо, мы такой вопрос неоднократно обсуждали и на экспертной комиссии, и в Министерстве образования и науки РФ. В результате пришли к выводу, что, возможно, экспертизы РАН и РАО недостаточно, и нужно привлекать к экспертизе педагогическое сообщество. Мнение учителей и других первоклассных специалистов-педагогов, на наш взгляд, следует учитывать.

– Часто экспертные комиссии и РАН, и РАО упрекают в том, что в их состав входят авторы учебников, которые не могут объективно оценивать учебники, подготовленные и ими самими, и их коллегами-конкурентами. Что в этих упреках правда?

– Среди наших экспертов есть авторы учебников, но в экспертизе своих учебников они не участвуют, поскольку каждый учебник дается на экспертизу конкретному эксперту, и многие деликатные вещи, конечно, учитываются. Мы не видим ничего страшного в том, что опытные авторы-ученые работают в экспертных группах, ведь многие наши ученые, например, входят в редколлегии научных журналов, их статьи там печатают, но научную экспертизу эти статьи проходят так же, как и статьи других авторов.

– Валерий Васильевич, а как вы оцениваете в принципе ситуацию с учебниками: ухудшается она год от года или все же становится лучше?

– На заседании комиссии мои коллеги – члены экспертных групп отмечали, что в среднем качество учебников год от года улучшается, издательства уже поняли, что все представленные ими учебники будут прочитаны экспертами, оценены соответствующим образом и, когда необходимо, будут сделаны замечания. Те 15 учебников, которые, может быть, сгоряча сначала были представлены издательствами, а потом отозваны, – доказательство того, что издательства сами трезво их оценили, решили, что пока эти учебники сырые, что нужно их доработать, и забрали их.

Вместо комментария

Исаак КАЛИНА, заместитель министра образования и науки РФ:

– Не министерство было инициатором проведения экспертизы в РАН и РАО, на самом деле это решение принято депутатами, которые, встречаясь с общественностью, слышат столько нареканий в адрес учебной литературы, что были вынуждены узаконить проведение такой экспертизы.

То, что оценивают учебники ученые РАН, – победа здравого смысла над всесилием бюрократии. В 2004 году меня с Днем учителя поздравили примерно в десять раз больше издательств, чем в 2007 году. Я этому очень рад: наконец-то издательства поняли, что ничего для них от чиновников министерства не зависит. То, что судьба учебников зависит не от отдельной личности в РАН или в РАО, а от самых серьезных российских научных организаций, – победа разума и смысла.

Почему министерство не стало заказчиком рецензий на учебники? Во-первых, РАН занимается научным редактированием, то есть работает на издательства, которые на 90 процентов негосударственные. С чего же это государственный бюджет станет допускать такое нецелевое расходование средств на редактирование изданий, которые принадлежат коммерческим структурам? Хотят издательства, чтобы их издания были в федеральном перечне, пусть несут расходы. Во-вторых, 22 процента учебников получают положительную оценку, вот вопрос об оплате за их рецензию можно было обсудить, если они войдут в федеральный перечень. Но оплачивать бюджетными средствами рецензию книги, которую в издательстве даже никто не прочитал, а принес на экспертизу рукопись со значками вместо букв, не имеет никакого смысла.

Ученые РАН и РАО, проводя экспертизу, решают, по каким книгам нельзя учить детей, а школы, закупая учебники по своему выбору, решают, по какому учебнику реально будут учиться дети. Поэтому де-факто главными экспертами все равно будут школы, реальное педагогическое сообщество. Ученые могут оставить ученику два плюса, а ни одна школа его не выберет, не купит, и издательство будет ходить с плюсами, но без денег.

Если в научной оценке содержания школьных учебников, которую проводит РАН, мы приближаемся к некоему желательному состоянию, то, к сожалению, экспертиза на соответствие психологическим и методическим параметрам, проводимая РАО, идет много мягче, а это нехорошо для учеников. Когда мы жалеем издательство, которое потратило силы на издание учебника, когда издательство, что называется, не мытьем, так катанием добивается положительного отзыва, эта доброта к производителю чаще всего не доброта к потребителю. Поэтому я очень надеюсь, что Российская академия наук будет сохранять свою жесткую позицию в экспертизе учебников, а коллеги академиков в РАО возьмут за пример эту жесткость оценок. Пусть при этом станет меньше позиций в Федеральном перечне учебников, но зато не будет позиций, которых можно было бы стыдиться.