На чтение: ≈ 11 мин.Российско-финский семинар «Психика. Мозг. Образование», состоявшийся недавно в Москве, мог бы считаться событием, интересным только для узкого круга специалистов, нейроученых и психологов, если бы не одна важная его особенность. Организаторы встречи – представители Академии наук Финляндии, Российского гуманитарного научного фонда и Центра развития межличностных коммуникаций – подчеркивали, что на этот раз ученым предстояло выработать совместную программу исследований, которые могли бы уже в скором времени реально помочь образованию. «Бурное развитие нейронаук, – сказал президент АН Финляндии Маркку Таттила, – позволило накопить новые сведения, которые должны как можно скорее доходить до учителей, преподавателей вузов, помогать всем, кто сегодня обучает и воспитывает детей».
Финляндии и сейчас немало делается для того, чтобы новейшие знания, добытые учеными, были доступны для учителя. В том числе знания о психике, памяти, внимании – о процессах, происходящих в мозге ребенка при обучении. Поэтому мы очень обрадовались, когда один из организаторов семинара, профессор Института психологии РАН Юрий Александров, согласился приехать в редакцию вместе с профессором Хельсинкского технологического университета Микко Самсом. Юрий Иосифович взялся представить нашим читателям своего коллегу и друга, который является руководителем подразделения в одной из лучших лабораторий мира.
– Принято считать, что фундаментальные науки занимаются столь тонкими материями, что простому человеку их не понять, не оценить. На то и существуют посредники – науки прикладные, чтобы обдумать результаты, провести свои исследования, ориентированные на практику, и рекомендовать к внедрению. Вы думаете иначе?
– Образование – слишком важное, может быть, самое важное дело, – ответил Микко Самс. – Мир меняется столь стремительно, что даже ближайшее будущее трудно предсказать. Единственный способ как-то приспособить к нему человека – хорошее образование. Финляндия – маленькая страна, нас всего 5 миллионов. Наука существует на деньги, которые платит общество, и мы обязаны возмещать эти затраты. Прикладные науки выполняют свою функцию, фундаментальные – свою. Но каждый ученый должен заботиться о том, чтобы его достижения как можно скорее помогли людям, которые в них заинтересованы. Этой цели служит специальная сеть, которая названа нами CICERO. Она создана для скорейшего внедрения разных фундаментальных знаний в практику. Мой раздел – новые знания на тему «Психика. Мозг. Образование». Учителя должны получать всю полезную для них информацию.
– Каким образом?
Микко Самс: Через специальные журналы, семинары, встречи с учеными.
– Вы могли бы назвать конкретные проблемы, которые современная нейронаука и психология помогают правильнее понять, а значит, и грамотнее решать в школе?
Микко Самс: Начнем с того, что в Финляндии много талантливых педагогов, которые и без наших подсказок прекрасно справляются со своим делом. Часто благодаря особой профессиональной интуиции. Мы можем только кое-что объяснить, обосновать.
Например, давно известно, что у мальчиков и у девочек процессы созревания не совпадают. Девочки развиваются, как правило, быстрее, мальчики в определенном возрасте – медленнее. Зато позже у девочек развитие может замедлиться, у мальчиков, напротив, пойти интенсивнее. Вот эту разницу в темпах следует учитывать на каждом этапе и правильно использовать детское сообщество.
Юрий Александров: Кстати, роль среды для развития и мальчиков, и девочек огромна. Эксперименты показали, например, что развитие птенцов, подложенных в гнезда, в которых птенцы вылупились раньше, ускоряется, у них раньше раскрываются глаза, они раньше вылетают из гнезда. То же самое у людей. Давно замечено, что в семьях, где растут несколько детей, младшие тянутся за старшими и часто опережают в развитии свой возраст, чего у старших не наблюдалось. Причем это касается и мальчиков, и девочек. Социальное и биологическое – не разные взаимовлияющие сущности, а разное описание единого процесса развития.
Микко Самс: Восприятие ребенком другого человека – вещь чрезвычайно важная. Наука начала изучать эмоциональный интеллект сравнительно недавно. И многие особенности поведения детей в семье и социуме становятся понятными только сейчас. Раньше считалось, что, если подросток, скажем, равнодушен к окружающим, не понимает, чем он обидел одноклассника, не считается с настроением других людей, никому не сочувствует, – это просто плохой человек. Теперь выявлен синдром Аспергера, позволяющий считать такое состояние психики заболеванием. Если педагог знает об этом, он постарается помочь ребенку найти свои пути к пониманию других людей, свои способы ориентироваться в социуме.
– А это возможно, если речь идет о какой-то патологии?
Юрий Александров: Конечно! Патология – это не просто слом нормального механизма и не тупик. Так называемые патологические процессы – это выработанные в эволюции специальные способы приспособления к среде, которые полезны для вида, но необязательно для конкретного индивида.
Микко Самс: Психика человека очень пластична. И чем раньше будет замечено, что ребенок не умеет считывать мимику других людей, не улавливает интонации и не способен предвидеть реакцию на свое поведение, тем легче ему помочь. Не стоит объяснять, наверное, как это важно. До того как синдром Аспергера был описан, мы довольно часто сталкивались, например, в своей среде с людьми чрезвычайно одаренными, успешными в своей области знаний, но очень трудными в общении. Коллеги старались их избегать, считали зазнайками, приписывали разные отрицательные качества, а надо было помогать. Лучше с раннего детства.
Сейчас много гиперактивных детей. Их подвижность, непоседливость тоже раньше толковали как непослушание, плохое поведение, которые нужно исправлять строгостью и наказанием. Теперь стало понятно, что такие дети нуждаются в психологической помощи. Надо правильно понимать их состояние и соответственно к нему относиться.
Многие учителя начальной школы жалуются, что некоторым детям трудно научиться читать. Разные формы дислексии изучаются сейчас очень внимательно и всесторонне. Разрабатываются способы ранней диагностики возможных затруднений. Исследования показывают, что прогнозировать их можно уже по тем сигналам в мозге малыша, которые вызывает человеческая речь. И начинать специальные тренировки. Это очень важная проблема. Слишком многое в жизни зависит от того, как человек будет воспринимать прочитанное, сумеет ли достаточно глубоко, вдумчиво разбираться потом в сложных текстах.
– Вы назвали только несколько проблем, но и их достаточно, чтобы посочувствовать учителю…
Микко Самс: В тесном контакте с ним работают сейчас психологическая служба, врачи. Теперь есть специальные помощники ученика, дополнительные учителя. Но и этого, на мой взгляд, мало. Лично я считаю, что в Финляндии зарплата учителя не соответствует той важной работе, которую он выполняет. А для государства, повторюсь, нет ничего более ценного, чем образование его граждан.
– В финских школах все без исключения дети изучают три, а то и четыре-пять иностранных языков. Это большая нагрузка. Зачем так много?
Микко Самс: Как я уже говорил, нас всего 5 миллионов человек, говорящих по-фински. А профессий, отдельных специальностей становится все больше. Переводить на финский язык все учебники и все новые статьи, выходящие в специальных журналах, просто невозможно. Человек, не владеющий основными языками, не может чувствовать себя полноценным ни в профессии, ни в общении с людьми разных национальностей. Нам хочется, чтобы каждый ребенок, родившийся в маленькой Финляндии, свободно ориентировался в огромном мире и был максимально подготовлен к жизни там, где ему захочется. Я считаю, что образование должно быть бесплатным и равно доступным всем.
Выбор читателей
Комментарии