“Бестолочь, свинья, недотепа!”

Так “мило” общаются с первоклассниками учителя одной из элитных школ Москвы

Павел сидел, плотно прижавшись к стулу и парте. Его руки, влажные и холодные, крепко сжимали маленькими пальчиками синюю шариковую ручку, которой он пытался вывести в прописях крючочки и палочки.

Он задумался на какое-то время и вспомнил, как они с папой весело играли в игрушечную школу до того, как пошел в первый класс! Как ему было интересно! Папа рассказывал ему о каких-то диковинных растениях и таких же невиданных животных, которые жили где-то в далекой Африке или Америке, они путешествовали по морям и океанам, словно настоящие мореплаватели.

“Ты почему так медленно пишешь, бестолочь?!” – прервал его воспоминания голос Татьяны Васильевны. Павлик вздрогнул, и ручка упала у него на пол. “Так ты и ручку еще не умеешь держать, недотепа?!”

Павел задрожал всем телом и ощутил ставшую уже такой привычной в последнее время боль в животе. Он почувствовал, как к горлу подкатывает предательский ком страха. У него начала немного кружиться голова. Татьяна Васильевна продолжала что-то кричать, уже не имеющее к нему никакого отношения, но боль плотным кольцом, опоясавшая его живот, продолжала тупо давить.

Он понимал, что звонок, который когда-нибудь прозвенит с урока, не спасет его от криков Татьяны Васильевны, потому что перемен у них в 1-м классе “В” не было. Учительница говорила, что бегать на перемене нельзя – можно только синяки набить или свернуть шею. Поэтому конец одного урока был плавным продолжением другого.

В их классе разрешалось только выходить в туалет, если о-о-о-чень хочется, а еще после второго урока Татьяна Васильевна водила их в столовую завтракать. Вот там и можно было хоть немного отдохнуть и поговорить с друзьями.

А вчера произошел ужасный случай на уроке с Леночкой Хвостовой. Она описалась. Она очень боялась сказать Татьяне Васильевне, что хочет в туалет, и не выдержала. А когда это случилось, Татьяна Васильевна так рассердилась, что стукнула линейкой сначала по Леночкиной парте, а потом закричала на нее, чтобы та брала немедленно у уборщицы тряпку и убирала за собой свою гадость!

Павлику ужасно не хотелось ходить в школу. Но родители любили часто повторять, что он учится в одной из лучших столичных школ, куда стремятся попасть многие. И если тебя туда взяли, ты должен ходить и учиться.

“Ну, Павлик, родной, мы же хотим тебе только хорошего. Мы потратили столько сил, не говоря уже о деньгах, чтобы ты мог получить хорошее образование, мы выбрали тебе самого лучшего учителя, а тебе не нравится”, – постоянно повторяли мама с папой. Но никакие разговоры и уговоры на Павлика не действовали.

Отчаявшись как-то решить все проблемы дома, Марина, мама Павлика, решила поговорить с Татьяной Васильевной.

Увидев Марину, Татьяна Васильевна улыбнулась, устремилась к ней: “Мариночка, как хорошо, что вы зашли. А то я просто не знала, что мне делать и как быть дальше с Павликом”.

“Вы понимаете, Татьяна Васильевна, в последнее время я очень обеспокоена физическим и психологическим состоянием Павлика. Он стал каким-то нервным, замкнутым, а по утрам постоянно жалуется на боли в животе. Я уже не знаю, что мне и думать. Я и к врачу его водила, но он совершенно здоров”, – сказала Марина и внимательно, ища понимания, посмотрела на Татьяну Васильевну.

“Ну, я думаю, вам волноваться совершенного нечего, это обычное привыкание к школе. Рано или поздно пройдет. Для детей поступление в школу всегда стресс. Кто-то переносит его лучше, кто-то хуже”, – совершенно беспристрастно констатировала учительница. “А потом, вы понимаете, – продолжала она, – Павлик не всегда усваивает материал, да и дома, по моему мнению, он не слишком перегружается. Безусловно, он не принадлежит к сильным ученикам”.

“Да, не принадлежит, – подумала Марина. – Но дома он почему-то все задания выполняет совершенно правильно”.

Утром Павлик проснулся совсем невеселый и сказал, что у него снова болит живот и в школу он не пойдет. Марина дала ему лекарство и велела лежать. Павлик перестал жаловаться на боли около девяти часов, и Марина решила повести его в школу ко второму уроку.

Когда они переступили порог школы, первый урок еще не кончился, и Павлик попросил проводить его до класса. Они поднялись на второй этаж и сели ждать окончания урока. Из класса был хорошо слышен голос Татьяны Васильевны. И вдруг Марина отчетливо услышала: “Бестолочь, ты что, не можешь сложить 10 и 20? О чем ты только думаешь на уроке? Ты посмотри, какая грязь у тебя в тетради, свинья!” Марина замерла и посмотрела на Павлика.

“Павлик, а что, Татьяна Васильевна часто вас так обзывает?” – спросила Марина. Павлик отвлекся от чтения и поднял глаза на Марину: “А…да каждый урок”. Марина не могла поверить собственным ушам. “А она только ругается?” – с ужасом спросила она у сына. “Нет, она еще бьет иногда линейкой по рукам”, – ответил ей Павлик.

Вечером, когда сын уже заснул, Марина рассказала о том, что произошло, мужу. И утром они втроем пошли в школу. Гена с Павликом поднялись в класс, а Марина с сильно бьющимся сердцем осталась внизу. Ждать пришлось недолго – примерно через 15 минут показался улыбающийся Гена. “Ничего страшного, – сказал он. – Татьяна Васильевна посоветовала обратиться с Павликом к психологу. И, ты знаешь, крайне удобно. Оказывается, он принимает здесь, в школе. Очень опытный специалист. Многим детям помог. Вот тут его координаты – часы приема, телефон, фамилия”. – Гена протянул Марине листок с записями. Марина в полном замешательстве взяла листок. “А как со всем остальным – с криками, с оскорблениями и, наконец, с рукоприкладством?” – спросила она. “А…Когда в классе 36 человек, трудно удерживать их внимание. Поэтому, безусловно, иногда приходиться прикрикивать… Она сказала, что дети порой такие выдумщики!!!” – сообщил Гена и виновато посмотрел на Марину.

На следующий день после уроков Марина, держа Павлика за руку, постучала в дверь с надписью “Психолог”. Войдя в кабинет, она увидела мужчину и женщину, сидящих и что-то оживленно обсуждающих. “Да. Пожалуйста, проходите, садитесь”, – предложили им. Марина огляделась и села в стоявшее рядом с ней кресло. “Ну и какие у вас проблемы?” – спросил, улыбаясь, мужчина. “Понимаете, – начала Марина. – Мой сын не хочет ходить в школу, в классе он почему-то с трудом занимается, тогда как дома у него все прекрасно получается”. “Так, так… – произнес мужчина. – Ну хорошо, сейчас мы его протестируем, а потом поговорим. А вы, мамочка, оставьте нас с мальчиком и подождите за дверью”.

Почему ее попросили выйти из кабинета? Неужели нельзя было при ней задавать мальчику вопросы? Марина уже решительно протянула руку, чтобы открыть дверь кабинета, и именно в этот момент ее попросили войти.

“Садитесь, – вежливо предложил ей мужчина. – Протестировав вашего сына, мы пришли к однозначному выводу – ребенку просто жизненно необходимы занятия у психолога. Консультации детей школы мы проводим бесплатно, а занятия платные – одно занятие стоит 50 долларов”, – закончил свой приговор мужчина.

“Хорошо, – сказала Марина и испугалась своего собственного голоса. – Я посоветуюсь дома с мужем и подумаю”.

Павлик шел домой какой-то испуганный и чужой. Марина решилась наконец-то спросить сына, о чем его спрашивали в кабинете психолога. “Ни о чем, – был односложный ответ сына. – Ни на какие занятия к психопату не пойду”.

Через неделю состоялось родительское собрание. После бурного обсуждения успеваемости детей класса и о суммах денег, которые необходимо сдавать на школьные нужды и на подарок учительнице, Татьяна Васильевна попросила остаться родителей “неблагополучных” детей. Среди них, конечно, Марина услышала и свою фамилию. Она почувствовала, что у нее самой, как у школьницы, сердце готово выпрыгнуть из груди. Она вдруг ясно осознала, что просто-напросто боится. “Ну и ну… – подумала она. – Я взрослая женщина, испытываю страх перед учителем своего сына! Невероятно!!!”

Подошла наконец очередь Марины пообщаться с Татьяной Васильевной. Оказалось, что она прекрасно информирована о посещении психолога. Более того, она настойчиво советовала походить к нему на занятия, потому что это наверняка снимет все проблемы. “Вы понимаете, вашему ребенку нужен индивидуальный подход. Я бы рекомендовала позаниматься с Павликом дополнительно, ну, например, с Тамарой Петровной. Она у нас опытный, вдумчивый педагог”.

“Действительно, – подумала Марина, – может, и позаниматься Павлику дополнительно. Хотя, трудно понять, зачем. Он все прекрасно понимает дома, когда делает уроки. Но, наверное, учителю виднее”.

Спустя несколько дней Павлик занимался математикой с Тамарой Петровной. И действительно, не прошло и недели, как успеваемость его пошла резко в гору. В дневнике появились пятерки, а в тетрадях похвальные записи Татьяны Васильевны – “молодец”, “очень хорошо”. Вроде и сын стал потихоньку успокаиваться – его утренние недомогания преследовали его все реже.

Но тут произошла неожиданная встреча Марины около школы со своей старой знакомой Татьяной. Они учились вместе с Мариной в университете. Перекинувшись несколькими фразами о том, как дела, кто из выпускников где устроился работать, Татьяна спросила, повернув голову в сторону школы: “У тебя ребенок учится здесь?” “Да”, – ответила Марина. “И у меня тоже, в 6-м классе, – улыбаясь, сказала Татьяна. – Мир тесен”. “А у меня Павлик только в первый класс пошел. И, ты знаешь, сразу столько проблем”, – устало произнесла Марина. “Ты не расстраивайся, не принимай все так близко к сердцу, если, конечно, хочешь, чтобы ребенок продолжал учиться в этой школе”. И поведала Марине удивительные и в то же время грустные истории и случаи из жизни известной школы. Оказалось, что дополнительные занятия, подобные тем, на которые ходит Павлик, совсем не исключение, а скорее всего правило элитарной школы. “Психолог, – засмеялась Татьяна, – так же далек от этой науки, как мы от дойки коров. Образование у него техническое. А потом я тебе скажу больше – определенный процент от суммы, которую он получает за свои “занятия”, он отдает учителю, с коим у твоего ребенка возникли проблемы”.

Елена ЛОПУХИНА