На чтение: ≈ 15 мин.Среди великого множества современных западных писателей один, пожалуй, занимает совершенно особое место. Его называют «живым классиком». Его имя известно во всем мире. А у нас Тома Стоппарда хорошо знают, пожалуй, только профессионалы. Но стоит произнести «Влюбленный Шекспир» или «Розенкранц и Гильденстерн мертвы», или «Аркадия», и люди начинают кивать головами: «Ну как же, конечно, кто ж не смотрел этих фильмов и спектаклей!». А все это и есть Том Стоппард.
мотришь на этого седого человека и представляешь его себе в огромном родовом замке, где-нибудь в предместьях Лондона, сидящим в старинном кресле у камина с сигарой в одной руке и бокалом шотландского виски в другой. У ног примостилась какая-нибудь суперпородистая собака или даже две. В общем, такой настоящий английский лорд. А между тем Том Стоппард, урожденный Томас Страусслер, родом из обычной семьи. Ребенком вместе с родителями и старшим братом он бежал, спасаясь от фашистов, в Сингапур, откуда снова бежали, теперь уже спасаясь от японцев. Отца убили в Сингапуре, и мать с двумя маленькими сыновьями вместе с другими такими же женщинами и детьми села на корабль, держащий курс в Австралию. Но оказавшись в эпицентре бомбежки, корабль изменил курс и пришел в Индию. Томас начал ходить в англоязычную школу в Индии, и через несколько лет английский стал его единственным языком. Его мать вышла замуж за офицера британской армии Кэннета Стоппарда и переехала с ним и двумя сыновьями в Англию. Мальчики взяли фамилию отчима. Так мальчик из чешской семьи стал англичанином.
Его профессиональная карьера складывалась весьма удачно. Начав с должности репортера, он стал театральным критиком в лондонском журнале «Сцена». Журнал просуществовал всего семь месяцев, однако за это время будущий драматург посмотрел 132 спектакля! В первой половине 60-х Стоппард написал несколько радиопьес, и некоторые из них были поставлены. Славы, правда, своему создателю они не принесли. Но уже с 1966 года карьера драматурга Тома Стоппарда стала более чем успешной. Его пьеса «Розенкранц и Гильденстерн мертвы» была представлена на Эдинбургском фестивале, где имела колоссальный успех. Через год состоялась премьера в Национальном Королевском театре в Лондоне – и за одну ночь имя Тома Стоппарда стало знаменитым.
С тех пор Том Стоппард стал не только известен во всем мире, но и отмечен множеством престижных премий и наград. Венецианский кинофестиваль 1990 года принес ему «Золотого льва» за фильм «Розенкранц и Гильденстерн мертвы», который стал, кстати, его режиссерским дебютом в кино. В 1997 году ему был присужден титул «сэр». Сценарий к фильму «Влюбленный Шекспир» принес ему сразу две престижные премии: «Оскар» и «Золотой Глобус». Как же он сам оценивает свои достижения?
– Я не могу ответить на этот вопрос, потому что я никогда не смотрю назад и не думаю: больше всего я доволен тем или этим…И потом… я не думаю, что так знаменит. Нет. Меня знают некоторые образованные слои общества. Меня считают философом, пишущим экзистенциальные пьесы. Но это не так. Я всего лишь рассказываю истории. Меня часто спрашивают, о чем ваша пьеса «Розенкранц и Гильденстерн мертвы»: о свободе выбора? А я говорю – нет, она о двух парнях, живших в Эльсиноре. И все.
В 2001 году Том Стоппард после четырех лет кропотливой работы закончил трилогию «Берег Утопии», состоящую из трех пьес: «Путешествие», «Кораблекрушение» и «Спасение». Трилогию, главными героями которой стали Белинский, Огарев, Герцен, Тургенев, Бакунин, Станкевич, Чаадаев, Чернышевский. Что же так привлекло сэра Тома Стоппарда в героях учебников по русской истории и литературе?
– В Англии я прочитал очень интересную книгу о Белинском. Там была описана такая ситуация. Когда Белинский приехал в Париж лечиться от туберкулеза, его товарищи – Герцен, Бакунин и другие эмигранты – убеждали его не возвращаться в Россию, где царит цензура, где его могут сразу же арестовать. Но Белинский ответил, что не может остаться: «У нас на писателей смотрят как на настоящих вождей. У нас звание поэта или писателя чего-то стоит. Западным писателям кажется, что у них есть успех. Они не знают, что такое успех. Для этого нужно быть писателем в России… Даже не очень одаренным, даже критиком… Пускай мои статьи режет цензор. Но уже за неделю до выхода «Современника» студенты крутятся около смирдинской лавки, выспрашивая, не привезли ли еще тираж… А потом подхватывают каждый намек, который пропустил цензор, и полночи спорят о нем, передавая журнал из рук в руки… Да если бы здешние писатели это только знали, они бы уже паковали чемоданы в Москву или Петербург». Именно эта история и послужила первым толчком к написанию «Берега Утопии». Оказывается в условиях гнета, цензуры, несвободы важность писателя растет. А когда наступает свобода, то это высокое значение литературы исчезает. В этом парадоксе существует такая глубокая ирония! А после истории о Белинском я прочитал мемуары Герцена, и оказалось, что история самого Герцена очень интересна. Он оказался настоящим героем. А потом начал читать о Бакунине и понял, что и о семье Бакуниных можно написать целую пьесу. Я никогда не знал ничего о молодом Бакунине. И как только начал читать о нем, понял, что из этого может получиться пьеса, которую мечтает написать любой английский драматург.
Но Бакунин стал главным героем только первой пьесы трилогии. А дальше на первый план вышел Герцен.
– Он постепенно стал для меня главным героем этой эпохи и, соответственно, трилогии. У него никогда не было одной доминирующей теории, как, например, у Маркса. Он ставил личное выше коллективного, реальное – выше теоретического. Будущее счастье, по Герцену, не стоит того, чтобы за него сегодня проливали кровь и приносили жертвы, ведь оно во многом зависит от случая. У жизни нет заранее написанного сценария. А с другой стороны, будучи прекрасным человеком, в частной жизни Герцен совершал почти необъяснимые, с нашей точки зрения, поступки. Он не был фанатиком. Он был клубком противоречий: его восприятие жизни было во многом чувственным. Он любил приятные стороны жизни, был отнюдь не бедным человеком, но его чувство права и справедливости звало его скорее к самоотречению, нежели к самоуспокоению. Герцен уезжал из России, думая, что рецепт лучшего будущего для России можно найти на Западе, во Франции, например, где есть опыт революции. Но, наблюдая за революционными событиями середины XIX века в Европе, он расстался с этими иллюзиями. И тогда он понял, что ресурс для перемен нужно искать в самой России, а не импортировать его откуда-то из-за границы. Урок, который я извлек из произведений Герцена, состоит в том, что люди часто претендуют на абсолютную правду. И разные правды разных людей абсолютно невозможно примирить. Но проблема заключается в том, что мы всегда уверены в том, что именно наша позиция и есть абсолютная правда.
Начальная концепция создания пьесы в духе Чехова менялась по мере того, как исторические фигуры попадали в поле зрения Стоппарда: лидер анархистов Михаил Бакунин, Александр Герцен, Иван Тургенев. Это не говоря о Карле Марксе и французском социалисте Луи Бланке. В результате в трилогии Стоппардом задействовано более 70 персонажей, а место действия переносится из Москвы в Санкт-Петербург, Париж, Ниццу и Лондон. Все эти герои – не хрестоматийные персонажи, сошедшие к нам с портретов в школьном кабинете литературы или истории. Это живые люди, любящие и страдающие, совершающие ошибки и предательства, ссорящиеся и спорящие, теряющие близких и пытающиеся разобраться в своих непростых взаимоотношениях… Перед нами частная жизнь тех, кто создавал русскую культуру.
– Часто людям кажется, что суть и цель моих пьес – исследование каких-то исторических событий. Но это не так. На самом деле любые драматические произведения написаны о взаимоотношениях людей, об их жизни, которая каким-то образом была вовлечена в политические события, в какой-то процесс эволюции. И для меня важнее их человеческие качества, их характеры, которые проявляются в тех или иных обстоятельствах. Например, меня очень заинтересовал тот факт, что у Бакунина, как считается, не было вообще никакой сексуальной жизни. Хотя он производил впечатление человека очень сильного, физически привлекательного. Тем не менее не известна ни одна женщина, которая была бы его возлюбленной. И я уверен, что его чувства к сестре Татьяне были сексуальными. Это была сублимация, конечно. Время от времени он осознавал это. Но вел он себя с ней как ревнивый любовник, устраивая сцены, как только появлялся какой-нибудь мужчина, привлекавший ее внимание. А после его смерти выяснилось, что он написал порнографический роман…
Том Стоппард мечтал, чтобы его трилогия была поставлена именно в России. И такую возможность рассматривали и в питерском БДТ, и в московском МХТ. Но реальный шанс увидеть «Берег Утопии» на российской сцене дан Стоппарду только теперь Российским молодежным театром, где уже начались репетиции, и в феврале 2007 года ожидается премьера. «Характеры, удивительные характеры героев» – вот что особенно привлекает в этой трилогии режиссера Алексея Бородина. В спектаклях будет занято более 30 артистов, каждый из которых играет по нескольку ролей. Одна из удивительных особенностей пьес Стоппарда – игра со временем. Действие в любой момент может перенестись на 10 лет вперед, потом вернуться на неколько лет назад. Драматург ставит перед театром сложную задачу.
И все-таки о чем же трилогия «Берег Утопии»?
– Об узком круге, об очень тонкой общественной прослойке, о мыслящих людях, которые способны на взгляд со стороны и хотят изменить мир, пока большинство живет своей размеренной жизнью, полагая, что изменения происходят сами. Для русской революционной мысли Франция – страна революции – всегда была главным маяком. И когда Герцен попал во Францию, он увидел совсем не то, что ожидал. И «Берег Утопии» – это история о том, как русские интеллектуалы учились не зависеть от Запада. В России в самом начале 90-х тоже казалось, что достаточно скинуть коммунистов – и все сразу станет, как на Западе. А в итоге пришел очень странный вид свободы, свободы на поверхности, а под ней… В английском языке под словом «утопия» мы понимаем некое райское место, общество, гармонию, которую люди пытаются достичь и которую действительно целые страны пытались достигать. Это было во Франции, в Америке, в определенные исторические периоды в Англии. Но это есть нечто, к чему надо стремиться. И мы стремимся построить такую гармоничную Утопию. А слово «утопичный», когда это слово с маленькой буквы употребляется как прилагательное, подразумевает то, что в принципе достичь нельзя. Это какая-то мечта, какое-то нереалистическое ожидание. Люди на протяжении веков пытались достичь этой утопии и не достигали. У Герцена есть замечательная фраза. Он говорил, что природа человеческая такова, что ее нельзя стереть, нельзя о ней забыть и она дает все время о себе знать, потому мы и не можем достичь этой утопии.
Марина САВИЧЕВА (фото)
Выбор читателей
Комментарии