На чтение: ≈ 15 мин.Десять лет назад, в день восшествия на престол, первый Президент России Борис Ельцин подписал Указ N1 “О первоочередных мерах по развитию образования в РСФСР”. Для всей педагогической общественности нынешний юбилей – это “праздник со слезами на глазах”. Знаменитое положение указа, в соответствии с которым оплату труда работников образования предполагалось повысить до уровня средней заработной платы в промышленности, не работает по сей день.
Как появился на свет Указ N1? Была ли предопределена его судьба? Об этом сегодня размышляют участники исторических событий.
Спасибо Бушу!
Эдуард ДНЕПРОВ,
первый министр образования России постсоветского периода:
– Указ N1 родился… в Америке. Буш-старший, конечно, не был автором указа, но именнно при нем разрабатывалась амбициозная программа “Америка-2000”, направленная на глубокую реформу образования США. Мы решили не ударить лицом в грязь, показать, что мы не хуже.
Сразу после избрания Ельцин посетил США с неофициальным визитом. Я в это время тоже находился в Штатах – 3 июня мне была сделана операция на сердце. Мы встретились 16 июня в Вашингтоне, и я предложил Ельцину по аналогии с его американским коллегой стать “президентом образования” и для начала выступить с таким актом, как Указ N1.
Идея упала на хорошую почву. Политическое чутье подсказало Ельцину, что начинать надо с гуманитарной акции, привлечь на свою сторону интеллигенцию, учительство.
28 июня я привез проект указа из Штатов. В рабочую группу вошли четыре человека: от Верховного совета – председатель Комитета по науке и образованию Владимир Шорин и его заместитель Михаил Вильчек, а со стороны исполнительной власти – председатель Государственного комитета по науке и высшей школе Николай Малышев и ваш покорный слуга. Администрации президента в том громоздком виде, как сейчас, еще не существовало. Из рук в руки мы передали указ первому помощнику президента Виктору Илюшину, а он – Ельцину. 11 июля указ был уже подписан, а 12-го – опубликован.
В 1991 году бюджет образования удалось увеличить в два раза. В том же году на 40 процентов была поднята зарплата учителям, причем не за счет местных бюджетов, как сейчас, а за счет федерального. Еще на 25 процентов была повышена оплата труда сельских педагогов.
Летом 1992 года была введена Единая тарифная сетка. Это сейчас она “выдохлась”, а тогда коэффициенты были упругие, работали великолепно и фактически зарплата работников образования увеличилась в 2,2 раза.
Главный врач санатория в Барвихе, где я лечился, уже уйдя из министерства, удивлялся: “Как вы добились, что директор школы получает больше, чем я, главврач правительственного санатория?” Не случайно в 1993 году не было ни одной учительской забастовки.
Поэтому говорить, что указ не был финансово обеспечен, можно только сейчас, в испуге от всеобщего обвала промышленности и экономики.
Тогда же оставалось еще полгода-год до либерализации цен. Никто не знал, чем обернутся действия младореформаторов, руководимых Егором Гайдаром.
При Черномырдине страна подверглась тотальному разворовыванию, образование, кстати, в наименьшей степени, хотя и там были свои “прихватизаторы”.
Указ N1 и Закон “Об образовании” были последними всплесками государственной воли в области образования.
Сегодня ситуация очень тяжелая, но не безнадежная. При Госсовете создана рабочая группа по проблемам реформирования образования во главе с председателем правительства Республики Карелия Сергеем Катанандовым. Государство пытается после восьмилетнего перерыва вернуться в образование, прочистить экономические механизмы, заняться не только финансовыми, но и содержательными вопросами. Образование нужно повернуть лицом к обществу, к его потребностям, запросам, к современной жизни.
Я думаю, что сейчас пришло время для дубль-Указа N1. Рабочая группа Госсовета уже подготовила стратегические тезисы под названием “Основы современной образовательной политики России”. В тезисах написано: в ближайшее время поднять минимальную ставку работников образования до прожиточного минимума, а к 2004 году реализовать норму указа и закона – довести среднюю зарплату в образовании до уровня средней оплаты труда в промышленности.
Смена приоритетов
Николай МАЛЫШЕВ,
председатель Государственного комитета по делам науки и высшей школы:
– Работа над указом началась задолго до его принятия. Ельцин пригласил на работу в правительство новых людей, обсуждалась стратегия развития России.
В советской системе приоритет отдавался военно-промышленному комплексу. Мы предложили Борису Николаевичу изменить стратегию формирования бюджета, а следовательно, всю государственную политику. Возрождать Россию через инвестиции в образование и науку. Ельцин с этим согласился.
Проект указа был готов где-то в апреле 1991 года. Тогда Ельцин еще был председателем Верховного совета. Начиналась избирательная кампания первого Президента России. И чтобы не ошибиться в положениях этого документа, мы решили собрать всероссийское совещание ректоров. В мае 1991 года Борис Николаевич выступил с речью в Тульском политехническом институте, где собралось 600 ректоров России, и пообещал, что первый указ он посвятит именно поддержке образования.
В день инаугурации мы собрались в одном из залов Кремлевского дворца – я, Шорин, Днепров, два юриста из администрации президента – и уже окончательно на бланке отработали указ и передали его на трибуну съезда народных депутатов Борису Николаевичу. Ельцин встал и объявил, что подписал свой первый указ.
Благодаря указу нам удалось сделать несколько вещей. Мы освободили систему образования от ненужной и порой вредной опеки государства. В частности, реально была введена автономия вузов, они получили возможность самостоятельно распоряжаться заработанными средствами. Мы не дали приватизировать материальную базу высшей школы. Наконец, указ позволил выйти на Закон “Об образовании”, который определил все взаимоотношения государства с образовательными учреждениями.
Политическая акция
Владимир ШОРИН,
председатель Комитета по науке и народному образованию Верховного совета:
– Мне трудно судить о встречах Эдуарда Дмитриевича с Борисом Николаевичем в Соединенных Штатах. Я там не был. Но инициатором указа действительно был Ельцин. Впервые я услышал о его пожелании от своих коллег. Мне сказали, что, выступая в центре Линкольна в Вашингтоне, Борис Николаевич прилюдно обещал посвятить свой первый указ образованию.
Вернувшись из Америки, Ельцин подтвердил свое решение и возложил на меня обязанность координировать работу по подготовке указа. “Недели за две до инаугурации ты мне его отдай”, – сказал Борис Николаевич.
Я пригласил к себе Малышева, Днепрова, Яковлева, многих членов комитета, в общем человек 10-15. Договорились, что каждый пишет свой вариант, а потом вместе мы компонуем указ. Через неделю состоялось второе большое собрание.
У депутатов получилась сухая разработка: повысить, причислить и т.д. А Эдуард Дмитриевич написал политическое эссе. Мы решили оставить в указе “материю”, а все эмоциональное отразить в обращении президента. В первых числах июля я передал документы Борису Николаевичу из рук в руки.
Утром в день инаугурации на контрольно-пропускном пункте Белого дома меня останавливает охрана: срочно свяжитесь с Илюшиным. Я связываюсь. Он говорит: “Владимир Павлович, сегодня к трем часам президент требует указ, согласованный со всеми службами”.
Я помчался прямиком в Кремль и стал обзванивать всех людей, которые работали над указом. Мы уселись в Грановитой палате и начали указ “потрошить”, учитывая пожелания юристов, организационников и пр. К двум часам все было готово, и я отнес указ Виктору Васильевичу. Уже во время обеда я вспомнил, что передал папку без политического обращения. Кинулся к Илюшину, но было поздно – указ подписан, зарегистрирован, отправлен в СМИ. Таким образом, персональный труд Эдуарда Дмитриевича Днепрова, к сожалению, света не увидел.
Указ, на мой взгляд, с самого начала был нерабочим. Это была политическая акция. Вот вам штрих: указ должен был завизировать Василий Васильевич Барчук, министр финансов. Он спросил: “На этот год никаких дополнительных затрат нет? Тогда я подписываю”.
Сегодня Эдуард Дмитриевич утверждает, что во всем виновато правительство Гайдара. Но он первый участвовал в этих авантюрах. Дело дошло до того, что весной 1993 года на съезде народных депутатов я потребовал от Ельцина снять Днепрова с поста министра за развал образования.
Когда страна выберется из экономического кризиса, Указ N1 может и должен заработать.
Сын полка
Олег СМОЛИН,
член Комитета по науке и народному образованию Верховного совета:
– Поскольку я не претендую на роль главного отца этого сына полка под именем Указ N1, я могу позволить себе быть достаточно объективным.
Не знаю, кому первому пришла в голову идея подготовить Указ N1, скорее всего она действительно родилась у президента или его окружения в Штатах, поскольку американцы славятся своими программами в области образования.
Но думать, что указ имеет одного или главного автора, было бы по меньшей мере странно. Было создано несколько рабочих групп – в Комитете по науке и народному образованию Верховного совета, в ЦК профсоюза и в правительстве.
Авторы разошлись во мнениях. Если наша депутатская группа исходила из того, что указ должен быть конкретным, то правительственная группа считала, что это должна быть прежде всего декларация о намерениях. Публичное заявление типа “Я, президент всея Руси, настоящим объявляю, что образование будет приоритетным…” В конце концов было подготовлено два текста. Один – проект указа, который и был подписан Ельциным. Второй документ Борис Николаевич должен был озвучить в виде президентского обращения.
Когда указ был подписан, группа депутатов Верховного совета встретилась с вице-президентом Руцким и представителями правительства. Выяснилось, что они практически ничего не знали об указе. То есть никакой подготовки к его финансированию проведено не было.
В последующие годы зарплата в образовании не только не приближалась, но скорее удалялась от заработной платы в промышленности. И тем не менее Указ N1 сыграл свою важную роль. Не будь указа, наступление на образование было бы гораздо жестче. Не будь законных требований, работники образования не поднимались бы на массовые акции протеста. А я считаю, что они были абсолютно оправданны. Работники образования выступали не за себя. Сами от этих акций они получили немного. Но удалось добиться главного – запретить приватизацию в системе образования.
Наталья БУНЯКИНА
Р.S.
Кто прав из них, кто виноват – решать не нам. Но только воз и ныне там.
Выбор читателей
Комментарии