Аргентинский сад

Фильм «Короли интриги» оскароносного режиссера Хуана Хосе Кампанельи неожидан и прекрасен одновременно. Вообразите: поместить значительную часть действия в большой дом, где живут уже сорок лет далеко не молодые люди, и превратить такое, в общем-то, однообразное пребывание в поистине чеховскую драму, в которой важны не столько слова, сколько невозможность их понять и услышать. Довлеют прошлое, давние обиды, ежедневный быт и даже соучастие в непредумышленном убийстве. Впрочем, эта аргентинская история не так грустна, как «Вишневый сад». Она скорее о том, как старики преподали молодежи хороший урок.

С первых минут фильма создается ощущение, что попадаешь в музей кино. Длинная парадная лестница. Золотая статуэтка, походящая на «Оскар», на постаменте в прихожей. Красочные афиши, вдоль стен – портреты дам, и все это ведет в кинотеатр, где часто пропадает некогда популярная актриса Мара Ордаз. Она плачет, пересматривая любимые эпизоды, выпивает бокал вина, чокаясь с живописными особами на полотнах, сбегает вниз к статуэтке, обнимает и вертит ее, каждый раз испытывая невыразимую радость того момента, когда она стала обладательницей высокой награды.
Мара живет прошлым. Там остались ее радости и горести. Настоящее ей противно и унизительно. Кажется, что перед нами реинкарнация Раневской из чеховского «Вишневого сада». Та не просто все время твердит о молодости, проведенной в родном имении, но и постоянно вспоминает о трагической гибели своего сына Гриши. Кроме того, Раневская демонстративно рвет связь с настоящим и будущим, уничтожая обращенные к ней интимные письма из Франции.
Что до соседей Мары по затворнической резиденции, режиссера Номберто Имберта и сценариста Мартина Саравии, то они отсылают к образу брата Раневской – Гаева. Правда, в отличие от него играют не в воображаемый бильярд, а в самый настоящий. Да и еще не прочь половить крыс, пострелять хищников и пофилософствовать. Однако и они все больше говорят цитатами из собственных фильмов, в которых Мара исполняла главную роль, а ее партнером был нынешний супруг Педро де Кордова. Теперь он в инвалидной коляске принял вид благообразного старика и пишет окрестные пейзажи.
Таким образом, перед нами съемочная команда. Как же так случилось, что четверо столь разных людей оказались в одном пространстве? Режиссер будто намекает зрителю, что им еще рано уходить на покой и под занавес жизни они должны снять свой самый главный фильм. Картину, которая обессмертит их имя и примирит друг с другом. Хотя на первый взгляд, несмотря на мелкие придирки, пожилые звезды ладят неплохо. Произнося тост, Номберто отмечает: как здорово, что здесь не так, как в кино, где неизменно за счастливыми моментами следует какая-нибудь гадость. Характерно, что именно после этой торжественной сцены и происходит драматический поворот сюжета. Камера, мотор, поехали!
Большой роскошный дом главных героев чужд современной цивилизации: расположенный вдали от мегаполиса, он всем своим видом гордо напоминает о величии ХIХ столетия. Внезапное появление модной машины предстает своеобразным вторжением технологичного, стремительного века в мерное течение иной культуры, уставшей от бурной молодости и затаившейся в четырех стенах. Когда же из цветастого автомобиля выходят молодые и энергичные персонажи, становится понятно, что киноистории со всеми вытекающими последствиями не избежать.
Франсиско и Барбара, так зовут незваных гостей, классические представители циничного девелоперского бизнеса: они думают исключительно о собственной выгоде и способны легко переступить через человеческую жизнь, как говорится, ничего личного. Глядя на эту парочку, угадываешь скептицизм режиссера по отношению к нынешнему поколению, грядущее которого по-лермонтовски «иль пусто, иль темно». Однако стоит признать, что именно ловкие дельцы пробудили в героях утраченный пыл и верность морали.
Франсиско, расточая бесконечные комплименты Маре, возвращает ей веру в то, что она сможет вернуться на экран. Ведь ее не забыли, ее любят и ценят юные зрители, а значит, не все потеряно. Она не так стара и еще способна страстно и отчаянно сыграть саму Лукрецию Борджиа. В то же время Барбара восхищается картинами Педро, отмечая его талант, чем вдохновляет старика и заставляет его вспомнить былые успехи и ту досадную обиду, которую он долгие годы держал на режиссера: в том злополучном фильме ему дали роль евнуха, а не султана, возлюбленную которого играла Мара. Пресса тогда поговаривала, что у них был роман, и Педро до сих пор убежден, что жена изменяла ему.
Длившаяся десятилетия семейная драма между Педро и Марой разрешается по контрасту с взаимоотношениями Франсиско и Барбары. Последние одержимы сиюминутными материальными благами. Для их достижения они не брезгуют лестью, обманом, а целомудрием и подавно. Оттого больше походят на живые трупы, чем втянутые в аферу обитатели дома, который девелоперы мечтают заполучить. Вот на этом месте чеховский «Вишневый сад» заканчивается, а точнее, разворачивается в обратную сторону. Хуан Хосе Кампанелья оптимистичнее русского классика, и Лопахин, то бишь Франсиско, не может у него праздновать успех.
Финальный эпизод – талантливая комбинация театра и кино с щепоткой Тарантино. Одержимые собственным тщеславием Франсиско и Барбара, по сути, убивают друг друга, став жертвой изысканно разыгранного спектакля, в котором Мара наконец-то изобразила смерть, а Педро предстал ее любящим и верным мужем. В трагифарсовой развязке звучит и мелодраматическая нота. Прояснившиеся тайны инвалидности Педро и гибели сестер Мары, виновником коей была она сама, позволяют персонажам еще раз осознать всю непрочность жизни и вместе с тем прелесть каждого мгновения повседневности.