Ардатовская дорога к “Вере. Надежде. Любви”

Ардатов – рабочий поселок в нескольких часах езды от Нижнего Новгорода. Из бюджетных средств по области на него и выделяется соответственно поселковым нуждам. На дороги, как водится, денег не хватает… На обустройство уличных дорог, имеющих – яма на яме – волнообразный рельеф. Вследствие чего умножается их протяженность, не говоря уж о транспортных потерях.
Непонимание первостепенной важности дорожной проблемы зияет роковой брешью в сознании российских властей всех уровней. Ведь дороги прежде всего – это форма коммуникации, сближающая людей. Первичная наземная фаза социальных связей. Компьютерной техникой российское бездорожье не обойдешь, как не обошли мы фазу капиталистического развития, возмечтав сигануть из феодализма в коммунизм.

Отец Михаил Резин – настоятель Знаменского собора в Ардатове, он же духовник детской колонии, создатель Реабилитационного центра (РЦ) для малолетних преступников, отбывших наказание.
До 1990 года они с женой, немкой из Поволжья, жили в Германии, родили пятерых детей… А потом… Потом оттуда, из обжитого парадиза, катапультировались в Нижегородскую область. Приняв сан, отец Михаил принял и первый свой приход неподалеку от колонии малолетних преступников. Таким образом и определилось его пастырское служение.
Разумеется, он бывает в колонии, служит обедни, причащает… Но этого совершенно недостаточно, чтобы воздействовать благотворно на искалеченные детские души. Не менее, чем святое причастие, им необходима обыкновенная беседа, возможность обсудить какие-то вопросы, попросту пообщаться.
Малолетняя тюрьма по жестокости и произволу превосходит тюрьму обыкновенную. Некоторые малолетки пытаются завысить свой возраст, чтобы скорее перевестись во взрослую зону. Сломавшихся или “опущенных” здесь подвергают истязаниям.
Не забуду рассказ одного подростка. Он сидел на общем режиме. Медицинская комиссия не признала его душевнобольным. Они с дружками из чистейшего любопытства – что из этого получится – привязали к лавке беременную женщину, положили поперек живота доску и стали качаться на ней, как на качелях.
Реабилитационный центр “Вера. Надежда. Любовь” возник в Ардатове четыре года назад. Его обитатели – в основном подростки, те, кому, освободившись, некуда деваться. Но есть и пришлые с воли – беспризорники, бомжи. Зимой постоянно проживают 15-20 человек. Летом – до 30. К тому же летом помогают льготники из колонии. Они трудятся целый день, а ночевать возвращаются к себе, в зону.
Живут, можно сказать, натуральным хозяйством. На поле в 130 гектаров выращивают зерновые и огородные культуры: овес, ячмень, пшеницу, морковь, лук, картошку. Перепадает на стол и гуманитарная помощь.
Сначала “колонисты” сачковали, отлынивали от работы. А потом, видя, как пашут все – ребята и взрослые, женщины, староста храма, тут же и батюшка, втянулись… За обедом огромный общий стол, пища натуральная, обильная. Вечером – пруд, а то и баня. Но главное – среда, тон в которой задают постоянные жители РЦ, уже наученные (или, если хотите, старающиеся научиться ) кое-чему в своем общежитии, а именно не курить, не пить, не приводить на ночь девочек, не ругаться матом, блюсти братские отношения, не допускать дедовщины. Эти заповеди начертаны не только на картонных скрижалях, но и у каждого в сердце.
В колонии есть производство, есть чем занять осужденных, но сюда, на сельхозработы, ежедневно составляется очередь. И если случается заминка, ребята пристают к начальству, толпятся у КПП: “Когда церковь нас возьмет?”
А действительно, когда Русская православная церковь ИХ возьмет? И по силам ли ей одной этот крест? Может быть, разделить его ощутимую тяжесть с инославными? Не запрещать им спасать детей, да и взрослых от скоротечной погибели… А волна напирает: в одной Москве сегодня “зимуют” тысячи беспризорников. Как говорит отец Михаил, “если упустим время, нельзя будет выйти на улицу: отрежут голову”.
– Мы никого не держим, – говорит он, – но и не гоним: кто шесть месяцев проживет, кто больше. Но уже недели через три видно, что за человек: будет он работать или заглянул так, перекантоваться… Многие ведь оденутся, подкормятся и уедут… Опять возвращаются… За год через нас проходят не менее 60 человек. Оформляем им все документы и отдаем на руки паспорт (прописываем здесь), страховой полис, трудовую. Все получают зарплату. Мы за то, чтобы они имели свои деньги. Пусть учатся экономить, обретать чувство собственности.
Условия здесь неплохие. У нас они могут окончить среднюю школу и поступить в техникум, где есть общежитие. Могут поступить на курсы водителей, которые мы, между прочим, оплачиваем.
Староста храма Валентина Федоровна Коргикова – правая рука отца Михаила и на приходе, и в деятельности Реабилитационного центра. Чаще других ей приходится бывать на скотном дворе…
– Завести хозяйство в поселке нам не разрешили… – сетует она. – Хотя было бы удобнее и следить, и участвовать. Население воспротивилось. Милиция поначалу тоже выказывала недоверие, а то и придиралась… Не так ребята посмотрели, грубо ответили. Одного-двоих забрали… Но мы решительно вступились: “Ребята не беспризорные, мы за них отвечаем!” И настояли на том, чтобы любые конфликты разбирались с нашим участием – моим, матушки и отца Михаила.
За птицей и скотиной следят три человека. Диме и Вале на будущий год идти в армию. Но они рассчитывают вернуться. Правда, Дима хочет поменять профессию, хочет выучиться на плотника и работать здесь же в столярном цехе, который сейчас только закладывается. А у Кости мечта (он освободился 4 года назад): выстроить СВОЙ дом, завести семью. А может быть, поселить в своем будущем доме родителей, они сейчас в разводе… Костя мечтает соединить их, помирить и зажить с ними вместе одной семьей…
Беспросветная ноябрьская хмарь… Дождь… Ветер задирает хвост у лошаденки, щиплющей траву под окном.
Фонарей на ардатовских улицах не полагается, наверное, по статусу – из-за малой численности народонаселения. Машина священника, “амфибия” с двумя ведущими, то утыкается фарами в водяную муть, то вздымает столб света в непроницаемый зенит. Уже совсем затемно добрались мы до спортивного комплекса – так, а не иначе хочется назвать это здание, выкупленное в рассрочку Реабилитационным центром. Отец Михаил: “Из сорока детей, которые здесь занимаются, половина наших, включая и тех, что из трудных семей. Не готов пока бассейн и тренажерный зал, нет снарядов. А в этом, где они сейчас кувыркаются, проходят занятия спортивной секции дзюдо. Да, да, я не считаю, что самооборона противоречит православному мировоззрению и образу жизни”.
Озадаченный впечатлениями, я спросил: “Откуда средства, батюшка, строить, выкупать, оборудовать?”
“Бог посылает через людей, к которым не стесняемся обращаться. Бывает, что и зарубежный фонд поможет какой-нибудь, выделит грант на проект… Но мы ведь не в себя богатеем. Делимся и с другими. К Рождеству сами готовим подарки в другие колонии: мыло, зубную пасту, лимонад, сгущенку, трусики, носки. Привозим на своей машине и раздаем в пакетах по отрядам”.
Ардатов хоть и рабочий поселок, но с претензиями. О чем можно судить по названиям магазинов: “Вкусное”, “Престиж”, кафе “Эдем”. Самоуважения придает и то, что Ардатов расположен неподалеку от святых мест, от Дивеевской обители, где подвизался в трудах и молитвах Серафим Саровский. По этой причине дома здесь дорогие… Однокомнатная квартира в подслеповатой четырехэтажке стоит 30 – 35 тысяч долларов, столько же, сколько в Москве в престижном районе. Близость к святости обязывает… А еще бытует поверье: когда Господь попалит грешную землю, останется нетронутым только этот клочок земли, которую святой Серафим обкопал канавкою. Вот к ней-то, к этой канавке, и теснятся устрашенные соотечественники, имеющие достаточно материальных средств к спасению.
Рядом с верой всегда соседствует суеверие. Преступный мир, например, почитает Николая Чудотворца, который будто бы покровительствует разбойникам. Отец Михаил улыбается: “Современный разбойник в церковь не зайдет, мол, я грешный, зато попросит вынести и продать ему медальон с Николаем Чудотворцем…”
У главаря местных рэкетиров высшее филологическое образование. Он возглавил очистительную миссию в поселке, своеобразную зачистку. Наводит порядок по-своему. Его подручные изгнали цыган, торговавших наркотиками, отвадили московских сутенеров, которые скупали провинциальных девочек и пристраивали в столице. Новоявленные “блюстители порядка” в храм заходят свечку поставить…
Кто, как не священник, облеченный духовной властью, призван растолковать потерянному населению знаки истинной любви и справедливости? Помочь отличить их от подделок? Помочь выбраться на прямую дорогу, ведущую к главному закону жизни?! Это при наших-то коммуникациях, при состоянии наших дорог, изменение которых Пушкин предсказал лет через триста. Можем утешиться: большая часть этого срока уже миновала.

Александр ЗОРИН
пос. Ардатов,
Нижегородская область