Анна и Сергей ЛИТВИНОВЫ: Пандемия научила нас ценить простые человеческие радости

Брат и сестра Литвиновы вот уже более 20 лет стабильно входят в число самых популярных российских авторов триллеров. Действие их последнего романа «#Останься дома и стреляй» разворачивается на фоне прошлогоднего карантина, сопровождаемого самоизоляцией и пропускным режимом. Тем не менее и в этой ситуации находится место запутанным преступлениям… Впрочем, наша беседа с Анной и Сергеем была посвящена и другим, не менее интересным и актуальным темам, таким как космос и пресловутое дистанционное обучение.

– Анна родилась 12 апреля, в День космонавтики. В этом году исполнилось ровно 60 лет со дня полета Гагарина в космос. У вас есть целый цикл романов на космическую тему – «Высокие страсти». Должно быть, было сложно собирать материал об истории космической отрасли в СССР, тем более многие моменты наверняка остаются засекреченными?

Сергей:

– Много информации мы получили от наших родителей. Наш папа Виталий Яковлевич как раз в 1961 году окончил МАИ. И изначально его распределили в Химки, на завод, которым руководил академик Глушко. Там производили жидкостные реактивные двигатели. Но потом Хрущев решил, что армия должна состоять из всевозможных ракетных войск, и отца забрали в армию, он пошел служить лейтенантом. Наша мама, как верная декабристка, поехала за ним вместе со мной маленьким в Авиагородок под Ростовом. Все знали, что родители работают на авиазаводе. И только через 40 лет, уже в пере­строеч­ные времена, выяснилось, что завод был на самом деле ракетным. На нем делали тренажеры для солдат, которые обслуживали ракеты средней и малой дальности.

В общем, когда появилась идея цикла романов о первых советских космических победах, то первым делом мы, конечно, обратились к нашим родителям, попросили их по этому поводу написать воспоминания. И потом пользовались ими при работе над книгами.

Впрочем, сейчас уже появилось достаточное количество мемуаров, которые рассказывают о первых годах освоения космоса, и рассказывают достаточно интересно. Например, книга Ярослава Голованова «Королев: факты и мифы», в которой дается описание жизни главного конструктора чуть ли не день за днем. Можно упомянуть четырехтомник заместителя Королева Бориса Евсеевича Чертока под названием «Ракеты и люди». Или вот один из руководителей отряда наших первых космонавтов, летчик, Герой Советского Союза Николай Петрович Каманин. Он не то что мемуары писал, он писал дневник, а его сын этот дневник опубликовал. Там тоже много интересного, неожиданного. В то же время большое количество документальных материалов на космическую тему еще остаются закрытыми.

– Сегодня есть мнения, что после тех впечатляющих космических успехов произошел некий откат. Во всяком случае сейчас, в ХХI веке, человек все еще не полетел в дальний космос и даже не основал колоний на Луне или Марсе. Как вы думаете (как люди, которые знают об этом, наверное, все-таки несколько больше остальных), есть ли какие-то космические перспективы у человечества в ближайшем или хотя бы отдаленном будущем?

Сергей:

– На днях я смотрел интервью Илона Маска, в котором он утверждал, что первый человек полетит на Марс через восемь лет, а к 2050 году население этой планеты будет составлять миллион человек.

Мне иногда кажется, что Маск – это такая реинкарнация Сергея Павловича Королева. Они даже внешне похожи. Поверьте, если бы не Королев, наших успехов в космосе не было бы вообще. Как следствие, американцы на Луну полетели только ради того, чтобы нам доказать, мол, мы тоже кое-чего стоим. На самом деле эта чрезвычайно дорогостоящая и опасная экспедиция никому ни для чего не была нужна.

Королев умер в 59 лет. И если бы он прожил еще лет 20, может быть, мы при его жизни увидели бы человека на поверхности Марса. На Луне просто нечего делать – там голая холодная пустыня. А вот Марс – это интересно…

– В ваших романах «Брат ответит» и «Любить, бояться, убивать» один из главных героев – аутист. Тема аутизма была выбрана случайно как одна из актуальных в наше время или здесь какая-то личная история? Сталкивались ли вы лично с аутистами? И, наверное, написание книг не обошлось без консультаций со специалистами в этой сфере?

Анна:

– Аутизм – патология загадочная. Дети с такими расстройствами появляются в абсолютно нормальных семьях. Кстати, и специалисты, и родители таких детей не любят слово «аутисты». Они говорят «с расстройствами аутистического спектра».

В нашем ближайшем окружении таких случаев не было. Но мы много читали историй на эту тему, изучали, как работают благотворительные фонды помощи аутистам.

– Как вы думаете, может ли аутист адаптироваться, стать более-менее полноценным членом общества? Ваш персонаж Ярослав Дорофеев близок к этому. А как на самом деле? Кстати, в последнее время вошло в моду объявлять некоторых знаменитостей аутистами. Например, аутизмом якобы страдает Вуди Аллен… Можно ли этому верить?

Сергей:

– Мы писали художественное произведение, и, возможно, в книге ситуация чуть более благополучная, чем в реальной жизни. Слишком трогательную заботу проявляет здоровый брат о больном. И наш Ярик слишком умный для аутиста. Все-таки наш жанр – это не критический реализм, роман должен вдохновлять и делать жизнь немного идеальнее, чем она есть на самом деле.

Анна:

– Конечно, если форма аутизма легкая, то человек может добиться социального успеха. Но порой аутистами называют просто интровертов. Часто это клеймо вешают на нелюдимых, угрюмых, на тех, кто просто не вписывается в общие рамки…

– Тема, затронутая в продолжении «Брат ответит» – романе «Любить, бояться, убивать», – это иммерсивные шоу, в том числе квесты с элементами хоррора. В книге вы описываете такой квест, где границы между актерской игрой и реальностью стерты. Актеры могут применять к клиентам физическое насилие, например… Существуют ли на самом деле такие квесты? Или то, что описано в романе, все-таки авторский вымысел?

Сергей:

– Это абсолютно не вымысел. Таких квестов в Москве очень много. Но сначала нужно четко разобраться с терминологией. Квест – это когда тебя запирают в комнате, и ты оттуда должен выбраться сам, решая какие-то ребусы. Но это, во-первых, скучно, во-вторых, немного надоело. Сейчас в тренде квесты с актерами, и это называется перформансом или иммерсивным театром.

Анна:

– Конечно, больше всего популярны перформансы с маньяками, хоррором и проч. Они очень разные по качеству. Я стараюсь бывать на тех, которые, по отзывам, входят в десятку или пятерку лучших. Посетила таких перформансов 15 как минимум. У меня сыновья-подростки, и так получилось, что собралась своя квест-команда. Ее уже знают в Москве, потому что мы и рецензии пишем. Где-то раз в месяц я их собираю, человек пять, и мы выбираем, куда хотим пойти. Смотрим, все ли проходят по возрасту, потому что на некоторые перформансы можно попасть только с 16 лет. Не могу сказать, что мне страшно на таких представлениях, хотя на паре-тройке перформансов меня все-таки реально смогли напугать. Но в первую очередь интересно, как это все организовано, как сделаны драматургия, эффекты, за счет чего нагнетается страх… Мне это любопытно как автору книг.

Вот на некоторых перформансах – там и бензопила, и кровь, и мозги, но совсем не страшно. А на других к тебе подходит милейший человек, но ты испытываешь ужас только от его приближения…

Единственное – уровень контакта всегда четко оговаривается до начала квеста. Что будут бить без предупреждения, такого нет, и, кстати, в нашем романе тоже этого нет, потому что посетители изначально подписывают бумагу, на какой уровень контакта они согласны. Существует несколько уровней – без контакта, лайт – ну просто коснулись рукой, а еще есть хард, суперхард и какой-то там вообще мегахард… Естественно, все выбирают хард, а зачем мы иначе сюда пришли, так просто скучно…

Однажды на очередном перформансе схватили моего младшего, которому тогда еще было лет 11, закинули на какой-то стол, потом схватили меня, дали цепь и говорят: «Побей его». Я говорю: «Не буду его бить, он не заслужил». Они: «Тогда мы его сами побьем». Я отвечаю: «Бейте, но только, пожалуйста, не сильно!» Ему-то врезали совсем чуть-чуть, но вот у моего супруга, который тоже был с нами, остался реальный синяк… И что хорошего в таком сценарии? Какой-то глупый садизм.

– Как изменилась ваша жизнь с приходом пандемии? Повлияла ли она как-то на ваше творчество и взгляд на мир? Многие говорят, что реальность стала как в триллерах или ужастиках. Вы разделяете это мнение?

Анна:

– Я считаю, что эта пандемия в какой-то степени встряхнула планету. Ведь раньше мы ходили в рестораны, театры, путешествовали за границу и считали это нормой. Пандемия, как и война, научила нас ценить простые человеческие радости. Помогла понять, что главное в жизни – это доброта, любовь, теплые отношения между людьми, друзья в конце концов. Те, кто тебя поддержит, выслушает…

– Пандемия принесла с собой вынужденный переход на дистанционное образование. Как вы к нему относитесь? Тем более у Анны сыновья еще школьники. И стоит ли вообще внедрять «дистанционку» в обучение хотя бы старших школьников и студентов? Насколько эффективным может быть такое образование?

Анна:

– Считаю, что «дистанционка» не приносит ничего хорошего. Я наблюдала, как проходят такие уроки. Учительница географии, например, всегда выходила в эфир стоя, в строгом костюме, на фоне географической карты. Но были уроки, когда педагог сидит на кухне, прихлебывает чай и скучным голосом читает материал чуть ли не по учебнику. Мои сыновья очень часто по утрам просыпались, надевали наушники, подключались к уроку и вскоре снова засыпали. Или включали занятие фоном, а сами играли в компьютерные игры… Я боюсь, что за этот год их просто лишили от желания хоть как-то учиться.

Да, можно давать школьникам цифровые домашние задания. Сейчас появилась хорошая штука для изучения иностранных языков – квизлет (quizlet). Тебе дают домашнюю работу, если ты отвечаешь правильно, то вопросы усложняются. Как только отвечаешь неправильно, приходится повторять тему. И, ответив на сто вопросов, ты понимаешь, что материал усвоен, хотел ты этого или нет.

Лишь небольшому количеству детей, которые стремятся быть образцовыми учениками, подходит «дистанционка». Или тем, у кого сложности в классе, кто не любит общаться… А так, я считаю, это может быть только временной мерой. Очень жаль и педагогов, которых вынудили давать знания таким образом.

– Что, по-вашему, нужно менять в современном образовании?

Анна:

– Мне кажется, надо поощрять учителей, которые реально любят свою работу, умеют увлекать детей, индивидуально работают с каждым ребенком. И не только материально поощрять, но и избавлять их от бессмысленной писанины, от заполнения многочисленных циркуляров… Например, у моего младшего сына классный руководитель Екатерина Викторовна Пикторинская – удивительный человек. Всегда поддержит, лично напомнит, если по какому-то предмету «хвост», подскажет, как его сдать. Я не понимаю, как она все успевает…

– Традиционный вопрос: а каковы ваши творческие планы, над чем вы сейчас работаете или, может, есть какие-то идеи на будущее?

Анна:

– У нас есть такие мистические герои – Алексей Данилов и Варвара Кононова… В предыдущем романе из этой серии «Успеть изменить до рассвета» мы их оставили в Советском Союзе, в 50-х годах. И вот теперь мы решили их там найти… А еще мне в издательстве сказали: «А напиши-ка ты что-нибудь такое сольное и женское, ведь у Сережи уже есть такие вещи, которые он писал один…» Так что сейчас заканчиваю женский роман.

Сергей:

– Есть и идеи новых триллеров. Но пока еще рано говорить, о чем они будут.