Ангел мой, будь со мной…

Ангелина возится – сейчас проснется. Я покрепче зажмуриваю глаза в бессмысленной надежде, что она тоже решит подремать еще хоть чуть-чуть. Номер не проходит. Маленькие ручки уже теребят меня за нос, разлепляют ресницы, тянут за волосы. Потом каким-то образом в моей полудлинной, согласно парикмахерскому прейскуранту, прическе запутываются ее ножки.

Я раскрываю глаза и вижу сияющее лицо дочери. Сон слетает и хочется петь. Все-таки это очень важно, чем тебя встречает утро – серым мраком одиночества или счастливой улыбкой ребенка. Надо вставать, иначе Ангелина вскочит первой, понесется неведомо куда и непременно выкинет какой-нибудь финт. Ходить медленно или хотя бы размеренно она не умеет.

Я даже не думала, что смогу так мало спать и радоваться жизни при этом.

Впрочем, я не знала очень многих вещей. Например, не представляла, что самым главным в жизни может стать вопрос о том, сколько раз в день человек сел на горшок. Мне никогда не приходилось так много работать, спешить домой, считать деньги, бегать по магазинам и размышлять о будущем. Я никогда не была настолько зависимой и никогда не чувствовала себя настолько свободной. Меня больше не тревожат сплетни и шепотки за спиной, не волнует, хорошо ли я выгляжу. Я думаю, когда наконец вылезет 15-й зуб и станет ли Ангелина есть кашу. А иногда о том, что, когда я «состарюсь», ей будет всего 20… Надо успеть.

Мне открылись простые вещи, которые знала давно. Но не чувствовала: любая мелочь дается трудом, нельзя стоять на месте, за каждое действие приходится расплачиваться, ничего не случается зря, важна каждая минута. Когда-то в детстве мама сказала мне, что смысл жизни – в детях. Тридцать лет я пыталась это понять. А сейчас просто знаю.

Мы впервые остались наедине в больничной палате, когда Ангелине было три дня от роду. Ничего более страшного, чем в эти первые минуты, я еще не испытывала. Ужас – от ощущения полной власти над беззащитным существом, и жуть – от чувства неизмеримой ответственности за жизнь человека. Любое мое движение, каждый вздох мог изменить – нет, перевернуть – ее судьбу. Я поверила в Бога, я сама была почти Богом. Я задохнулась от страха. А она спала! Тихо сопела, отвернувшись к стене, и ее нисколечко не волновали мои переживания. Она была во мне абсолютно уверена.

И я поняла: дети – не люди. Они – ангелы. Только ангелы могут приходить в этот мир настолько беззащитными и настолько защищенными своей доверчивостью. Я плакала от нежности и боялась заснуть – а вдруг спугну ангела? Вдруг небесная канцелярия ошиблась? За что мне такая милость? Вдруг она улетит? Спасибо, Господи, и спаси ее, Господи.

Я много раз признавалась в любви, но что это значит, поняла только сейчас. Щемящее чувство нежности, которое испытываешь постоянно, и ответственность, которая не становится обузой. Ответственность, похожая на наркотик – без нее уже невозможно жить.

Я не жила бы уже, если бы не случилось такое чудо. Впрочем, что моя жизнь? Немногого она стоила. Мечтала о славе, искала любовь, старалась кому-то помочь … Я не знаю, кем станет моя девочка, и не жду от нее свершений. Да этого и не надо. Она уже изменила мир – в нем стало больше тепла. Мне не хочется объясняться ей в любви – этого мало. Сказать, что она – моя душа, будет неправильно. В душе моей намешано многое, а в ней – только свет. Но теперь моя жизнь бесценна, потому что имя ей – Ангелина. Я больше не могу позволить себе смерть…

За окном ночь, я сижу за стареньким компьютером, а мой смысл жизни давно спит. Нет, кажется, пищит – зовет маму. Я спешу, я лечу, успевая на бегу – уже в который раз – удивиться тому, что самым главным, самым важным на свете словом называюсь именно я…

Омск