Америка ищет выход. В контрактах

Богатая Америка учится в частных школах. Чтобы потом поступить в престижные Гарвард, Принстон или в крайнем случае Йель. Государственные школы для середняков. Сами американцы считают их неплохими, но тут же сокрушаются: ” Там дети все на одно лицо для учителей”.

Еще двадцать лет назад американский ученый Рей Бадди предложил концепцию так называемых “чартерных” или контрактных школ. Согласно его идее школьные округа должны “выдавать разрешение всем желающим педагогам попробовать новые подходы к обучению или даже создать новую школу”. Тут меня и спросят: “Зачем разрешение? Хочешь работать по-новому – работай! Кто мешает?” В демократической Америке в школьной жизни, несмотря на кажущуюся свободу, все жестко регламентировано. Любая инновация требует сотен согласований, а то и принятия закона на уровне штата. Я уже писал когда-то о том, как Роберт Собурн из Виргинии открывал нетрадиционную школу. Он построил ее на своем собственном участке. В местном муниципалитете у него потребовали справку от владельца участка, что тот, мол, не возражает против строительства. И Собурну пришлось написать официальное письмо самому себе: “Роберту Собурну, директору христианской школы. Я, Роберт Собурн, законный владелец участка в Вьене, не возражаю против возведения новой школы на моей земле и желаю вам всяческих успехов на образовательном поприще”. Чиновник, не моргнув и глазом, подшил эту справку в дело и тиснул штамп “Разрешено”.

Все началось с Миннесоты, вернее, с сенатора Эмбера Рейхгота Джанга. Ему не пришлось долго уговаривать губернатора своего штата Руди Перпича. И все же прошло три года, прежде чем был принят впервые в Америке закон штата, разрешающий родителям самим выбирать школу для своего ребенка, а не отправлять его в учебное заведение по месту жительства. Учителям же этот закон давал возможность открыть свою школу, если они найдут спонсора, с которым подпишут контракт на реализацию своей педагогической программы. Отсюда и название контрактные или “чартерные” школы. В 1985 году только 33 процента жителей Миннесоты хотели сами выбирать школу, 60 процентов категорически не принимали это новшество. Спустя 7 лет сторонники выбора уже составляли 76 процентов. Родители увидели, что в “чартерные” школы возвращаются дети, которые безбожно пропускали занятия или вовсе не посещали обычную школу, что в этих школах появились новые углубленные курсы. Да и сами папы и мамы стали больше участвовать в школьных делах. Половина опрошенных в прошлом году управленцев отметила улучшение взаимоотношений между контрактными школами, колледжами и университетами. Впрочем, не все шло гладко. Часто учителя, пытающиеся создать новую школу, встречали сопротивление и своих коллег, и окружных школьных советов. Особенно когда речь шла о создании школы в школе. Кстати, многие противники ваучерной системы, в том числе и Билл Клинтон, и министр образования Ричард Рили “чартерные” школы поддержали, а уже упоминаемый сенатор Рейхгот Джанг, автор миннесотского закона, при всяком удобном случае доказывал своим коллегам, что чартерный подход намного эффективнее ваучерного. В прошлом году президент Клинтон призвал “каждый штат дать право всем родителям выбирать, какую школу будет посещать их ребенок, а учителям – возможности создавать новые школы. Они ведь выживут только в том случае, если педагоги хорошо будут делать свою работу”. Клинтон не ограничился заявлением. Он вместе с бывшим сенатором Девидом Дуренбергером убедил конгресс выделить миллионы долларов на поддержку “чартерных” школ.

Обычно американскими школами управляет совет школьного округа. Он и является учредителем школы. Контрактную же школу может создать и государственный университет, и орган местного самоуправления, и государственное агентство или комиссия. В “чартерных” школах не берут никакой платы за обучение. Никаких вступительных тестов. Эти школы открыты для всех детей. В контракте со спонсором, обычно заключаемом на 3-5 лет, четко прописана педагогическая концепция, этапы программы и результативность обучения. Школа сама формирует свой бюджет. Она нанимает тех учителей, которые ей нужны, не оглядываясь на правительственные инструкции и профсоюзные ограничения. Один из родителей сказал по поводу “чартерных” школ: “Я понял, что учителя в самом деле хотят вовлечь меня в школьную жизнь, а не просто выудить пару сотен баксов на так называемое улучшение”.

Всего в Америке 226 “чартерных” школ. Обучается в них 28 тысяч школьников. Но пока только 25 штатов приняли законы, разрешающие открывать такие школы. Они очень разные. Например, в школу Сан-Паула, штат Миннесота, берут только тех, кто бросил обычную среднюю школу. Если восемнадцатилетний парень читает как третьеклассник, с ним начинают заниматься именно как с третьеклассником. Классы в школе очень маленькие – от 2 до 10 ребят. Да и сама школа небольшая – всего 60 учеников от 16 до 21 года. На одного педагога приходится 6 учащихся. По требованию любого ученика созывается общешкольное собрание. В школе Ле-Шуер в 6-12-х классах занимаются 95 ребят из 9 школьных округов. Еще столько же ждут своего места. Здесь нет предметов. Есть девять образовательных областей – математика, естествознание, коммуникации, искусство, граждановедение, технологии, самоуправление, решение проблем, непрерывное образование. Родители, ученик и учитель в августе разрабатывают вместе индивидуальный учебный план на год. Этот план предполагает духовный, интеллектуальный и физический рост. Реализуется он через проекты в каждой образовательной области. Раз в месяц проходят так называемые вечерние презентации, когда ребята представляют свои работы перед родителями и жителями городка в местном торговом центре. На одной из таких вечеринок демонстрировали сразу три проекта. Девочка, увлекающаяся ветеринарией, показала фильм, рентгеновские снимки и слайды, как она сама вылечила сломанную ногу своей собаке. Вернувшийся из России парень представил политический реферат, третий участник играл на скрипке дуэтом вместе с мамой.

Закон штата Мичиган о “чартерных” школах ограничивает количество школ, учреждаемых государственными университетами. В прошлом году здесь из 43 контрактных школ 33 были основаны местными университетами, причем 28 учреждались под эгидой Центрального Мичиганского университета. В нынешнем году университетам принадлежит 85 школ. На будущее им позволено открывать не более 25 новых учебных заведений ежегодно. Конкурс в мичиганские “чартерные” школы – 3-4 заявления на место. Самая маленькая школа – 100 учащихся, самая большая – 450. Среди наиболее известных – Конквест Академи, где занимаются беременные девочки и подростки, ставшие родителями. В Макоб Академи учатся дети с недостатками умственного и физического развития, готовясь работать в сфере обслуживания. Есть Монтессори-школа и школа, готовящая к туристическому бизнесу. Но какого бы профиля ни была “чартерная” школа, там обязаны изучать математику, естествознание, язык, искусство и общественные дисциплины.

Президент Американской Федерации учителей Альберт Шанкер назвал “чартерные” школы “лабораториями обучения”, опытом которых должна воспользоваться вся государственная система образования. Но многих волнует проблема: как сравнивать результаты в контрактной и традиционной школах? Ведь только в 8 из 25 штатов, где развиваются “чартерные” учебные заведения, во всех типах школ сдают согласно закону одинаковые экзамены. И лишь в шести штатах все школы следуют местным образовательным стандартам. Как добиться, чтобы ребенок, переходя из одной контрактной школы в другую или возвращаясь в традиционную, чувствовал себя комфортно? Ведь “чартерные” школы и создавались для того, чтобы детям было уютно не только в школе. В жизни.

Петр положевец

Конкурс XXI века

А вы соответствуете единому международному учительскому стандарту?

Американскому конкурсу “Учитель года” – 45 лет, российскому – 5. Есть национальный конкурс на лучшего учителя и на Украине, и в других странах СНГ. Естественно, что идея международного конкурса витала в умах педагогов давно. Более того, предпринимались попытки начать ее реализацию. Разрабатывались концепции, велись переговоры с ЮНЕСКО, намечались первые установочные конференции и семинары. В 1995 году американская делегация организаторов конкурса в США во главе с лучшим учителем года Америки-95 посетила российский конкурс.

Пока с переменным успехом велась вышеописанная работа, в Международном детском центре (МДЦ) “Артек” также родилась, вызрела и, что самое главное, начала реализовываться идея Международного конкурса учителей! Как знать, может быть, мы имеем дело с прообразом международного учительского конкурса XXI века? Ведь потенциал для этого у конкурса хороший.

Авторами проекта являются представитель Ассоциации школ штата Коннектикут (США) Роберт Ф.Кэрролл и руководство МДЦ “Артек”. Концепция артековской идеи немного отличается от разрабатываемых в Москве и Париже. Нам представлялось, что в международном конкурсе примут участие учителя – победители национальных конкурсов, которые в свою очередь были выбраны среди победителей в регионах своей страны.

У “Артека” другой подход, который, впрочем, центр может изменять, совершенствуя систему конкурса. Но обо всем по порядку. Начальная фаза проекта рассчитана на три учебных года. В 1996-1997 году в течение шести месяцев в МДЦ “Артек” пройдут шесть конкурсов-подсеминаров, на каждый из которых жюри отберет 10-15 учителей. Отбор осуществляется на основе педагогических эссе, присланных в оргкомитет конкурса учителями стран СНГ.

На основе трех конкурсных уроков члены международного жюри выберут 3-4 победителей каждого месяца. От жюри на каждом заезде будут работать по четыре представителя из разных стран.

В первом конкурсе-подсеминаре приняли участие учителя математики и физики Михаил Балашов и Александр Зотов из Петербурга, учитель изо Ирина Гаврилюк и учитель украиноведения Людмила Евдоченко из Киева, учитель музыки Елена Гуляева из Минска, учителя русского языка и литературы Ольга Лисицына и Ольга Погожева из Воронежа и Павлодара, а также учитель математики из Каменец-Подольска Ирина Снятинская. Фамилии победителей – тайна до мая. Жюри представляли доктор Реймонд Печоун (США), доктор Хироши Миямото (Япония) и доцент Симферопольского госуниверситета Галина Васильевна Брагина. Кстати, Галина Васильевна являлась членом жюри “союзного” конкурса “Учитель года-91” и российского – “Учитель года России-96”.

В данный момент в Крыму уже вовсю идет второй конкурс-подсеминар.

Все вместе победители (20-25 человек) и члены жюри из более чем 30 стран соберутся в “Артеке” в мае 1997 г. на финал. Здесь жюри уже в полном составе отсмотрит видеокассеты с данными ранее уроками победителей. Затем учителя проведут еще одно конкурсное занятие. В результате будут выявлены 10 победителей года. Это тоже интересное отличие, ведь обычно основной победитель один.

Впечатляет и размер призов. Каждый победитель получит премию 5 тысяч долларов. Это и по российским понятиям неплохо, не говоря уже об учителях Украины или Казахстана.

Еще одно принципиальное и небезынтересное отличие – на конкурс учителя должны приехать со своими классами (от 20 чел. и выше). Несомненный плюс идеи заключается в том, что именно на своем классе учитель может наиболее полно дать свои уроки, раскрыть смысл педагогической концепции и, что самое главное, показать реальный результат своего труда. С другой стороны, есть опасность получить на 120 процентов срежиссированные уроки “без сучка и задоринки”. Другая сторона проблемы заключается в том, чтобы отправляющей стороне найти денег на поездку целого класса на 24 дня в “Артек”.

Естественно, что на голой идее выявить лучших учителей задачи и цели организаторов конкурса не заканчиваются. Слово “подсеминар”, пристыкованное к слову “конкурс”, говорит о том, что, кроме чистого соревнования, между учителями идет обмен опытом, они устраивают авторские творческие вечера, слушают лекции известных ученых и практиков. “Артек” при помощи американской стороны активно развивает проект создания на своей базе международного центра сравнительной педагогики. Сбор и обработка уникального педагогического опыта из разных стран, педагогические эксперименты, семинары, встречи и обмены как учителей, так и детей – все это будет развиваться вместе с конкурсом.

Есть и еще одна глобальная идея – выработать на основе конкурса единые международные критерии оценки учительского труда. Возможно ли это при условии огромных культурных, социальных, национальных и прочих различий в системах образования и традициях разных стран? “Возможно, – считает координатор проекта д-р Боб Кэрролл, – возможно вывести общие принципы и закономерности, общие критерии и оценки, оставив достаточно места для национальных особенностей. О том, что эта теория имеет право на жизнь, свидетельствует результат работы первого жюри. Несмотря на национальные различия судей и педагогов, все члены жюри пришли к единогласному выбору трех лучших учителей первого этапа”.

А зачем такие критерии нужны вообще? Не проще ли и практичнее пользоваться национальными критериями своих стран, выверенными и подстроенными под все национальные особенности? Ответ на этот вопрос напрямую отправляет нас опять же в XXI век. Ведь уже сейчас вовсю идет обьединение Европы. Тысячи граждан постоянно переезжают из страны в страну или ищут работу по всему миру. Интеграционные процессы и смешение будут продолжаться и в XXI веке. Поэтому наличие такого стандарта, с одной стороны, поможет проверить себя лично и ответить на вопрос “А готов ли я достойно работать там, куда стремлюсь или куда попал по воле судьбы. Насколько я соответствую международным критериям?” С другой стороны, он поможет тем, кто подбирает сотрудников для своих учебных заведений. Таким образом, разговор идет о документе для XXI века.

Но вернемся к конкурсу. В следующие два года к учителям из СНГ присоединятся их коллеги из Америки и Европы, которые также будут давать конкурсные уроки. В течение первых 3 лет конкурс отработает свою систему, исправит все ошибки и, подкорректировав условия, смело направится в XXI век, становясь все более и более международным, обьединяя педагогическое пространство и вырабатывая единые международные критерии.

Андрей ЕМЕЛИН

NB!

“УГ” будет информировать вас о ходе и результатах конкурса. Желающим получить дополнительную информацию обращаться в МДЦ “Артек”: (0600)36-34-52, 36-34-50 или в нашу газету по телефонам: (095)924-29-27, 298-89-69.

Анкета “УГ”

Генерал-майор

Руслан Аушев –

президент Республики Ингушетия

1. Наше образование – такой тугой узел проблем, что не проходит ни дня без необходимости их разрешения. Поэтому я желаю всем нашим верным своему долгу замечательным российским учителям, чтобы в новом году ничего не мешало им работать, чтобы наше государство наконец взяло на себя все заботы об образовании – о своем будущем. Именно так понимаю и я свою задачу как президент Ингушетии.

2. Мы так устали от бессмысленных войн и вооруженных конфликтов, что я очень надеюсь – новый год станет действительно годом примирения, годом высшей человеческой ценности – жизни. И я сделаю для этого все, чего бы мне это ни стоило.

3. Десять лет назад в диких, заснеженных горах Афганистана один ретивый командир почему-то вдруг решил отменить… Новый год. Но всем, кроме него, этот приказ показался странным и очень несуразным. Ни офицеры, ни солдаты не могли с ним согласиться. Конечно, ни о каких новогодних елках и банкетах речи не было. Но ребята написали друг другу открытки, придумали теплые поздравления. Из галет, сгущенки и снега приготовили торты. Казалось, что мы никогда не ели ничего вкуснее. А в двенадцать часов – в приход Нового года – мы пустили в небо каждый по одной ракете. Разве может кто-то даже силой приказа отменить такой желанный и радостный праздник?..