Амазония для амазонок! Город с кокаиновым названием

Добираться пришлось со всякими приключениями. Первым делом ночной 9-часовой переезд на автобусе. Этот вид транспорта в Южной Америке вообще особая материя. Дорога, разумеется, серпантин. Машина трясется, дрожит, дребезжит, кого-то тошнит, обязательно рыдает младенец, но его крик заглушает громкая мексиканская музыка в салоне. И так всю ночь, наверное, чтобы водитель не уснул. Брезентовый верх хлопает и хлюпает, автобус заносит, немногочисленные туристы с бледными лицами сомневаются, удастся ли им доехать целыми (одним куском, как говорится в местной поговорке). Это хорошо, что они не знают испанского, иначе, прочитав надпись на билете, они не сели бы в автобус вовсе. «Сеньор пассажир, Вы путешествуете под защитой Коллективной Страховки. В случае смерти Вам будет выплачено 2000 долларов, при пожизненной инвалидности – те же 2000 долларов плюс еще 1000 на медицинские расходы».

На обратной стороне бланка сообщение: «В случае непредвиденных обстоятельств, например, забастовок, обвалов, мятежей и т.д., поездка может быть отложена». Несмотря на все упомянутое, автобус все-таки прибывает в город с ласкающим слух названием Кока (по имени растения, из которого делается кокаин). На самом деле, по-настоящему он зовется – Франсиско де Орельяна, но короткое и смачное слово «кока» всем нравится больше.

Рынок. Лавка мясника. Под открытым небом на крючьях висят предлагаемые покупателям тушки убитых животных. Все как везде, но, подойдя ближе, замечаешь, что вместо коров, овец, кур или свиней висят тушки попугаев, броненосцев, мелких кайманов и каких-то неопознанных мною крысоподобных существ.

Выйдя из гостиницы, я села на берегу ждать лодку. Длинное каноэ с моторчиком. Мне выдали пару высоких резиновых сапог и спасательный жилет. Местные правят каноэ с помощью двух длиннющих шестов, отталкиваясь от дна. А сам переезд по реке Кока с чистой водой и покрытыми зеленью берегами в ясный солнечный день, когда прикрываешь глаза от ветра и солнца, в комментариях не нуждается. Через час мы приближаемся к излучине реки. Проток уходит направо и вверх, и, начиная с этого места, река настолько узка, что мотор выключается и неизвестно откуда появляются весла.

Спустя еще полчаса мы на месте. Небольшие деревянные домики в стиле индейских жилищ. Просто очаг цивилизации на опушке. У каждого снаружи гамак, внутри кровать с москитной сеткой, душ и туалет. И каждый день в полдень на полчаса включают настоящую горячую воду (из собственного генератора, гордо сообщает гид Рамиро), хотя при таком климате даже холодная вода по праву считалась бы очень теплой в зимней Москве.

Тропическая ночь

Рассвет в тропическом лесу – это что-то. В первую ночь я даже решилась спать в гамаке снаружи, но под утро, не выдержав, влезла в домик под москитную сетку. Достали комары, дикие, злые и голодные, жаждущие свежей девичьей крови. Эти летающие твари нахально игнорируют разрекламированные репелленты – средства против комаров, и настойчиво слетаются на отвратительный запах. Создается впечатление, что от репеллента их аппетит только возрастает.

Впрочем, и без комаров радостей хватает. Вы когда-нибудь пробовали спать в гамаке? Не полежать часок с книжкой на даче, а именно спать. Всю ночь. А представляете, как выгибается в нем ваша несчастная спина? Достаточно пары часов, чтобы взвыть. На самом деле надо просто уметь правильно лежать. Вытянуться по диагонали, тогда спина прямая, утром не болит и не скрипит.

Придавленному грузом цивилизованности городскому жителю невдомек, какие звуки можно услышать в ночи. Джунгли – удивительно шумное место: трещат цикады, гундосят лягушки, вопят попугаи с оранжевой головой, туканы (забавная такая птичка, половину которой составляет ее собственный клюв), оропендулы (ну и название), и птички касике, передразнивающие всех остальных птиц.

На общей террасе стоит большой бинокль, похожий на телескоп на ножке, в него можно по ночам смотреть на непривычно расположенные звезды (полушарие не то), а днем высматривать в густых зарослях пернатых. Бинокль стоит в столовой, где мы каждое утро собираемся на завтрак, возле низенького деревянного столика. На столике (видимо, в расчете на впечатлительных туристов) валяются цветные фотографии, вырезанные из газет. Год издания предусмотрительно отсутствует. На одном изображении – проглотившая человека гигантская змея. А на других двух картинки прямо для фильма ужасов. Громадный кайман со вспоротым брюхом, из которого торчит человеческая рука с часами на ней. Мужская, если судить по размеру часов. Вот бы получилась классная реклама: Твой «Ролекс» всегда с тобой!» В первый вечер народ охает и ахает. Я сразу отнеслась к устрашающим фото скептически, но так и не смогла вырвать у проводников признания, что это туфта, впрочем, шут его знает… бывает и такое, наверное.

Рядом с фотографиями лежат несколько больших иллюстрированных альбомов с изображением местной флоры и фауны. Так что, увидев что-нибудь совсем странное, можно полистать книжку и узнать, как оно называется, или не найти и окончательно убедиться, что у тебя глюки от местного чая. Чай здесь особенный, из листьев коки. Маленькие милые кустики с листочками, имеющими снизу две полосочки, растут повсеместно. Поутру я выхожу, срываю два – три листика и завариваю себе чашечку. Не то чтобы вкусно, но зато как круто!

Надо сказать, что кока, вещь вполне безобидная, снимает головную боль и прибавляет энергии, попрошу не путать с ее производным – кокаином; то – уже совсем другой разговор. Кроме коки в джунглях есть еще много интересного. Здесь все зависит от проводника, захочет – покажет, не захочет… не повезло вам.

Вооружена репеллентом и очень опасна

У нашего проводника Рамиро своеобразное чувство юмора. «Подкинь-ка мне эту лиану, Аленка, – серьезно говорит он мне по-испански. Гордая тем, что он меня о чем-то попросил, я хватаюсь за тонкую светло-зеленую лиану… Лиана изгибается у меня в руке и шипит… – Она не ядовитая», – широко улыбаясь, сознается Рамиро.

Я почему-то так и подумала… – отвечаю ему я издалека. Змея, с красивым именем синта, что означает «лента» (сразу вспоминаю Шерлока Холмса), уже отброшена далеко в сторону. А я в мгновение отскочила на несколько метров в противоположную сторону.

Рамиро рассматривает мою руку, нюхает ее.

– Не надо было тебе ее хватать, ты ведь мазалась репеллентом, у змей очень нежная кожа, ты могла ее повредить.

Он, видите ли, о змее беспокоится, а если бы я со страху в обморок грохнулась…

– Ты бы не грохнулась, – говорит Рамиро на следующий день, – потому что ты – Сача Варми – хозяйка сельвы.

По легенде в сельве живут два духа – муж и жена, Сача Руна и Сача Варми. (Наверное, местный проводник мнит себя моим Сача Руна.) По словам Рамиро (он мне льстит), я – очередная инкарнация Сача Варми. У него и доказательства того имеются. В последнюю ночь, когда мы тихо гребем деревянными веслами, направляя каноэ по протоке к реке, он шепотом говорит: Сача Варми обычно принимает вид красивой высокой женщины со светлыми глазами (дались ему мои голубые глаза). Она заманивает путника в джунгли и уже не отпускает от себя. (Слыхали мы про это, кикиморы и прочая лесная нечисть.) В тропическом лесу она чувствует себя как дома со своим Сача Руна. Еще ее можно узнать по тому, что вся живность из джунглей приветствует Сача Варми и слушается ее, и никто, и ничто не может причинить ей зла.

Тут Рамиро перечисляет все, что произошло за последние дни. А именно. Я с первого раза «убиваю» папайю выстрелом из плевательного ружья (которое я про себя зову «наплевательским ружьем»). Мы идем на стрельбище скопом. Ружье одно на всех. Это длинная, больше моего роста (а во мне, между прочим, метр семьдесят пять без каблуков) штуковина, сделанная из двух крепко связанных между собой и пропитанных чем-то вроде асфальта кусков дерева балса. В середине выдолблено небольшое отверстие, куда и вставляется пропитанная ядом кураре стрела. Нам, конечно, ядовитых стрел не дали: даже в сельве соблюдается техника безопасности. Древесина балса считается легкой, но держать это длиннющее сооружение на вытянутых руках совсем не легко. Как неопытным в искусстве «оплевывания» охотникам, нам предложили стрельбу по неподвижной мишени. Шагах в десяти от нас на пенек водрузили папайю. Рамиро, а за ним и Альфонсо с кажущейся легкостью в папайю попали и пошутили: ну вот, дескать, мы ее уже ранили, теперь ей далеко не уползти, а вы добейте.

Все стали пробовать. У одной из девушек даже не хватило силы легких на то, чтобы выдуть маленькую, сантиметров в тридцать, стрелку, с накрученной на конце ваткой (или чем-то похожим) из трубки. У остальных трубка в руках ходила ходуном, ведь удержать ее трудно, нужно сильно изогнуться назад, ища точку опоры. Стрелы летели куда попало. Когда наступила моя очередь, я сосредоточилась на том, чтобы просто далеко плюнуть: очень не хотелось, чтобы надо мной смеялись, как над той томной девицей. Плевательное орудие, казалось, весило целую тонну, и я, даже не пытаясь прицелиться, просто постаралась поднять его повыше и изо всей силы плевануть, представив себе, что целюсь в Рауля Альберто, моего неверного предпоследнего любовника… Именно поэтому я попала в папайю.

Очень ядовитая маленькая змейка – коралловая, укус которой убивает за минуты, через которую я трижды переступила, бросилась на шедшего за мной переводчика. Его спасли высоченные резиновые сапоги. На меня же змея даже не повернула головы, хотя, надо сказать, и я ее не заметила. «Сача Варми», – в который раз повторил Рамиро.

Огромный черный муравей конга, ползавший у меня по плечу, благополучно позволил себя стряхнуть, вместо того чтобы укусить меня. Надо сказать, что укуса этих муравьев достаточно, чтобы не спать всю ночь, корячась от боли, а трех укусов хватит, чтобы заработать знатную лихорадку. Что любопытно, противоядие от укуса – в самом муравье. Надо его быстро схватить, вспороть ему брюхо (размеры муравья это позволяют) и помазать выделяющейся жидкостью место укуса.

К слову, о муравьях. Здесь их много всяких. Есть еще муравьи-хирурги, они мельче, чем конги, но имеют замечательные крупные челюсти. Если вы порезались и у вас хлещет из раны кровь, надо быстренько схватить несколько «хирургов» и приложить к краям раны. Челюстями они закрепляют края, потом вы отрываете муравьиное тельце, оставляя только голову, и смело двигаете за медицинской помощью – кровопотеря вам не грозит. Ваша шкура спасена ценой жизни нескольких муравьев. Есть еще и так называемые лимонные муравьи, они вкусные, сама ела. Это хороший пример симбиоза. Отрываешь от пальмы веточку. На веточке утолщение – разламываешь его, засовываешь туда язык, слизываешь муравьев и чувствуешь лимонный вкус. Надо быстро глотать, а то щекотно, когда они ползают у тебя на языке.

Прячущиеся высоко в ветвях мелкие обезьяны тити и шатающиеся со мной по джунглям голландские туристы с абсолютно одинаковым настороженно-удивленным выражением лица смотрят, как я в стиле Тарзана самозабвенно качаюсь на лианах. Они, не обезьяны, а туристы, кстати, очень смеялись, когда в очередной раз, дернув за толстенную лиану под названием «обезьянья тропа», чтобы проверить, выдержит ли она мой немалый вес, я ужасно удивилась и не особо обрадовалась, когда сверху на меня грохнулась змея… К счастью, все та же некрупная и неядовитая синта. Хотя была там и большая, вернее длинная змея, метра в два с половиной (38 попугаев и одно попугайское крылышко), которую все кинулись фотографировать, пока она, ослепленная вспышками, не развернулась в нашу сторону. Все, разумеется, кинулись врассыпную. Рамиро засмеялся и объяснил, что у ядовитых змей голова треугольная. Но, вы знаете, когда она на тебя ползет, быстро приближаясь, как-то не до френологии. И потом, ядовитая-неядовитая, а все равно скользкая и холодная, а посему неприятная (сама пробовала), хотя, с точки зрения змеи, может, и я не красавица.

Самолечение не опасно

В лесу нам показывают всякие полезные растения. В услугах фармацевтических компаний здесь никто не нуждается. Все само растет в натуральном виде. В какой-то момент у меня заболело горло. За неделю я даже похудела на пару килограммов, так как пила только йогурты, соки и чуть теплый кофе – то, что легко глотать. Врач прописал мне антибиотики, и я честно глотала их целую неделю без видимого результата. Затем второй врач сказал, что антибиотики – полная ерунда, и взял соскоб с моего горла (на память, что ли?), так и не объяснив, что же со мной «не так». Это все было еще в Боготе, столице Колумбии. Короче, в Эквадор я улетела, с трудом разговаривая и питаясь исключительно жидкой пищей.

Так вот, на второй день мой трепетный Сача Руна – Рамиро к счастью заметил, что мне больно говорить, и отвел меня к толстой пальме, на стволе которой с помощью мачете сделал маленький надрез. Потекла темная густая жидкость. «Возьми на палец и обмажь горло, – сказал он, – завтра все пройдет». Руки у меня были грязнющие, до этого с помощью мачете я продиралась сквозь заросли, и сказочка насчет «завтра пройдет» меня не убедила, но я решила рискнуть. А что, собственно, я теряю? Желудок у меня крепкий, это уже неоднократно проверено…

Обмазав горло, я тотчас пожалела об этом, потому что такую горькую гадость, как «драконья кровь», надо давать пациентам исключительно в бессознательном состоянии. Мне было велено пару часов ничего не пить и не есть. Рамиро осторожно замазал землей надрез на коре, чтобы туда не пробрались термиты и не сожрали дерево изнутри, как они это любят. Ладно, я перетерпела горечь и забыла. А на следующее утро ничего у меня не болело, не было ни налета, ни опухоли, только легкая краснота. По этому поводу я так обрадовалась, что за завтраком трижды просила добавки. И мне даже ее дали.

Мое уважение к сельве и Рамиро сильно возросло. А уж когда он беззвездной ночью показал мне знаменитую лиану «кошачий коготь», на стволе которой острые колючки в виде когтей, и даже помог нарубить немного лианы для повышения иммунитета, я совсем к нему прониклась. Я долго пила мутноватую водичку, в которой были выварены добытые нами в ночи и «с риском для жизни» кусочки лианы, с нежностью вспоминая Рамиро. Так что иммунитет у меня с тех пор зашкаливает!

Еще всем показали дерево какао с плодами, правда зелеными и поэтому еще не съедобными. Белый некрупный «зимний фрукт» на дереве с мелкими желтыми цветочками, очень вкусный и питательный петон (не путать со змеей через «и»), прекрасно утоляющий голод. А также прочую ерунду вроде папайуэлы, кофейных кустов и мелких бананов.

Рамиро с многозначительным видом сорвал и подарил мне крупный ярко-красный цветок под названием «пылающие губы», по форме напоминающий женский рот.

Хватало там и каучуконосов. И хакаранд, с высокими вылезшими из земли плоскими корнями. Растение матапало растет сверху, постепенно оплетая дерево, к которому прицепилось, и медленно убивая его. Дерево суплисио (страдание) все покрыто колючками. К нему привязывали наказуемого и бросали в сельве. Постепенно веревки ослабевали, человек уставал, и его спина съезжала по стволу вниз. Двухсантиметровые конусообразные колючки примерно сантиметр шириной в основании оставляли длинные и глубокие порезы на спине.

Как поймать пиранью

После многочасовой прогулки мы собираемся возвращаться в лагерь. К этому моменту, когда проводник спрашивает, где по нашему мнению, находится лагерь, все уверенно показывают… в разные стороны.

Надо предупредить, чтобы приготовили ужин, нам как раз минут сорок идти, – серьезно говорит Рамиро. Он берет палку и находит хакаранду – пальму с высокими плоскими, вылезающими из земли корнями, достающими мне до пояса. Он стучит по одному из корней. «Местный телефон!» – важно сообщает мне он. Звук разносится на удивление далеко.

Еще мы ловили в реке пираний. Для этого выдают маленькую чурочку, на которой наверчена длинненькая лесочка с подозрительного вида ржавым крючком на конце. На него насаживается слегка протухшее мясо, так дорогое прожорливым пираньям. А им, как известно, палец в реку не клади. Ловим мы их экологическим способом, то есть вытащив из воды, и, сфотографировав, отпускаем обратно (поддерживая поголовье пираний для следующей группы туристов). Надеюсь, от ржавых крючков у них не будет заражения крови. Пираньи мелковаты, но пасть открывают больше чем на 180 градусов. Тухлое мясо им по вкусу, и сжирают они его так быстро, что только леска дернется – и уже ни мяса, ни пираньи… Я так и вижу, как мои из-под воды показывают мне язык, в очередной раз сорвавшись с крючка.

На следующую ночь мне с помощью кокетства, лести и шантажа удается уломать Рамиро спуститься со мной наедине вниз по реке. Мне нравится грести. Весло легкое, короткое, в форме листа дерева. Ставя его на разной глубине и под разным углом, можно с удобством лавировать. Как всегда, сажусь вперед, чтобы грести и светить фонарем. В свете луны кое-что видно. Но протока узка и неглубока (сезон дождей еще не начался), поэтому время от времени мы откладываем весла и зажигаем фонари в надежде избежать ловушек и увидеть что-нибудь интересное. В очередной раз, отложив весло и посветив на берег фонарем, я вижу горящие красным светом глаза… В полуметре от меня на берегу, повернувшись мордой к воде, по которой мы плывем, сидит кайман. Весло благополучно забыто. Я не могу оторваться от его немигающего взгляда. Надо сказать, что в ночи, при свете луны почти в одиночку (Рамиро далеко сзади), кайман впечатляет. К счастью, мой не теряющий присутствия духа Сача Руна не перестает грести, и мы благополучно минуем рептилию.

«Ты и вправду Сача Варми, – говорит мне Рамиро в утешение, пока я шепотом укоряю себя за растерянность, – кайманы такие скромные, их редко увидишь вблизи, это он пришел с тобой поздороваться.

Сушеные головы и прочие части тела

Индейское жилище – домик на сваях, чтобы по ночам не забегали всякие зверюги и чтобы ноги не промочить в дождливый сезон. Попасть в дом можно по лесенке. Она весьма проста – грубо обструганный ствол дерева, на котором вырублены дырки, являющиеся ступеньками. Мне понравилось, как индейцы ее используют. Если хозяин ушел на охоту, отлучился по делам или просто не хочет принимать гостей, он переворачивает ствол ступеньками вниз, и приближающийся гость издалека увидев, что его не ждут, может вернуться домой без обид, так как сразу понимает, что не хотят принимать не его лично, а вообще любого.

Интересные сведения о местных племенах мне сообщили во время прогулки по Половине Мира – месту, где находится нулевой меридиан. Кстати, название страны – Эквадор – оттуда же. Сам монумент видно издалека. Вокруг него колониальный городок с лавками сувениров, кафешками и даже маленьким поездом с единственным вагоном, выкрашенными в красный цвет, что усиливает ощущение игрушечности. Внутри монумента поднимаешься с помощью лифта на самый верх, украшенный огромным бронзовым глобусом. Спускаться приходится по лестнице, и по дороге тебе показывают музей. По словам гида, Эквадор – самая богатая природными ресурсами, птицами, рыбами, животными, с самым высоким процентом покрытой сельвой территории страна мира.

От него же теперь я знаю, что хороший (добрый) шаман одевается в зеленое и в носу у него перо. А от злого, что одет в красное и тоже с пером в носу, надо бежать со всех ног, потому как против его козней, небось, и зеленый не спасет. А еще, племена, что изготовляли уменьшенные человеческие головы, назывались шуар и ачуар. Головы они медленно вываривали с травками, постепенно по кусочку вынимая кости черепа, мешающие уменьшению головы, и даже умудрялись сохранить черты и выражение лица, несмотря на зашитые глаза, нос и рот. Это чтобы злые духи не вылетали наружу. И хотя индейцев таких почти не осталось, и головы они больше не варят (по официальным сведениям), все-таки стоит соблюдать известную осторожность.

Полезные советы бывалых людей

И наконец, несколько полезных советов не очень опытным покорителям джунглей. Внимательно смотрите под ноги, а также вверх и по бокам. Если увидите что-то странное, не пускайтесь бегом, лучше прячьтесь за спину проводника. Увидев змею, не пытайтесь ее погладить. Она скользкая, противная и, не дай Бог, кусается. Прежде чем повиснуть на лиане, посильнее за нее подергайте и не пугайтесь, если она оборвется или что-то упадет сверху. Хуже, если то же самое произойдет, когда вы повиснете на ней. Не суйте, как «грека в реку», руку в местах, где нет сильного течения. Местных пираний проводники не кормят. От кайманов убегайте только на суше, в воде они, поверьте, двигаются быстрее нас. Если вас что-то укусило, постарайтесь поймать это что-то или хотя бы опознать, что это было, – от этого зависит применение необходимого вам противоядия. Не ешьте незнакомых фруктов, корений, растений, насекомых или животных. Мойте руки. Еще лучше и ноги. И вообще чаще купайтесь: в сельве очень влажно и жарко, поэтому ты всегда потный, аромат еще тот, сами понимаете. Репеллент, не смытый с тела, может вызвать аллергию, чесотку и т.д. Ловите пираний только на тухлое мясо и вытягивайте леску с максимальной скоростью. И что бы ни случилось, никогда не спорьте с проводником. В сельве он единственный друг и защитник.

И последний совет. Я за день до отъезда открыла магическую формулу, спасающую от укусов комаров. Репеллент надо 50 на 50 смешать с кремом против загара, нанести на кожу, и, если сами в обморок не грохнетесь от запаха получившейся мерзости, сможете насладиться природой в уверенности, что ни один москит на выстрел не подлетит. И не жалейте о неудавшемся загаре, все равно бы не получилось. Растительность здесь такая густая, что солнца не видно и почернеть даже при желании невозможно. Вы не на пляже. Зато окружены жабами, змеями и тарантулами всех цветов и размеров, а на каком пляже такое возможно, скажите на милость?

Словом, приезжайте в Амазонию. Не пожалеете! Впечатлений хватит на всю оставшуюся жизнь!