Александр ВАСИЛЬЕВ:

 Жизнь нашего героя похожа на красивое кино, которое имеет форму, содержание и стиль. Дни его расписаны на полгода вперед. Утром он завтракает с видом на Кремль, знакомясь с последней сводкой новостей в мире моды. Днем проводит лекцию в Музее Л.Гурченко, а вечером изучает достопримечательности Стамбула для будущей выставки «Русский Константинополь» в Музее Востока (которая должна была состояться 16 декабря, но перенесена на 2021 год). Историк моды, аристократ, искусствовед, коллекционер и телеведущий Александр Васильев. Его имя известно на весь мир. Многие знают нашего героя по программе «Модный приговор», где ведущий на протяжении долгих лет с удовольствием советует, как нужно одеваться и воспитывать у себя вкус. В эксклюзивном интервью «УГ» Васильев рассказал, как пандемия отразилась на внешнем виде россиян, почему именно французы – законодатели моды, каковы их нравы и привычки, а также об эмиграции, о том, что такое аристократия и есть ли она в России.

– Александр Александрович, в этом году весь мир, в том числе Россия, претерпевает изменения. Как пандемия повлияла на моду? Что стали носить люди, какую верхнюю одежду, обувь?

– Одежда изменилась радикально. Пандемия привела к тому, что домашняя одежда стала не только уличной, но и выходной. Верхом совершенства сегодня считается спортивный костюм, как в начале 90‑х гг. Большинство россиян, и мужчин, и женщин, перешли к трикотажу как к главной форме одежды, которая не требует глажки, а требует очень простой стирки и обработки. Чаще всего надевается через голову спереди, имеет неяркие и немаркие цветовые сочетания. Эта одежда, как правило, покупается oversize («сверхразмерный»), потому что под свободным объемом очень удобно скрывать недостатки фигуры. Такая одежда хорошо рифмуется со спортивной обувью. Но люди не должны забывать, что, если часто носить кроссовки, нога обретает широкую форму. И после долгих лет ношения такой обуви надеть, например, туфли невозможно. Такое я часто вижу в нашей передаче «Модный приговор».

– То есть происходит некая деградация в стиле в связи с пандемией?

– Изменения в стиле, моде, внешнем виде имеют более глубинные последствия. Дело в том, что одежда, которая не подчеркивает женскую фигуру, а также маска, обязательная для ношения в общественных местах, лишают людей возможности флиртовать и кокетничать при знакомстве. Люди действительно не могут больше улыбнуться, не могут сказать кому-то приятное слово. Мы видим только глаза, ресницы, часто накладные у женщин, и брови. Многие женщины отказались от тонального крема и помады, которые пачкают маску. Поэтому те самые кокетливые уловки, которые женщины умело применяли при общении и знакомстве с мужчинами, исчезли. А волосы, которые остались примером женственности, с началом зимы прячутся в платок и шапку. В результате мы получим коконообразные существа, явно лишенные всяких половых признаков. Вот эти самые изменения в моде повлекут изменения в статистике создания пар, семей. Люди будут реже знакомиться. К тому же страх заражения COVID-19 также не исчез. Это приведет к резкому сокращению рождаемости, спаду населения, что совершенно очевидно. Как люди могут знакомиться, если у них закрыто лицо и не видно фигуры?! На мой взгляд, все эти перемены – умышленная борьба с деторождаемостью.

– Тогда как людям знакомиться и общаться? В Интернете?

– Я категорически против интернет-знакомств. Потому что интернет-общение не дает вам составить психологический портрет человека. И мы можем прийти к очень плачевным результатам.

– Хотела бы перейти к теме, которая занимает особое место в вашей жизни. Это программа «Модный приговор». Более 10 лет вы являетесь ведущим передачи. Какие перемены происходили за это время?

– В этом году программе 13 лет. В принципе изменений в нашей программе было достаточно. Например, у нас было три продюсера за все время. Это привело к переменам, у каждого было свое видение, менялись группы стилистов, которые пере­одевали наших дам. Также менялась и финансовая часть на приобретение костюмов.

На программе сказалась и пандемия. У нас больше нет зрителей, это запрещено Роспотребнадзором. Группа поддержки героев также сведена к минимуму. Например, раньше мы снимали, как герой ходил в магазин и выбирал одежду. Но поскольку все торговые центры на протяжении пяти месяцев были закрыты, мы перешли на онлайн-покупки, через Интернет.

– Сама программа – народная, ваши герои – это обычные люди. Есть же какой-то собирательный образ?

– Нет этого образа! Потому что единственная тема, которая объединяет этих женщин, – то, что мы на телевидении называем «ТЖД», что означает «тяжелая женская доля». Это то, на что обращает внимание зритель. Зрителю интересно, когда муж бил, пил, рвал одежду, выбрасывал в окно и называл хрюшкой. У зрительницы происходит сравнение со своим, условно, Колей, который не бьет и не пьет, и она думает, что «Коля очень даже неплохой, меня хрюшкой не называет».

– Почему так происходит? У российских женщин низкая само­оценка?

– Нет, ни в коем случае! Это отсутствие мужчин. У нас мужчин на 11 млн меньше, чем женщин, согласно официальной статистике. Это и есть объяснение, почему женщины терпят подобных деспотов. В России есть поговорка: «Плохенький, но свой». И это только в нашей стране такая позиция. Россиянки до COVID-19 выходили замуж за иностранцев, потому что в Испании, в Италии, во Франции мужчин на 5% больше женщин. В Европе женщина 65 лет легко выходит замуж и создает пару, чувствует себя любимой, женственной.

Наши женщины очень женственные по сравнению с эмансипированными европейками. Россиянки привыкли быть поваром на кухне, леди в гостиной, игривой в спальне. А на Западе принято быть леди на кухне, игривой в гостиной, поваром в спальне. Поясню: леди на кухне ничего не делает, повар в спальне – это быть скромной и сдержанной, а флиртовать и заигрывать – в гостиной, на людях, в обществе. И та психология, и эта имеют место. Но в России, на мой взгляд, есть ошибочное чувствование, что надо всегда страдать. Я за то, что жизнью надо наслаждаться.

– Вы гражданин и Франции, и России. Что для вас дом? И где больше ваша профессия востребована сегодня?

– Я абсолютный космополит и этого не скрываю. Дом для меня – земной шар. Я объездил 68 стран, работал в 34, хорошо говорю на 6 языках. И на работу я могу устроиться в любой стране мира. У меня редчайшая специальность – историк моды, я знаю законы многих стран. У меня большой опыт преподавания в вузах, колледжах разных стран. И из всех мест, где работал, у меня есть рекомендации. И, кстати, я всем советую просить их с прошлых мест работы. Особенно советую так делать педагогам: мы переходим к образованию на дому, когда найти частного преподавателя с хорошим бэкграундом непросто.

– Если бы не эмиграция, ваша карьера в России сложилась бы так же успешно в СССР?

– Я уехал из СССР в 1982 году и очень счастлив, что выбрал такой путь. Я лишился голода 90‑х, я лишился новобранства в Афганистане. Но если рассуждать об успехе, то он был бы больше в СССР. Я был очень успешный театральный художник, работал в лучших театрах страны, у меня были хорошие контакты. Например, сейчас я почетный академик в Российской академии художеств, а мог бы быть действительным. Или главным художником Большого театра, или работать на «Мосфильме». Но я абсолютно счастлив, что прошел такой путь, благодарен за то, что имею сейчас, никому не завидую и понимаю, что нет никакого «отмота» жизни назад.

– За что вы любите Россию, за что – Францию?

– Я прожил во Франции 30 лет и не жалею ни об одном дне. Сейчас ситуация стала сложная, возникают угрозы вплоть до гражданской войны между христианским и мусульманским населением. Я переживаю за Францию всем сердцем. Россию я люблю за неограниченные возможности. Россия огромная страна, великая держава, где живет много людей, голодных до моды, до красоты и искусства…

– Голодные до красоты и искусства… Но при этом мы не считаемся одной из самых модных наций.

– Да, но мы и не можем быть такими. Чисто физически наши пропорции не будут никогда идеальными, близкими к французским. Мы едим много картошки, хлеба, макарон и котлет, поэтому и женщины, и мужчины рано выглядят обрюзгшими. А во Франции питание состоит из овощей, свежих продуктов, приготовленных на гриле, салатов и хороших вин. Обязательный ритуал – это чашечка кофе. Французы всегда в тонусе. Если вы хотите найти толстую француженку, не получится! Но у них другой климат, и они могут себе позволить легкую еду. У нас морозы, если мы не будем чуть с жирком, мы замерзнем. (Смеется.)

Франция – страна закона. И вы не можете их никак нарушить. А Россия – это страна с жестким законодательством, но в котором 10 поправок на каждый закон, в итоге все можно решить. У нас законы есть, но они не работают.

Из плюсов России – именно в нашей стране в одно время возникла целая плеяда богатейших людей, олигархов, которые сделали свои состояния, будучи рожденными в беднейших семьях. Это как раз показывает, что люди у нас трудоголики, они не ленятся.

– Что вас восхищает во французах?

– Высокий вкус! Это люди, которые чтят свою историю. Если во Франции есть разрушенная церковь, ее обязательно отреставрируют и возродят. В России по-другому – сломают и построят новое. Вспомните, храм Христа Спасителя сломали, построили новый, гостиницу «Москва» сломали, построили новую, снесли Военторг, а дальше отстроим; разрушим Большой театр, а дальше отстроим. Россия редкая страна в мире, где, к сожалению, большинство людей не знают, где похоронен их прадедушка. А французы знают на 500 лет назад, там другое отношение к семье, другое отношение к фамилии. Иногда россияне поражают меня своей неинформированностью. Например, я рассказываю о вещах брежневской эпохи, и меня спрашивают: «Это вещи Веры Брежневой?»

– Вы сказали про вкус, у французов он отменный. Можем ли мы приблизиться к такому вкусу? По вашим наблюдениям, мы стали лучше одеваться?

– Я и занимаюсь воспитанием вкуса! Мы стали одеваться значительно лучше. Большинство россиянок знают, что нельзя смешивать больше трех цветов. А раньше считали, что можно сочетать все 15. Вообще тема моды, красивых и хорошо одетых людей замерла именно из-за пандемии. И обсуждать ее в конкретике очень сложно. Подождем до марта – апреля 2021 года. Сейчас мода на практичность. Многие обратились к отечественным дизайнерам. Они очень хорошие, но массово они одеть не могут. Потому что нет такого количества мощностей и тканей. Новости и ренессанс в моде стоит ожидать только весной следующего года. И во Франции, и в России уже есть предписание праздновать Новый год дома. А именно кафе и рестораны являются теми местами, куда человек приходит нарядным.

Конечно, это все расстраивает. Но мое мнение – мы не должны терять самообладания. Особенно педагоги. Я сам читаю лекции через Интернет, и это довольно сложно, ты не видишь глаз, не понимаешь, понял ли тебя человек. Но жизнь не останавливается. Я всем желаю мужества и пережить этот период достойно! Радуйтесь тому, что имеете, не стремитесь к тому, чего никогда не будет, и любите тех, кто любит вас. Находите эмпатию с теми людьми, кто близок по душе.

– Кто такие аристократы сегодня в России? Есть ли они?

– Аристократы – это лица, возвышающиеся над народной массой. Есть небольшое количество титулованной аристократии, но она в обществе не играет никакой роли. В Москве это Голицыны, Оболенские, Шереметевы и еще несколько родов. Но они были ущемлены в правах в советское время. Зато появилась аристократия денежная – нувориши. И это тоже форма аристократии, но не родовитая. Есть интеллектуальная аристократия – это писатели, художники, поэты, они живут роскошной жизнью, у них невероятные коллекции картин, посуды и т. д. Но это закрытая группа, о них мало кто знает. Они не хотят привлекать к себе внимание. По отцовской и материнской линиям я принадлежу к дворянским ветвям, по отцовской линии в моем роду были иностранцы, в частности из Англии. У меня есть недвижимость и в России, и в других странах, я этого не скрываю. Заработал все сам, без какого-либо доступа к государственным организациям, фондам, которые могли бы оказать финансовую поддержку.

– Каким было ваше школьное детство? Вы помните кого-то из учителей? Школьную любовь?

– Я очень любил школу рабочей молодежи №127, в которой учился и окончил отличником. У нас была потрясающая классная руководительница Эмилия Либеровна Берина, она до сих пор жива. Еврейская женщина, умная и нежная. Спасибо школе за любимую подругу, с которой мы сидели за одной партой. Дружим до сих пор и созваниваемся каждый день. Зовут ее Маша Миловидова, я являюсь крестным отцом ее дочери. Она ездит ко мне отдыхать, в мои дома за границей. У нас великолепные теплые отношения. Я ценю и сохраняю отношения с людьми из прошлого, люблю дружить. Это счастье – быть другом!