Александр Рахно: «Школа работает для детей, а не для учителей!»

Александр Витальевич Рахно, первый и пока единственный омский учитель, победивший во Всероссийском конкурсе «Учитель года России», после финала 2004 года «проснулся» знаменитым.

​

Стал дважды лауреатом президентского гранта в рамках национального проекта «Образование», помощником депутата Государственной Думы, депутатом районного совета Муромцевского муниципального образования, председателем районной комиссии по социальным вопросам,  Почётным работником образования России.  А в прошлом году – еще и  директором любимой Петропавловской школы, в которой почти два десятка лет преподает историю. Александр Витальевич рассказал нашему корреспонденту, какие изменения,  по его мнению,  ждут школу и общество в новом учебном году.

– Меня ждет строительство. Московский бизнесмен Борис Иванович Коваленко, наш земляк и замечательный человек, благодаря помощи которого мы  с ребятами ходили в энографические, археологические экспедиции, решил построить в Петропавловке новую школу взамен старенького  здания. На спонсорские деньги Коваленко в Петропавловке построены все значимые объекты соцкультбыта, которыми мы гордимся: часовня, детский сад, библиотека, памятник павшим воинам, Дом ветеранов. По проекту школа рассчитана на 264 ученика, младшие классы  выделят в отдельный блок со спальнями, столовой и гардеробом. У нас будут бассейн, закрытый внутренний двор, актовый, хореографический, тренажерный залы!  Сейчас в школе учатся 170 детей,  но в перспективе, с учетом прилегающих сел, это количество возрастет. И я надеюсь наконец  свою мечту реализовать. В школе Евгения Ямбурга, например, открыта парикмахерская – дети стригут-красят и друг друга, и окрестных жителей. Я хочу, чтобы наша школа была не только общеобразовательная, а индустриально-политехническая. Чтобы наши мальчишки и девчонки, родители которых заняты выживанием, умели держать в руках инструменты, могли без опаски встать за станок. Не каждый станет слесарем или токарем, и не надо, кто-то будет инженером, а кто-то учителем. Но мои ребята научатся ценить труд. У них будет в руках профессия, а значит кусок хлеба. Шестиклассники возьмут  молотки, восьмиклассники – электрорубанки, старшие встанут за станки.  И у девчонок должно быть свое дело. Просто хорошо учить детей, чтобы они поступали в вузы, 70 процентов выпускников которых сидят без работы, – зачем? Пора прекращать плодить гуманитарный планктон, к которому принадлежу и я. Нужно создавать и строить. Нужны люди с техническим, инженерным образованием. А откуда они возьмутся, если дети не умеют работать руками?  Профориентация  – это ведь в первую очередь проба себя.

– Когда будет новоселье?

– Сейчас уже прошли все согласования, скоро, Бог даст, начнем завозить материалы.  Но инвестор не ставит жестких сроков, потому что не хочет, чтобы они повлияли на качество. Тем более, что, кроме новой школы,  решено реконструировать интернат. За это взялась область, поможет район. Детей-то все меньше. Село – это производство, а его нет. Понятно, что уже невозможно вернуться к товарному социалистическому хозяйству, но пока непонятно,  как развивать село.  Может быть, санкции, связанные с украинским кризисом, помогут развернуть государство лицом к сельскому хозяйству. Село еще может как-то существовать без серьезной медицины, но без серьезного образования – нет.  Школа – путевка в жизнь. Например, двое моих ребят учатся в московском лицее для одаренных детей, а один из петропавловских мальчишек попал  в Оксфордский университет.

– Какую проблему  в образовании  вы считает главной?

– Столько усилий ради ЕГЭ… В этом году сумели почти победить коррупционную составляющую. Но проблема в том, что единый  госэкзамен противоречит задачам, которые стоят перед страной. Новый федеральный государственный стандарт требует развивать творческую составляющую, а подготовка к ЕГЭ  творчества  не предусматривает. Его как-то пытаются подстроить под эти задачи, но получается пока не очень. Жорес Алферов мне говорил, что умных детей стало больше, а вникающих, любопытных – меньше. Хорошо уже, что Минобрнауки России заговорило о том, что результаты ЕГЭ не могут  и не должны  быть показателями качества работы учителей. Я думаю, общество его все-таки выдавит. Мы вступаем в эпоху, когда нужны знания на стыке наук – биохимия, биофизика, когда, кроме знаний, требуется интуиция, чутье, пытливость. А подготовкой к ЕГЭ мы все это губим в зародыше…

Без думающих, сомневающихся людей развитие остановится. Знаете, в начале 20 века власти очень хотелось, чтобы все думали одинаково. И Николай II был убежден, что все его действительно любят –  тысячи людей в едином порыве пели «Боже, царя храни». В 1917 году он ехал на поезде, его встречали цветами, хлебом-солью, а как только проезжал станцию, вывешивали лозунг «Долой самодержавие!». Чем все кончилось, вы знаете. Школа должна воспитывать. Невозможно оградить ее от политической жизни, она  должна быть идеологизирована, но в меру – герб, флаг, президента страны дети должны знать. Педагог может и должен иметь собственное мнение по поводу политических событий, если хочет воспитывать в учениках социально-критическое мышление, которое, кстати, требует стандарт.

– Но инакомыслие уже карается, судя по истории с Андреем Макаревичем. И даже не столько властью, сколько самим обществом – все бросились травить, шельмовать. Что же будет с детьми, умеющими социально-критично мыслить?

–  Кто погибает на войне от первого выстрела, знаете? Правда. Инакомыслие так и называется потому, что человек думает иначе, чем большинство, которое, конечно, будет шельмовать тех, кто мешает спокойно жить. «Горе от ума» все проходили.  Но именно мысль движет историю. Это умная власть должна понимать.

– Введение школьной формы – разве не попытка заставить с детства ходить строем?

– Да просто не надо кричать «одобрям-с» в ответ на каждое указание. Кто-то, далекий от детей,  придумал, что форму надо ввести, чтобы стереть социальные различия. Зачем, если они существуют в обществе, если есть масса других способов их проявлять? А дети как раз в школе учатся оценивать друг друга по другим критериям.  Я не против формы, видел в Британии, это красиво, удобно и в самом деле не отвлекает от учебы. Но надо же разумно подходить, учитывая уровень жизни людей. Мы поговорили с родителями, решили, что должен выдерживаться деловой стиль, по возможности, но никаких единых костюмов исключительно ради того, чтобы радовать глаза начальства, шить не собираемся. Меня беспокоят  социальные различия в коллективе школы. Если зарплата учителя средняя по промышленности региона, хотя и не совсем достойная, то технический персонал вовсе получает МРОТ, из которого высчитаны налоги… Это  сплочению коллектива не способствует, но главное – ведь от этих людей зависит и гигиена школы, и создание дружественной среды.

– Однако же, Александр Васильевич, благодаря вам поднялись зарплаты чиновников в вашем районе, а не технических работников школы.

–  Оплата технических работников школы зависит не от меня, а от  федеральной, и областной властей,  надеюсь,  они обратят внимание на эту проблему. На уровне школы директора делают, что могут. Насчет чиновников… Когда собирались поднять им зарплаты за счет урезания других статей расходов, я был против. А когда решили, что ее повысят за счет собственного же премиального фонда,  проголосовал за. Чиновники – это ведь не только глава района и начальники управлений, это и педагоги в районном управлении образования,  например, сотрудники опеки, у которых работа не менее сложная, чем у учителей, а зарплата –  значительно меньше.

–  А система оплаты труда учителей вас устраивает?

–  Ее надо отменить немедленно! Во-первых, стимулирующие надбавки потеряли смысл, когда мы стали за их счет подтягивать основную часть зарплаты до среднего уровня. Во-вторых, нельзя оценивать работу учителя по каким-то мероприятиям! Мы же с детьми работаем, это процесс долгий, результат не виден на следующий день после похода в театр. В Финляндии, образование  которой считается лучшим в мире,  зарплата учителя зависит от уровня образования, стажа и квалификации, но не от наученности и воспитанности учеников.  Существующая система оплаты труда делает зарплату нестабильной, вынуждая педагога думать о  деньгах, считать свои добрые дела.  Нормально, что учителя пытаются больше зарабатывать в рамках системы, но не это же цель  нашей работы.

– Есть за что платить? Сколько историй о педагогах, забывших, для кого работают…

– Томская история особенно страшная, когда маньяк похитил девочку прямо из детского сада, а воспитатели не заметили. Нужно усиливать меры безопасности в образовательных учреждениях, учить родителей и детей защищать себя, если таких ненормальных становится все больше.  Надо вдолбить в головы педагогов: дети им ничего не должны, это они должны ребенку! Школа работает для детей, а не для учителей!  Это понимание  во многом зависит от позиции руководства – и заведующего управлением образования, и директора школы. В нашем районе, на мой взгляд, это понимают. Законы физики к педагогике не подходят – тут притягиваются одноименные заряды: положительное к положительному. Учителя к нам – в деревню! – уже потянулись не просто хорошие, но удивительные. Ведь если школа строится – значит, будет деревня жить и развиваться.  Я вот завтра два пианино из города вывожу – к нам из Омска прибывает  работать преподаватель музыки. Инструментов нет, и он предложил свои!

Фото автора