На чтение: ≈ 15 мин.В этом году у произведений известного английского прозаика Уильяма Сомерсета Моэма (1874-1965) сразу две памятные даты: 95 лет со дня выхода первого русского перевода романа «Театр» и 85 со дня написания романа «Луна и грош». Мы встретились с Александром Ливергантом, главным редактором журнала «Иностранная литература», переводчиком, автором книги «Сомерсет Моэм» в серии «Жизнь замечательных людей» издательства «Молодая гвардия», и обсудили актуальность книг Моэма сегодня, в том числе и в педагогическом контексте, и оригинальную личность английского классика. Злопамятный и трудолюбивый человек, щедрый благотворитель и коллекционер живописи, агент английской и американской разведок, женоненавистник, много думавший о взаимоотношениях искусства и нравственности, – таким писатель предстает под пером своего биографа. В противоречивых сторонах личности Сомерсета Моэма мы и попытались разобраться вместе с Александром Ливергантом.
– Александр Яковлевич, Уильяма Сомерсета Моэма сегодня не принято числить в ряду первых мировых прозаиков. Но, судя по вашей книге, вы хотели бы вернуть интерес к нему. Почему он актуален сегодня?
– Во-первых, у него очень интересная биография. Во-вторых, и в-главных, он интересен в первую очередь своими повестями и рассказами. Тут он развернулся во всем своем блеске.
Стиль жизни Моэма был крайне любопытен. Вообще на его биографии вполне можно учиться: он был очень азартным путешественником и азартным собеседником и спорщиком. Все его рассказы, в которых фигурируют колониальные страны, по большей части Юго-Восточной Азии, основаны на историях, услышанных им от его спутников, которые плавали с ним вместе. Также его интересы распространялись на политику. Он участвовал в довольно небезопасных авантюрах: один раз он согласился на предложение английской разведки в Первую мировую войну, отправился в Швейцарию и по этому поводу написал замечательный сборник «Ашенден», где разведчик описывает свои, казалось бы, очень неприметные действия в защиту Антанты. А потом, еще через несколько лет, он получил задание от англо-американской разведки и двинулся в Россию, что было весьма небезопасным, гораздо более небезопасным, чем поездка в Швейцарию. Он был человеком здравомыслящим, достаточно ловким, хитрым – все качества, которые обычно приписываются разведчику. Он встречался с крупными литераторами и политиками осенью 1917 года и знал, о чем и с кем поговорить. Нет, с большевиками он не встречался, но с Савинковым и Керенским – да. Его отправили в разведку совершенно разумно, он оправдал ожидания тех, кто его послал. Он понимал, что у меньшевиков, которые на тот момент занимали ведущее положение, шансов мало, что придет какая-то другая сила. И он исправно докладывал, что успех будет на стороне большевиков и ничем хорошим это не кончится. За то время, что он находился в Петрограде, он встречался с очень многими людьми и, по всей видимости, себя очень адекватно вел, притом что русского языка он, в общем-то, не знал.
Ему как путешественнику был близок жанр травелога, путевых заметок. В своей книге я привожу примеры этих заметок, писал он верные вещи. Кстати, его путешествия были небезопасными даже с точки зрения природы. Был случай, когда он сорвался с палубы, его несло по очень бурной реке, и его с трудом удалось спасти.
– Говорят, он также был крупным знатоком живописи и собирал картины. Это так?
– Да, он покупал картины на баснословные суммы. В 1940 году, после взятия Гитлером Франции, он уехал сначала в Англию, потом в Соединенные Штаты, где провел всю войну, и отдал эти произведения человеку, в которого верил. Этот человек сохранил все картины.
– Выходит, личностью Моэм был чрезвычайно многогранной. А что касается литературных достоинств?
– Он был еще и замечательным драматургом, по сути, начинал свою карьеру главным образом как драматург. Существуют карикатуры, где он стоит, подбоченясь и опершись на тумбу, на которой изображен плачущий Шекспир, вроде как он Шекспира превзошел. Много лет он жил на театральные гонорары.
– А что из Моэма вы бы посоветовали педагогу изучить с детьми на уроках внеклассного чтения?
– Имеется ли в виду, что Моэма на этих уроках будут читать по-английски? Между прочим, по-английски его читать очень хорошо, у него прекрасный язык – богатый и в то же время не очень сложный. На месте преподавателя я бы читал как раз его небольшие рассказы, а если это урок английского языка, то на языке оригинала. Он один из лучших английских стилистов XX века. Кстати, притом что он был очень богатым и мог позволить себе вообще ничего не делать, он был необычайно трудолюбивым. Описывают его жизнь в особняке на юге Франции. Там всегда было много друзей и знакомых, которые кормились, купались, участвовали в бесконечных банкетах… А он не менял своего образа жизни. И думаю, о его трудолюбии важно знать ученикам. С младых ногтей он садился к столу и работал. К гостям он выходил только за ужином.
– Что бы вы сказали о его отношении к русским? Мне показалось, что они представляются ему очень эксцентричными и тем вызывают его восхищение.
– Восхищением бы я это не назвал. Он был очень трезвым человеком, знал цену людям. Кого-то он высоко ставил, кого-то – низко, но тем не менее. Что касается его отношения к русской литературе – думаю, это важно для аудитории «Учительской газеты», – он был большим ее поклонником. Ориентировался он в первую очередь на Чехова, с которым его сравнивают, кстати, я не уверен, что сравнивают осмысленно. Но он хорошо знал Чехова, любил «Сахалин». Ему как путешественнику были близки страноведческие эскапады. Толстого, Достоевского он тоже знал хорошо. Гораздо хуже он был осведомлен в современной ему русской литературе, скажем, в Серебряном веке.
В то же время нельзя не сказать и о его негативных сторонах. Во многом он был эгоистом, очень злопамятным. С женой он жизнь не поделил, они расстались, прожив вместе очень недолго, и отношения у них довольно сильно испортились. Вообще образы женщин в его романах часто негативные. С женщинами он проводил довольно мало времени, а возможно, и избегал этого. Но и с Хэкстоном, с его самым близким другом и партнером, с которым он изъездил весь земной шар, отношения у него тоже были часто сложные. Хэкстон, по всей видимости, был человеком не очень порядочным, но они ездили, не расставаясь. Потом, когда Хэкстон умер во время войны, у Моэма появился новый друг, который был его литературным секретарем. Хэкстон, хоть и выполнял обязанности секретаря, делал это нерадиво. А новый друг был чрезвычайно Моэму предан, но в то же время был и лицемерен, и замешан в разного рода темных делах за спиной у хозяина. Но, слушайте, это происходит всегда, когда речь идет о богатом доме.
– Вы упомянули, что многие кормились в его доме. Если память мне не изменяет, он был известным благотворителем.
– Да, это так. В Америку тогда многие ездили, просили денег, и Моэм целенаправленно многим помогал. Он к тому моменту был уже очень известен, читал лекции, получал за это деньги, и немалые. Эти деньги он жертвовал, в частности, на войну против Гитлера. В общем, его образ очень противоречивый и неоднозначный.
Существует известный портрет Моэма работы Грэма Сазерленда, который написал в том числе и портрет Черчилля. Вдове Черчилля его портрет не понравился, а вот моэмовский вошел в сокровищницу живописи XX века. Достаточно посмотреть на этот портрет, чтобы убедиться, сколь это непростой человек, по его осанке, по манере держаться.
– Думаете, любовь к достатку, к умению хорошо жить ему была свойственна?
– Безусловно. Даже когда он работал в Швейцарии разведчиком, он не менял своего образа жизни. Он жил спокойной и благополучной жизнью.
– Какое место в его творчестве занимает роман «Бремя страстей человеческих»?
– Очень большое. Думаю, вы согласитесь, что этот роман мало похож на другие его романы. Во-первых, он гораздо менее циничный, ведь его герои обычно все-таки циники, а тут Филип, который в центре повествования, только делает шаги в жизни. Это типичный роман воспитания. Моэм в «Бремени страстей человеческих» многое взял из своей жизни. Его жизнь складывалась порой нелегко, как и у Филипа, хотя сам Моэм был из довольно обеспеченной семьи, его отец был английским дипломатом. Но сначала, в возрасте семи лет, у него умирает мать, затем умирает отец, он попадает к дядьке, который отдает его в закрытую школу. Закрытые школы, как вы догадываетесь, не сахар. Потом он бросает эту закрытую школу, отправляется в Германию, эта поездка была довольно удачной. И следом становится врачом – это еще одна важная сторона его деятельности, которая нашла отражение в романе.
– Где он служил?
– Он служил в известной лондонской больнице для бедноты, больнице Святого Фомы. Эта больница – как наш Центр Склифосовского. До сих пор известно, что, если ты упал на улице, ты попадаешь туда, тебя там бесплатно ремонтируют. Там он получил профессию врача, которой в дальнейшем никогда не пользовался. Если вспоминать, кто из писателей получил профессию врача, то среди русских мы вспомним Чехова, Булгакова, а из англичан – Китса, Моэма, Кронина.
– А что вы скажете о его записных книжках?
– Они лишены той краткости, которая свойственна подлинным афористам, скажем, Лабрюйеру, Уайльду или Бернарду Шоу. Но у него даже не афоризмы, а, я бы сказал, мысли на память. Но иногда он добивался замечательной краткости, и такого рода произведения переводились на русский язык с большой охотой.
– Роман Моэма «Луна и грош» об отношении общества к слабостям художника. Какой позиции придерживался Моэм во взаимоотношениях искусства и нравственности? Был ли ему близок Стрикленд, герой произведения?
– Вообще из всех романов Моэма «Луна и грош» самый лучший. Действительно, тема нравственности художника там стоит на одном из первых мест. Но вообще она звучит у него во многих книгах. Эта тема – нравственность в преломлении творческой деятельности – его очень занимала.
Надо сказать, что Моэм в каком-то смысле похож на Стрикленда – видавшего виды человека искусства. Биографизм в книгах Моэма очень разный: бывает образца «Бремени…», а бывает такой, как в «Луне…». В герое «Бремени страстей человеческих» вы не найдете этих негативных проявлений, как бы оправдываемых искусством.
Подводя итоги разговора, скажу, что для учителя Моэм не менее важен, чем для ученика. Он учит тебя сложному отношению к жизни. Не случайно его сравнивают с Чеховым – он не упрощает. У него нет положительных и отрицательных героев. Отрицательные герои оказываются совсем не так дурны, и наоборот. Мне кажется, что урок Моэма – это урок сложного и неоднозначного познания жизни.
Выбор читателей
Комментарии