На чтение: ≈ 11 мин.Не скрою, очень, до слез прямо, тронуло «Частное пионерское», безыскусная картина про то, как трое ребят спасают собаку от верной смерти. Может, потому что добрая, может, потому что доброты сейчас сильно не хватает. На фестивале «Литература и кино» в Гатчине этот фильм Александра Карпиловского в этом году удостоили приза зрительских симпатий. Чуть раньше на «Листопаде» в Минске «За гуманизм и духовность в кино» отличили. Теперь вот в «Орленке» получил Гран-при и несколько актерских наград. Одним словом, «прекрасное далеко», где ты, куда исчезло? Сам не знаю, а у Карпиловского так и не спросил.
– Александр, для начала стоит, наверное, сказать пару слов о вашем собственном пионерском детстве.- Героям своей картины я ровесник. В 77-м году, о котором в фильме речь, мне тоже было 13, я был пионером, и все описанные реалии мне хорошо знакомы. О детстве осталась странная память. Помню скучные пионерские сборы, дежурные праздники… Это с одной стороны. А с другой – «Зарницы», спартакиады, игры, что-то шумное, азартное, романтический флер какой-то присутствовал. Все проступает на контрасте, а сложишь вместе – выходит ностальгия по детству. Мне бывает обидно, когда читаю разоблачительные статьи про то время, про любимые книги. Ведь мы просто жили, и казалось, все так и должно быть. Помню, летом каждый день ходили на поросший высокой травой пустырь, вот это было счастье. А сколько связано с прокуренным подъездом, где среди пыли и хлама учился играть на гитаре, осваивая песни «Машины времени». Так что «Частное пионерское» – из ностальгии и про ностальгию.- «Частное пионерское» – простая и притом пронзительная «детская история», которая еще и про выбор, что однажды приходится делать. Вам в детстве приходилось вставать перед выбором?- Знаете, не помню. Не помню… В картине ситуация доведена до абсолюта, а в жизни случайности подстерегают нас постоянно, они неизбежны, и, скорее всего, я снял кино о том, с чем хотелось бы встретиться в собственной жизни. История, в которую попадают герои, та же, в которую мне наверняка хотелось бы в том возрасте попасть. Пусть не в жизни – в кино удалось.- Что отличает первоисточник, рассказы Михаила Сеславинского, от экранной версии?- У Сеславинского есть настроение, главным для нашего кино было передать его. Сложнее оказалось с сюжетами, для сценария их не особенно хватало, и мы обращались скорее к ситуации: скажем, собака в подъезде, поездка ребят на трамвае, сбор макулатуры. Фабулу требовалось писать практически с нуля, сохраняя ту самую атмосферу, романтическую дымку, которые как раз и стали, на мой взгляд, главным эмоциональным итогом экранизации.- «Лирический треугольник» фильма – несомненная удача картины, юные артисты похожи на ребят из 1977 года?- Знаете, я убежден, что все дети одинаковы, и не важно, какому времени принадлежат. В конце концов ничего не меняется: верность остается верностью, предательство – предательством, ханжество – ханжеством. Мы готовились рассказать абсолютно обыкновенную историю спасения собаки. Дети нашли ее, полюбили, она попала в беду, ее надо спасти. Все. Только за этим следят сверстники героев в зрительном зале. Им, конечно, ясно, что мальчик любит девочку, детям это всегда понятно, но главное – надо спасти собаку. Просто, как табуретка, вечные лекала. И только в финале картины, мне кажется, делается шажок вверх, потому что между жизнью собаки и обязанностью перед пионерским отрядом, несмотря ни на что, герои выбирают жизнь друга и оказываются правы.- Практически одновременно с вашей картиной видел другую, где шла охота на кошек и развлекались швырянием камней, что представить в вашей картине невозможно.- Это тоже вопрос выбора. Раньше таких «развлечений» тоже хватало, но были и тимуровцы, и пионеры-герои, я сам, помню, спрашивал себя, смог бы стать таким, как Марат Казей или Леня Голиков. Сумел бы, как они, хватило бы сил? И горевал, что не хватило бы.- Тема детей и детства началась для вас уже в телевизионном кино.- С детьми я знаюсь на самом деле всю жизнь. В моей телевизионной картине «Снежный ангел» (премия «ТЭФИ»-2008. – Н.А.). главным героем был ребенок, в одной из серий «Всегда говори всегда» вся история тоже закручивается вокруг ребенка, так что с детьми я в кино сталкиваюсь постоянно. Давным-давно я подрабатывал клоуном на детских днях рождения, выручало, когда учился, так что всегда, всю жизнь, чувствовал себя актером в детском театре.- Кстати, получилось бы у вас снять подобное «Частному пионерскому» кино в телевизионном формате, учитывая страсть нашего TV к разного рода рейтингам?- В формате нынешнего телевидения – нет. У нас на телевидении детского кино нет по факту. Трудно представить заказ на него от какого-то канала. Но если бы вдруг чудо случилось, работал бы для телевидения точно так же, как и для большого экрана. У «Частного пионерского» есть трехсерийная телеверсия, она чуть шире экранной, а в остальном разницы никакой. В нашем кино нет столь любимой телевидением провокации, оно для детей. Хотя делалось, кстати, с учетом определения возможного зрительского, а не авторского арт-хаусного рейтинга. Я вообще не приемлю понятия авторского кино в отношении к детям. Такого, по-моему, быть не может, фильм должен быть интересен и детям, и родителям, а не только режиссеру. Завоевать родителя – это вообще очень важно. Мне кажется, что когда ребенок сидит в зале с мамой и папой, то эффект от просмотра в разы больше.- Вы сами спровоцировали скучный, но важный вопрос: а какое оно, зрительское кино?- То, которое нравится зрителям. Но кроме развлекательного оно может быть и образовательным, и воспитательным, каким угодно. Потому что и образовывать, и развлекать, и воспитывать во всем, что касается детей, можно только через игру, через «весело». Скука: все – конец, о каких бы важных, краеугольных вещах вы ни говорили, все будет бессмысленно.- Александр, насколько можно понять, жизнь в детском кино для вас не пустые слова. Ясно, вы за то, чтобы оно было у нас в прежнем понимании и формате, чтобы были детские сеансы в 10 утра и, условно говоря, за 10 копеек. Но что-то этому мешает. Что именно?- Я бы не сказал, что этому что-то мешает, скорее, не помогает. Кино – дело затратное; сидя за компьютером, можно написать детскую книгу, но кино предполагает банальное наличие средств на организацию масштабного производства. Мешает отсутствие механизма, который поможет создателям эти деньги возвратить. Конечно, формально какое-то количество детских фильмов в год у нас делается, но так как это происходит на деньги Госкино, то и фильмы не всегда радуют качеством. А во-вторых, их никто не видит, нет же рынка, негде продавать. Телеканалы детское кино не берут категорически, прибыли ноль, и кинотеатрам показывать детские фильмы, как им кажется, невыгодно. Ведь и наше «Частное пионерское» никто бы не увидел, не найди мы дистрибьютера, решившего с ним рискнуть.- Получается, что вы не один, что у вас есть единомышленники, надо только крикнуть погромче, чтобы быть услышанным?- Послушайте, у нас в этом смысле все единомышленники, покажите хотя бы одного противника детского кино, да все вокруг «за», даже президент «за», так и говорит: нам нужно детское кино. А дальше-то что? А дальше – ничего. На самом деле проблема тут комплексная, и детское кино – ее часть. Вот мы говорим: детского кино нет. А другое кино есть? Опять вопрос. Просто в детском кино это заметнее, ведь сколько поколений ребят уже выросло без него. Даже советское детское кино редкость на телеканалах: раз права у каналов, им и распоряжаться. Они и распоряжаются. И нашим детям достается прекрасное, не шучу, прекрасное американское кино, которое учит любить прекрасную американскую родину.
Выбор читателей
Комментарии