Александр ЧАЙКОВСКИЙ: Наша миссия – облегчить дорогу ребятам

В конце апреля были объявлены лауреаты 7‑го Международного конкурса молодых композиторов имени Н.Я.Мясковского, проводимого Московской консерваторией. Конкурс, без сомнения, является значимым событием отечественной музыкальной культуры и отличной ступенью на пути к успеху. В интервью «Учительской газете» председатель жюри народный артист Российской Федерации и один из самых известных композиторов современности Александр Чайковский рассказал о навыках стоицизма, самых успешных своих учениках и впечатлениях от прослушивания собственных песен.

– Александр Владимирович, мы встречаемся на полях 7-го Международного конкурса молодых композиторов имени Н.Я.Мясковского, председателем жюри которого вы являетесь. Поделитесь, пожалуйста, впечатлениями от конкурсных работ.

– Они все были очень разные! Кто-то стремился удивить авангардными небывалыми приемами, а кто-то, наоборот, ушел от этого и двигался в сторону традиции. Это очень интересно, ведь мы наблюдаем некое размежевание в стилях.

Одно произведение так меня удивило, что стало интересно, кто это написал. Чувствовалась опытная рука в написании произведений для струнного оркестра. Для меня это было удивительно!..

– Представители каких стран приняли участие в конкурсе?

– Даже в нынешних условиях конкурс по-прежнему привлекает иностранцев. Например, во время заочного отбора мы просмотрели заявки из Сербии, Китая, Белоруссии и даже Италии. При этом мы достаточно спокойно распределили места, жарких дискуссий не было. Тут есть одна важная деталь. Как правило, исполнители, соревнуясь на конкурсах и демонстрируя огромные программы, могут показать себя в различных музыкальных стилях. А в этом конкурсе автор мог представить лишь одно свое сочинение. Единственная пьеса не может полностью раскрыть стиль творца! А завтра этот же автор может создать пьесу в тысячу раз лучше или хуже. Поэтому результаты на соревнованиях композиторов весьма относительны. Вот в условиях конкурса имени С.В.Рахманинова в прошлом году я нарочно ввел сочинение двух произведений: для фортепиано соло и для фортепиано с оркестром, чтобы фигура каждого автора была представлена немного полнее.

– Что должно быть в партитурах молодых композиторов, чтобы пьеса по-настоящему вам понравилась?

– А зачем мне должно нравиться? Я, наоборот, очень доволен, когда мне ничего не нравится. Тогда я считаю, что у меня нет конкурентов. (Смеется.)

– Это интервью прочитают в том числе школьники, обучающиеся музыке и, возможно, мечтающие стать композиторами. Вы могли бы посоветовать молодым людям выбирать этот жизненный путь?

– Нет, не советую, потому что путь композитора – очень трудный путь. Композитор должен владеть как минимум двумя или тремя, если даже не четырьмя специальностями. Он должен очень хорошо играть на фортепиано. Сейчас, к сожалению, подавляющее большинство молодежи не понимает этого. Они считают, что их компьютер выручит. И очень ошибаются. Техника, конечно, иногда помогает, но чаще всего она им мешает. Поэтому композитор обязан быть исполнителем! У него должен быть опыт выходить на сцену, играть перед публикой и понимать, что чувствует исполнитель. А многие сейчас сочиняют как будто бы для себя, не понимая, что это еще должен кто-то исполнить. Есть масса условностей и закономерностей, которые композитор обязан знать как артист.

Еще молодому творцу стоит быть любознательным и кроме фортепиано попробовать какие-нибудь другие инструменты, понимать их способы извлечения звука, музыкальные особенности. Также композитору надо бы разбираться в законах дирижирования оркестром.

И это не все! Еще молодому автору стоит быть хорошим теоретиком, чтобы анализировать свою и даже чужую музыку. Я сейчас говорю не только о классике, а в первую очередь о современной, новой музыке своих коллег. Нужно постоянно анализировать строение разных композиций, конкретные приемы музыкального письма. И находить в них что-то для себя.

Без всех этих и ряда других качеств композитору будет сложно достичь высокого профессионализма.

– Вы наверняка много передвигаетесь на автомобиле. А что слушаете в дороге?

– У меня есть целый набор музыки для автомобиля, я специально ее собираю! Очень часто слушаю Баха, обожаю джаз, даже джаз-рок. У меня все время меняются приоритеты. Прошлым летом, когда мы с женой ехали на машине в Крым, я взял в дорогу балет Родиона Константиновича Щедрина «Чайка». Я очень люблю его музыку. В долгую поездку еще могу взять «Парсифаль» Вагнера. Его музыкальные драмы очень подходят для длительного пути.

– А приходится ли вам переслушивать свои сочинения? Вносите ли в них редакторские правки?

– Переслушиваю, но нечасто. Я сторонник системы Шостаковича: «Если ты что-то написал и тебе не очень нравится, то лучше исправить ошибки в следующем произведении». Хотя у меня был опыт, когда я решал что-то переделать, кончалось это тем, что мне хотелось переписать буквально все. Тогда я просто бросал этот процесс и оставлял все как есть.

Поскольку за свою жизнь я сочинил довольно много, то переслушиваю собственную музыку в основном тогда, когда начинаю ее забывать. Ведь ты все время меняешься. Пишешь одно сочинение, вроде уже достиг максимума из того, что мог сделать. Но когда проходит несколько месяцев и ты остыл от этого опуса, то начинаешь слышать его совершенно по-другому, так как работаешь уже над чем-то новым. И тогда полностью меняешь свое мнение в положительную или, напротив, в негативную сторону. Но все же я не большой любитель переслушивать себя.

– Если взглянуть на все ваше творческое наследие, то есть ли у вас какое-то главное сочинение или оно еще впереди?

– Главного нет. У меня есть крупные сочинения, которые для меня были этапными в разные периоды жизни. Когда ты в процессе создания нового опуса, то он и является в этот момент главным для тебя. А потом проходит какое-то время, и ты уже не понимаешь, главный он или нет. Все время хочется сочинить что-то еще, пробовать новое.

Меня всегда все интересовало. Еще со школьной скамьи я был влюблен в джаз, в песни и танцы. Я даже сам играл джаз и изучал его. А еще я очень люблю оперетту. Тихон Николаевич Хренников всегда учил нас, композиторов, тому, что мы должны все уметь и понимать, как это делается: и авангард, и додекафонию, и уметь написать простую песню. Он специально приносил в класс любое стихотворение, и мы должны были положить его на музыку. И оказывалось, что сочинить песню было нелегко! Такая практика мне потом всегда помогала при сочинении заказов от театров. К сожалению, сейчас это все создается с помощью пары функций на компьютере.

– Вы не так давно стали председателем Общественного совета при Министерстве культуры РФ, а до этого возглавили Союз композиторов России. Что повлияло на ваше согласие войти в Общественный совет, ведь это дополнительная нагрузка?

– Признаюсь, от предложения возглавить Союза композиторов я отказывался раза три. Но в прошлом году, перед последним съездом, мне было уже стыдно говорить «нет», и я согласился. А что касается Общественного совета при Минкультуры РФ, то меня также попросили целый ряд уважаемых мной людей. И я, конечно, в очередной раз обманулся. Мне обещали небольшой объем работы, но оказалось, что это не совсем так.

С другой стороны, я решил, что если у меня появилась должность в Союзе композиторов России, то она мне поможет восстановить систему фестивалей – смотров музыки российских композиторов. Эта надежда меня не покидает до сих пор! Сейчас у нас в стране происходят какие-то небольшие показы современных пьес, но таких крупных, какие были в советское время, уже нет. Самое парадоксальное, что при всех нынешних технологиях мы в столице совершенно не знаем, что пишут в регионах, а регионы даже не знают, что пишут их соседи. Но главное – композиторы хотят общаться! Они могли бы показывать друг другу свои сочинения, обсуждать их, оценивать. Композитор, с одной стороны, кустарь-одиночка, но с другой – он ждет внимания и реакции, хочет, чтобы его музыку исполняли.

Правда, реакция на сочинение бывает разной. Негативные отзывы могут и вовсе потушить желание и творческий запал для дальнейшего сочинительства… Если ты композитор, ты должен быть готов к любому мнению! Да, будут ругать, будут называть бездарностью. Но нужно воспитывать себя в этом отношении! Я прошел через массу таких вещей. Когда был молод, то часто в газетах и даже в зарубежных изданиях писали: «Чайковский, да не тот». Я стиснул зубы и продолжал работать дальше!

– У вас длительная педагогическая карьера в Московской государственной консерватории имени П.И.Чайковского. Выработались ли у вас свои подходы в преподавании?

– Изначально я очень не хотел преподавать. Своей какой-то строгой системы у меня нет. По натуре я больше практик, чем теоретик. И когда я сталкиваюсь со студентами, то стараюсь их предупредить об ошибках и проблемах, которые могут возникнуть при исполнении их произведений. Наверное, это и есть главное. Ведь научить сочинять невозможно.

– Есть ли из всей вашей плеяды учеников те, кем вы гордитесь, за чьими успехами следите?

– Есть, конечно. Например, Кузьма Бодров, Леша Сюмак, Никита Мндоянц, Дмитрий Рябцев. Сейчас у меня в классе есть талантливые ребята, оканчивающие аспирантуру, – Вера Петрова, Петр Дятлов, который получил на Конкурсе имени С.В.Рахманинова четвертую премию за свой концерт.

– А можно ли сказать, что уже образовалась некая школа Александра Чайковского?

– Не думаю. Я все-таки не прирожденный педагог.

– В интервью вы часто упоминаете своих преподавателей, наставников. Назовите, пожалуйста, ключевые фигуры, которые повлияли на ваше становление.

– Их несколько. Во-первых, мой папа, во-вторых, мой дядя Борис Чайковский, композитор, который оказал огромное влияние на меня. Потом, конечно же, Тихон Николаевич Хренников, у которого я был в классе. У Карэна Суреновича Хачатуряна я учился оркестровке, у Юрия Марковича Буцко – чтению партитур. А курс теории проходил у Владислава Германовича Агафонникова. Это все великие композиторы! И, конечно, сильно повлияли на меня близкие друзья нашей семьи, например Моисей Самуилович Вайнберг. Он немного занимался со мной композицией, приходил на мои премьеры, мы много общались. Весь этот круг людей вращался вокруг Дмитрия Дмитриевича Шостаковича. Он был педагогом у моего дяди и у Карэна Хачатуряна. И в этой компании я находился со школьных лет, когда еще не думал стать композитором, а учился как пианист.

– Если бы не переигранная рука, стали бы вы композитором?

– Да, на втором курсе консерватории я переиграл руку, и тогда Хренников стал меня убеждать, что это мой путь. А я еще верил в свое светлое пианистическое будущее, ведь в консерваторию я поступил первым номером! Однако на четвертом курсе я играл отбор на Конкурс имени Бетховена в Вену. Тогда была страшная система отбора! Существовало аж четыре этапа прослушиваний: кафедральное, факультетское, консерваторское, всесоюзное. На конкурс отправляли обычно двух музыкантов. Я играл на всесоюзном прослушивании, но на конкурс меня не пропустили. И именно тогда я решил, что завершаю пианистическую карьеру. Но полностью фортепиано я не забросил. Вместе с виолончелистом Михаилом Хомицером, лауреатом Конкурса имени П.И.Чайковского, мы объехали половину Европы. В 90-е годы я продолжал давать сольные концерты в Америке, ФРГ. Я зарабатывал, и это помогло мне выжить.

– Споры вокруг давнего тезиса Владимира Мартынова о том, что время композиторов прошло, не утихают до сих пор. А как вы считаете?

– Я ему тогда даже сам ответил: «Время композиторов прошло, но авторские ты получаешь». (Смеется.)

Композиторская музыка, наоборот, только бурно развивается, и у нас сейчас есть очень много интересных ребят. И наша миссия – облегчить им дорогу, вхождение в жизнь, чтобы они не ломались, не уезжали за границу, думая, что там будет легче. В Европе все гораздо труднее и совсем не так, как это отсюда представляется. Мы там никому особенно не нужны. Количество людей нашей профессии, переехавших туда с конца 80-х годов и до наших дней, велико. Но многие ли работают по своей специальности? Если посчитать в процентном отношении, то я даже одного процента не назову.

– Александр Владимирович, за свою жизнь вы давали огромное количество интервью. Может быть, есть вопрос, на который вам хотелось бы ответить, но его никто не задавал, и, возможно, сегодня вас тоже об этом не спросили? Если да, то какой он?

– Очень хороший вопрос! Но на него я не хочу отвечать! (Смеется.)

Досье УГ

Александр Владимирович Чайковский (родился 19 февраля 1946 года, Москва) – советский и российский композитор, пианист, педагог и музыкально-общественный деятель, профессор Московской консерватории. В 2004-2008 годах – ректор Санкт-Петербургской консерватории. Народный артист Российской Федерации (2005). Лауреат Премии Правительства Российской Федерации (2017). Председатель Совета Союза композиторов России с 2022 года.

Арслан ХАСАВОВ, Анна КОЛОМОЕЦ