Александр БАЛУЕВ: Никто не будет любить женщину так, как ее отец

Скольких полковников, генералов и маршалов, летчиков и пехотинцев, разведчиков и спецназовцев, красных и белых переиграл на своем веку Александр Балуев? И не сосчитать! Большинство его героев носят форму – что делать, актеру она так к лицу. Он и рад бы сменить амплуа, с удовольствием переодевается в штатское, да публика хочет видеть его в погонах. У Юрия Грымова в стильной экранизации хрестоматийной «Му-му» Балуев блистательно сыграл немого дворника Герасима. Его театральный художник Григорий Евсеевич, мучительно ревнующий свою юную актрису-жену к несуществующему поклоннику в мелодраме Аллы Суриковой «Вы не оставите меня», просто сердце на части рвет. Но у зрителей эти работы прошли практически незамеченными. То ли дело «Благословите женщину», «Спецназ», «Кандагар» или «Жуков» – громкие продолжительные аплодисменты не стихают до сих пор. Если актера такое положение дел и задевает, он этого никогда не покажет. Во-первых, работа у него такая – играть. Во-вторых, он и в обычной жизни «вещь в себе» – немногословен и куда как сдержан. На публике бывать не любит. Театральная сцена – единственное исключение. В любую свободную минуту уезжает в подмосковную деревню, где ждут его жена и 10-летняя дочь.

– Через несколько дней  начинается новый учебный год, в это время даже далекие от школы взрослые волей-неволей, но возвращаются мысленно в детство. А вам что вспоминается?- Детство у меня было самое обычное, такое же, как у многих других мальчишек: отец военный, учеба, дворовые драки, занятия хоккеем. Но если вспоминать что-то яркое, то первым на память приходит драматичный случай, прямо-таки шекспировской глубины и трагизма. Однажды отправили меня в пионерский лагерь. Лет мне было совсем немного, во всяком случае пионером еще не был точно. Но роста был высокого, и все вокруг думали, что я как минимум года на два-три старше. Меня определили в отряд к взрослым ребятам, где, естественно, все без исключения были пионерами. У каждого галстук, он в нем и на линейку, и на зарядку. Я один, как дурак, без галстука. Что делать? Каким-то образом я его все-таки раздобыл, сам себе тихонько повязал, хотя официального посвящения, повторюсь, еще не было. И что вы думаете – взрослые об этом узнали. Случилось настоящее дознание, целый судебный процесс, в итоге галстук с меня, восьми- или девятилетнего сорвали публично, перед строем, как погоны с разжалованного офицера. Всему лагерю объявили, что я обманщик и фальшивый пионер. Описывать, что чувствовал тогда, не буду. Думал, не встану с кровати, буду лежать под одеялом, пока не умру. А умру скоро, потому что жизнь отныне потеряла всякий смысл. Впрочем, как видите, и не умер, и встал. А вскоре вступил в пионеры уже по-настоящему. И, надо сказать, пионером был идейным, верил в товарищество и принимал все условия этого братства. Но историю эту запомнил на всю жизнь. Запомнил ощущение наехавшей на меня идеологической машины, которая может сломать человека в одну минуту. – Александр Николаевич, это ведь действительно Шекспир, практически готовый сценарий! Не хотите его сами написать?- Нет, я пережил все внутри себя и больше к этой истории не возвращался. Больно ворошить такое прошлое. Я лучше бы сыграл в хорошем светлом детском фильме. Но меня, к сожалению, в такие картины не зовут, разве что мультики озвучивать.- Зато от «военных» ролей, сколько ни зарекались их играть, отбоя по-прежнему нет. Говорят, что от съемок в 12-серийном сериале «Жуков» вы сначала отказывались.- Действительно, колебался, что уж там. Дело в том, что до меня Жукова играл Михаил Ульянов – мощный актер, переиграть которого сложно, точнее, наверное, и вовсе невозможно. На мой взгляд, он сыграл все, что только можно выудить из этой роли, из этого материала, из этой истории. И заставило меня согласиться на предложение лишь то обстоятельство, что впервые зрителям предлагалось взглянуть на Жукова не как на полководца, военачальника, армейского «короля», а как на обычного человека. Не секрет, что во всех предыдущих киноработах человеческая суть маршала оставалась за скобками, это никому не было нужно. Был интересен полководец, мыслящий человек, существующий в военных условиях. Мне же предлагалось воплотить совершено другое – отца семейства, мужа, его увлечения, пристрастия, влюбленности и любовь…Жуков, безусловно, личность. В отечественной военной истории равных ему немного. Другое дело, мое личное отношение к этому человеку. Понимаете, в истории вообще, и в истории нашей страны в частности, во время войны появлялось много личностей. Хорошо это или плохо – разговор отдельный, но война раскрывала многих. Я же сторонник того, чтобы люди раскрывались так же ярко, но не на поле боя. Жуков же, когда наступил мир, ушел из большой политики, хотя мог бы, наверное, подняться и на этом поприще, поскольку был очень популярен. Но он отказался, и в этом, мне кажется, сказалась его ограниченность. Он понимал, что на политической арене совсем другая война, не та, к которой он привык и в которой был неподражаем.Снимали картину в Ленинских Горках, куда до сих пор устраивают экскурсии для школьников. И вот в перерыве встречаю я детскую группу. Они с любопытством рассматривают мой китель, ордена, думают, что я экспонат местный. А я у мальчишки лет десяти спрашиваю, мол, знаешь, кто такой Сталин? Он радостно головой закивал: «Знаю, ученый такой». «Сам ты ученый, – толкнул его в бок одноклассник. – Сталин – это артист такой». После этого я даже не стал спрашивать у них, кто такой Жуков.  – Вы считаете, историю в школе стали хуже преподавать?- Не берусь судить об этом, я же не специалист. Одно скажу: нынешнее поколение не «заряжают» на войну так, как «заряжали» когда-то нас. Сейчас другой подход к формированию личности ребенка – не войной и бесконечными «Зарницами» нужно увлекать ребят, а чем-то более естественным, прекрасным. Любовью к цветам, например, а не к танкам или самолетам.Я вообще не из тех, кто брюзжит по поводу нового поколения. Меня оно вовсе не раздражает, как многих моих ровесников. Да, молодые живут по-другому, а мы просто не можем согласиться с тем, что и дальше все будет именно так. Что эти ребята будут поступать по-своему, не так, как хотелось бы нам. Но это же закономерно. Новое поколение живет и будет жить по своим законам, согласно новым веяниям, и мы в эту историю уже не очень-то вписываемся. Они и фильмы смотрят другие, и музыка им нравится иная. Это нормально. Мы можем с этим соглашаться или нет, но их увлечения и пристрастия соответствуют их взгляду на жизнь. Время идет дальше, а ты, несогласный, оставайся в прошлом, культивируй его, но никого туда не тащи. И среди этих ребят много талантливых и умных, просто они реализуют возможности другого времени.- Александр Николаевич, среди коллег вы слывете философом, человеком, который на все имеет свою точку зрения. Интересно, что бы вы сказали на замечание одного из ваших товарищей по цеху, который, перефразируя известное изречение, заявил, что «актер в России больше, чем актер».- Чушь все это – и про актера, и про «поэта, который больше чем поэт». Поэт – он просто поэт, актер – просто актер, композитор – просто композитор. Но у нас почему-то любят повторять эту фразу. Думаю, оттого что не пытались в ней разобраться. Вот есть хороший спортсмен, но он почему-то сидит в Государственной Думе. Что он там делает? Наверное, что-то делает. Каким-то образом он туда кем-то определен, чтобы чьи-то интересы представлять. Но это все неправильно. Должны быть профессиональные политики, профессиональные актеры, профессиональные поэты. Каждый должен заниматься своим делом, и тогда это дело будет общим, и оно будет делаться хорошо. А у нас актер идет в депутаты, спортсмен, поэт – кто угодно. Вот уважаемый мною Станислав Сергеевич Говорухин. Талантливый режиссер, он зачем-то подался в политику и таким образом стал «больше, чем режиссер».- То есть политик Говорухин вам не интересен?- Я всегда воспринимал его исключительно как режиссера, пусть Станислав Сергеевич на меня не обижается. Впрочем, я говорил ему это в глаза. Мы и сейчас очень тепло общаемся, несмотря на его политический статус. Хотя работать с Говорухиным очень сложно. Он не располагающий к себе человек. С этой трубкой, в белых костюмах, весь такой загадочный, с прищуром… На съемочной площадке рождает ощущение, что снимать ему вовсе не хочется, что он вообще не понимает, как тут оказался. Я имел возможность долго наблюдать Говорухина, пока работал в картине «Благословите женщину». Фильм снимали в Одессе, и каждое утро начиналось с того, что Станислав Сергеевич садился перед гостиницей за столиком, пил чай из белоснежной фарфоровой чашки и посматривал на небо, рассуждая примерно так: «Да, погода неважная, не будет сегодня, наверное, никакого кино». А группа ждала, с ноги на ногу переминалась. Потом в какой-то момент он резко поднимался, выезжал на съемки и делал все блистательно и безупречно. – Чтобы хорошо сыграть своего героя, его нужно полюбить, так во всяком случае утверждают большинство артистов. А вы всех своих персонажей любите?- Нет, конечно. Взять того же Ларичева из «Благословите женщину». Я ненавидел его. Говорухин меня убеждал: «Ты ничего не понимаешь. Как можно его не любить? Этот человек долго служил своей Родине, он настоящий патриот». А я злился: какой он положительный герой, если не хочет иметь детей только потому, что существует военная угроза со стороны Китая?Тем не менее знаю, что многие женщины обожают моего персонажа, считают его настоящим мужчиной. Наверное, им виднее.- Недавно Марк Захаров, главный режиссер театра «Ленком», предложил вам роль в своем новом спектакле «Небесные странники». Не захотелось остаться в труппе?- Марк Анатольевич позвал меня в труппу, но дело в том, что я так долго, как колобок, катаюсь по земле, не задерживаясь нигде подолгу, что мне трудно уже остановиться, прирасти к театру, который живет своими традициями, своей историей. Я вообще неколлективный человек. Я боюсь коллектива. Не могу быть привязан к одной-единственной сцене, потому что для меня лично это подразумевает некую внутреннюю несвободу. Это уже другие обязательства и другая ответственность. Такой ответственности я не хочу. Мне достаточно того, что сегодня вечером я работаю в «Ленкоме», а завтра лечу в Новосибирск, где в легендарном театре «Красный факел» играю Арбенина в лермонтовском «Маскараде». – Вам довелось сниматься в Голливуде, на фабрике грез, которой грезят, наверное, все артисты.- Если и грезят, то исключительно по незнанию. Чтобы понять, что такое фабрика грез, достаточно, простите за прозу жизни, зайти в тамошний туалет. Когда попал туда, сразу подумал: «Мама дорогая, в Сокольниках и то чище!»Но если говорить о деле, то я чуть-чуть прикоснулся к той великой кинопромышленности, которая существует еще только в Индии. И всем существом ощутил, какой это профессиональный конвейер. Хорошо это или плохо? Скорее хорошо, чем плохо. И американцы, скажу вам, вовсе не так глупы и узколобы, какими рисуют их наши писатели-сатирики. И сознание у них отнюдь не целлофановое. Другое дело, что русских они действительно понимают и принимают с трудом. Если в их картинах появляется русский, то это обязательно таксист, бандит или просто негодяй, который разбавляет мочой бензин, ворует детей и кредитные карты или бегает с бомбой под мышкой. У меня была возможность сыграть в Голливуде  не бандита, а нормального человека – члена космического экипажа, спасающего Землю от метеорита. Зато в соседнем павильоне снимали фильм, где пьяный русский валяется на земле в шапке-ушанке и молотком «чинит» электронику – вот как большинство американцев нас представляют. Я мог остаться в Штатах и за немалые деньги тиражировать этот образ, но почему-то  отказался. И ничуть об этом не жалею.- Александр Николаевич, вы хороший отец?- Лучший! Всем бы такого, честное слово. Я балую дочь, потому что девочек надо баловать. Ибо прекрасно понимаю: ни один другой мужчина никогда не будет любить женщину так чисто, бескорыстно и преданно, как любил ее отец.