Актуальный разговор

Образование высокого качества. Для меньшинства

Причина всех бед – непосильные программы

Октябрь уж наступил, а в столичных книжных магазинах до сих пор не протолкнуться. Родители скупают учебную литературу и часто к основному учебнику берут два-три дополнительных. Таково требование учителя. В очередях возмущение. Во-первых, существенно пустеет родительский кошелек (разброс цен от 50 до 130 рублей за книгу), а во-вторых, катастрофически тяжелеют школьные портфели.

Но так уж необходимы сразу несколько книг по одному предмету? Почему вариативность ложится на детские спины и головы сильнейшей перегрузкой и потерей здоровья?

Школы обычно перекладывают ответственность на министерство – оттуда, мол, ветер дует. Оно спускает непосильные программы, вынуждая учителей давать огромные задания на дом, держать быстрый темп. На отработку и закрепление навыков времени не хватает. А в числе пострадавших – дети и качество образования. В министерстве уверены, что существенно облегчить жизнь ребенка по силам каждой школе. Возможности для этого есть.

Кто же все-таки перегружает детей и как с этим бороться?

Фраза о нашем “самом лучшем в мире образовании” кочует из статьи в статью, из одного периодического издания в другое. Многих она прямо гипнотизирует. И доводы вроде бы весомые. Как же! Наши шестиклассники решают задачи, которые в американских школах доступны только старшеклассникам! Наши старшеклассники побеждают на математических, физических, биологических олимпиадах, превосходя сверстников из других стран по объему знаний!

Это очевидные факты. Но есть и другие. Наши выпускники элементарно некультурны. Они не знают и не любят нашей классики. (Впрочем, и современной литературы тоже). Они вообще ничего, кроме детективов, не читают. (Исключение – ребята, которых любить книгу научили дома). Абитуриенты не могут ответить на самые простые вопросы по содержанию изученных произведений, хотя все нужные слова о них выучены. Это фактически вынуждено признать даже Министерство образования, официально разрешив на экзаменационном сочинении пользоваться текстами произведений! (Такое разрешение, кстати, отнюдь не стимулирует ни учителей, ни учеников работать над текстами).

Дремучая неначитанность наших детей и подростков, их нелюбовь к чтению – прямо национальное бедствие. А откуда любовь эта возьмется, если в программе даже 11-12-летним детям вместо доступных и действительно интересных им вещей предлагают “Песню о купце Калашникове” и “Железную дорогу”?

Лишая ребенка созвучной возрасту литературы, преждевременно навязывая классику, мы убиваем интерес не только к ней, но и к книге вообще.

В старших же классах великие произведения классиков убиваются однобокой трактовкой, повернутой исключительно к реалиям времени их создания. (На это толкает программа). Подчас от общечеловеческого смысла “Евгения Онегина” или “Войны и мира” ничего не остается. Захочет ли после этого подросток обращаться к классике?

О повальной безграмотности наших выпускников неловко даже напоминать – возмущение ею стало общим местом. Да что говорить, если проверка экзаменационных работ “двумя ручками” практикуется повсеместно. Потому что, если учитель сам не выправит ошибки, далеко не все работы окажутся даже удовлетворительными.

Но, может быть, с точными науками дело обстоит лучше? Увы! На контрольной работе успешно справляются с заданием лишь треть учеников. И около трети не справляются совсем. (Если, конечно, исключить списывание). “Успешная” треть и создает иллюзию высокого качества нашего образования. Что касается точных наук, то оно и в самом деле высокое. Для меньшинства. Большинство же делится на тех, для кого оно очень и очень посредственное, и на тех, для кого оно вообще никакое. Около трети детей и подростков фактически лишены права на образование: существующие программы просто непосильны для них. Получая свои “липовые” тройки, эти ребята практически не учатся, а просто отсиживают уроки, постепенно теряя и те немногие навыки и знания, которые приобрели в начальной школе. А также всякий интерес к ученью. Неудивительно, что именно эти подростки составляют основной процент несовершеннолетних правонарушителей.

Убеждена, что непосильность наших программ для многих детей – одна из главных причин подростковой преступности.

Дети наши недопустимо перегружены. Третьеклассник, если это средний и притом добросовестный ученик, вынужден сидеть за домашним заданием 2-3 часа. Средний пяти-шестиклассник – и того больше. О старших даже не говорю. У многих детей не остается времени на нормальный сон и прогулки. Давайте скажем правду: “самое лучшее” образование губит здоровье детей.

Причина всех бед одна: наши программы крайне затеоретизированы, перегружены, причем зачастую сведениями, которые никому, кроме узких специалистов, не понадобятся (особенно это последнее касается программ по русскому языку). У учителя не остается времени, а у детей сил, чтобы отработать и усвоить необходимые практические навыки (ту же грамотность, например). Составители программ исходят исключительно из логики своей науки. Но ведь существуют еще и возможности ребенка, и особенности его психологии, и потребность (или ее отсутствие) общества в тех или иных знаниях, и, наконец, принятие или непринятие подростком необходимости тех или иных знаний лично для него. Как убедить его в необходимости заучивания бесчисленных дат, химических формул и бесконечных грамматических “разборов”, которых не помнит ни один взрослый!

Непомерными требованиями мы успешно отбили у большинства школьников охоту учиться.

Будучи перегруженными необязательным материалом, наши программы и учебники вместе с тем лишены жизненно важного компонента: они фактически не нацелены на воспитание нравственности. Дети изучают историю, географию, биологию, не понимая нравственного подвига таких замечательных представителей человечества, как Махатма Ганди, Мартин Лютер Кинг, Миклухо-Маклай, Луи Пастер. Зачастую даже выпускники не знают, кто это такие.

Да, в учебниках упоминается об этих деятелях, но и только. Нет ни живых, эмоциональных рассказов о них, ни объяснения нравственного смысла и значения их деятельности. А мы еще удивляемся скептицизму и нигилизму нашей молодежи!

Обо всем этом давно уже пишет, бьет тревогу педагогическая пресса. Однако Министерство образования остается глухим к голосу педагогической общественности, из года в год утверждая громоздкие, оторванные от жизни программы.

Основной аргумент представителей высших образовательных структур состоит в том, что разгрузить программы – значит снизить уровень образования, пожертвовать его качеством. Однако качество образования – не в количестве запиханных в детские головы, зачастую мертвых, сведений, а в осмысленном усвоении большинством учеников самых главных сведений, необходимых знаний и навыков.

Что же касается опасений, что при разгрузке программ пострадают наиболее продвинутые ученики, то они совершенно неосновательны. Способные ребята, освобожденные от рутины многочисленных и объемных обязательных заданий, смогут посещать интересующие их факультативы. Там они получат несравнимо больше, чем учитель в состоянии дать им на уроках. Кроме того, педагог, которому не придется тратить столько времени и сил на бесконечное подтягивание двоечников (каковы результаты этих усилий, всем известно), охотно возьмется за руководство самостоятельной работой лучших учеников.

Когда академик, защищая существующее положение вещей в образовании, вспоминает, как много дала ему школа, зададимся простым вопросом: может ли всеобщее образование быть ориентированным на будущих академиков? Да, учитывать интересы этих неординарных ребят мы, безусловно, должны, но ориентироваться на них не можем. Всеобщее образование не может быть элитарным. А оно у нас именно такое, потому что успешно овладеть программой (и при этом не в ущерб здоровью), не потерять интерес к учебе может лишь меньшинство. Это – будем откровенны – либо очень способные от природы ребята, либо дети из высокообразованных семей, с младенчества воспитанные в интеллектуальной атмосфере и еще до школы начитанные.

Видимо, образцовой образовательной системы нет нигде. Думаю, однако, что именно у нас, с гуманистическими традициями нашей педагогики, с удивительными мастерами (вспомним хотя бы Лысенкову и Шаталова), которые даже при наших диких программах успешно учат всех, образование действительно может стать лучшим в мире. Если мы, наконец, перестанем считать его таковым уже сейчас.

Инна КЛЕНИЦКАЯ, учитель русского языка и литературы