Актерам я воздаю царские почести. Кира МУРАТОВА

Она начинала в 60-е с мелодрам. Быстро ушла в авторское кино, и последующие ее фильмы находятся как бы вне жанра. В 1971 году съемки ее картины «Долгие проводы» были остановлены спец. постановлением ЦК компартии Украины «за формализм и идолопоклонничество перед Западом» (фильм вышел в 87-м и в Локарно завоевал приз ФИПРЕССИ). За 45 лет работы в кино Кира Муратова сняла полтора десятка лент, среди которых такие значительные, как «Короткие встречи», «Познавая белый свет», «Перемена участи», «Астенический синдром», «Увлеченья», «Три истории». Последнюю свою картину она назвала «Два в одном». Нашему корреспонденту удалось поговорить с режиссером в Киеве, куда Муратова приехала на один из фестивалей.

– Кира Георгиевна, ваши фильмы многим кажутся слишком сложными, переполненными хитросплетениями страстей. Чтобы добиться такого результата, вам, наверное, приходится сильно мучить актеров?

– Наоборот. Очень часто исполнители так удачно подбираются, что они с первого дубля делают все, как нужно. А я не люблю корчить из себя режиссера, и работать тогда, когда это не нужно. Некоторые высоко профессиональные актеры даже обижаются, им кажется, что я с ними не поработаю. Например, Алла Демидова с первой же читки идеально попала в свою роль в «Настройщике», но была недовольна, что мы легкомысленно проскочили «продуктивный период» подготовки. К тому же, она считала, что должна играть возвышенные поэтические образы. «Я не бытовая актриса, я не могу играть быт», – заявляла Демидова мне, но играла его очень точно. В актерском цеху она, безусловно, царица, к которой нужно относиться соответственно. Что я с удовольствием и делала. Это очень приятно – воздавать актерам царские почести.

Я верю в случай. И часто сознательно подставляюсь случайностям. Если какой-нибудь настырный человек с улицы захочет у меня сниматься, а все роли у меня уже расписаны, я не прогоню его. Вдруг он мне что-то подскажет, куда-то сдвинет мою интуицию в интересное направление. Я не принадлежу к тем постановщикам, которые утверждают, что фильм уже снят в их голове и осталось только переложить его на пленку. До самого последнего съемочного дня я открыта для интуитивных находок и случайностей.

– 40 лет назад в «Коротких встречах» вы сняли Высоцкого, коньком которого тогда была героика. Как ему удавался образ героя-любовника?

– Володя приехал на Одесскую киностудию на пробы в картину Станислава Говорухина «Вертикаль». Мы его заманили к себе. Высоцкий тогда был начинающим киноактером, хотя как поэт и бард уже начинал греметь. Да и театральная публика знала его хорошо, но это все лишь узкий круг московских зрителей. Помнится, никакого «конька» тогда у него не было. В «Коротких встречах» он сыграл геолога. Это был модный персонаж: романтика гор, посиделки у костра, песни под гитару. Но я оставила этот флер в стороне. Мы рассказали историю о спустившемся с гор мужчине и двух обожающих его женщинах. А удалась ли Высоцкому роль героя-любовника – судить зрителям.

– В том фильме вы сами сыграли одну из влюбленных женщин. Приятно было вкусить славу актрисы?

– У меня своеобразное тщеславие – не люблю, когда узнают на улице. Это сильно усложняет жизнь. Поэтому я с удовольствием переадресовываю почести коллеге, если чувствую, что ему это необходимо. Как режиссеру мне важно, чтобы мою работу приняла я сама, да еще узкий круг людей, которых уважаю. Мнение остальных мне неважно. Когда в советские времена я ездила со своими фильмами «на встречи с трудящимися», ко мне часто подходили зрители и говорили: «Нам ваши фильмы, конечно, нравятся, но вы нравитесь еще больше». Я впадала в тихую ярость и про себя возмущалась: «Ах вы, сволочи, вам должны нравиться фильмы, а не снявший их режиссер. Лучше б вы меня ругали».

Актеры – существа совсем другого склада. Своими руками, ногами, телом, красотой или уродством лица они создают в кадре определенную атмосферу. Поэтому у них такая причудливая психика. Я поняла это на «Коротких встречах», когда единственный раз в жизни вынуждена была сниматься сама. Вдруг во мне проснулись невостребованные дотоле чувства. Где потрясенные моей игрой поклонники? Почему рабочие-осветители травят анекдоты, а не сидят с отвислыми от восхищения челюстями? Обидно было до слез. Хотя, находясь в ипостаси режиссера, мне начихать на окружающих: занимайтесь, чем хотите, только не мешайте.

Со стороны актеры часто кажутся людьми чрезвычайно глупыми. Но это лишь видимость. Уверяю вас, в жизни они по-своему умные и ушлые ребята. Но драматическая игра требует почти детской непосредственности. Поэтому актеры иногда могут капризничать по пустякам, падать на спинку и в истерике сучить ножками – все это издержки профессии, с которыми приходится мириться.

Я не зацикливаюсь на исполнителях. Юлий Райзман сокрушался, что у него никто не может сыграть такую-то роль, кроме актрисы такой-то, единственной в мире для этой роли рожденной. Я этого не понимаю. Проходит время, и ты всегда находишь кого-то получше. Есть, конечно, незаменимые, гениальные лицедеи, но я нетерпелива. Поэтому ищу другой способ выполнить ту же задачу. По отношению к актерам это звучит, конечно, кощунственно, но такой уж я человек.

– А как вам удалось заполучить актрису и популярный персонаж светских хроник Ренату Литвинову?

– Тут мне обидно, мой милый. Ведь Рената стала актрисой именно у меня на съемочной площадке. До того она была только сценаристкой. Мы познакомились на одном фестивале. Красивая, интересная, стильная – она сразу привлекла мое внимание. Я тут же порекомендовала ее Рустаму Хамдамову, который тогда снимал фильм «Анна Карамазофф». Но он ее, что называется, сходу «не разглядел». Когда я начала делать «Увлеченья», попробовала ее на главную роль. Не подошла. Тогда я стала придумывать для нее что-то сопутствующее. Шаг за шагом, репетируя, Рената и раскрылась, как актриса. Она ведь из тех немногих, которым не нужно учиться актерскому мастерству. Все и так дано природой.

– Как вы оцениваете дебют Литвиновой в режиссуре?

– Ее фильм «Богиня» я начала смотреть с трепетом в душе. Ведь я к Ренате очень хорошо отношусь. И если бы картина оказалась провальной, мне бы пришлось ей это высказать. Но мне понравилось. Такие фильмы я называю шаманством. Сначала меня возмутило, почему она бросает сюжетные линии незавершенными, потом поняла – это такой прием. Я втянулась. Даже посмотрела «Богиню» дважды, и оба раза впечатление было сильным.

Рената – человек, безусловно, одаренный. Хотя слышны нарекания, что Литвинова манерная. Но с таким же успехом можно обвинить в манерности цветок лилии или кошку. Это просто их методы быть естественными. С годами у людей искусства нарабатывается определенный шлейф штампов: вот здесь он вспылит, потом всплакнет, затем еще что-нибудь сделает. Они становятся до неприличия предсказуемыми. А с Ренатой никогда не знаешь, куда она «вырулит». Мы с ней виделись на озвучании моего последнего фильма «Два в одном», она призналась, что сильно устала от всей этой мишуры, которая сопутствует большой популярности.

– А бывает так, что вы смотрите по ТВ боевик или сериал и думаете: а я бы сняла это лучше? Вам никогда не хотелось поработать в этих жанрах?

– Тянуть лямку многосерийной вещи мне не хватит терпения. Во-вторых, условия работы там абсолютно зверские. Я работаю быстро, но снимать сериал нужно еще в несколько раз быстрее. А это уже явная потеря качества. Я не могу себе позволить небрежность. Что касается остросюжетного кино, то я не люблю динамичные фильмы. Когда на экране бегают, стреляют, разбивают машины, дерутся – мне это безумно скучно. К тому же, есть темы, которые я совершенно не приемлю. Скажем, про войну я не буду снимать никогда.

– Вы более 40 лет проработали на Одесской киностудии. Что вам, как одесситке, особенно полюбилось в «столице юмора»?

– Одесситкой я стала с годами. И в Одессе мне нравится, пожалуй, только Черное море. Часто хожу к нему весной или осенью, когда берег безлюден. Светло, пустынно, и шум прибоя навевает возвышенные мысли.

– А как вы – режиссер, снимающий сугубо авторское кино, ладите с продюсерами, которые, как известно, хотят заработать?

– Чего же им еще хотеть? Ведь другого удовольствия от кинопроцесса они не получают. Я-то получаю. Так пусть у них в жизни будет хоть эта маленькая радость. Заработать как можно больше денег – нормальное стремление любого человека, как бы по этому поводу ни сокрушались моралисты. Признаюсь вам честно, никакие продюсеры и экономические кризисы ни мешают мне так, как мешали советские начальники от культуры, которым нужно было постоянно доказывать, что ты не верблюд. Слава богу, что те идеологические порядки канули в Лету. Сейчас продюсер может сказать, что деньги кончились. Это понять можно. Некоторые мне предлагают: оплатим производство такого кино, которое будут смотреть миллионы зрителей. Отвечаю: я такое не умею делать. Это все равно, что требовать от кошки, чтобы она стала собакой. И я ищу другие источники финансирования. Но когда тебе заявляют: не снимайте кладбище, у нас в Советском Союзе смерти нет – не знаешь, что и возразить.

– Над чем сейчас работаете?

– Сейчас не лучший период моей жизни, поскольку фильм закончен, его еще нигде толком не показали. И начинаются сомнения, депрессия, черные мысли: «так ли все получилось?». Эта картина – две истории, так и называется: «Еще две истории: одна простая, другая сложнее». Играют Нина Русланова, Александр Баширов, Рената Литвинова, украинцы Наталия Бузько, Владимир Горянский и Богдан Ступка. А рассказывать содержание фильма не следует, вообще. Это был российско-украинский проект с бюджетом в полтора миллиона долларов. Но Россия нас «кинула» с финансированием. На время пришлось съемки прекратить, потом украинский продюсер Олег Кохан нашел деньги. Снимали зимой в Одесском театре украинской драмы. Там были страшные сквозняки. Вся съемочная группа переболела бронхитом. А я кашляла громче всех. Ужас. Больше зимой снимать не буду.

– Тенденции современного кино: больше дела, меньше слов. А ваши герои так много говорят…

– К сожалению. Люди у меня действительно очень много говорят. Но я пока никак не могу отделаться от слов. Среди режиссеров больше всего люблю Чарли Чаплина, герои которого молчали, но все было понятно. Моя мечта снять немое кино. Но пока не нахожу подходящего сценария.

– Есть понятие – «главный фильм жизни»…

– Если режиссер говорит: «Да, мой фильм еще впереди», – это не правда, это тот ответ, который от него ждут. Красиво звучит, скромно и мило. Но это не правда. Главное то, что ты делаешь в этот момент, сейчас. Именно это и есть главное.

– У вас нет желания экранизировать прозу братьев Стругацких? Многие персонажи ваших фильмов напоминают героев их книг…

– Может, и напоминают. Но я не люблю Стругацких. Честно пыталась их читать, но всякий раз отодвигала книгу. Не знаю почему. Вообще мой любимый писатель Лев Толстой. Никого из современных называть не буду, чтобы не обидеть остальных. Но если чья-то проза мне сильно понравится, я не буду ее экранизировать. Зачем? Она и так хороша. А мне нужно, чтобы в тексте была какая-то дырка, закорючка, дефект, через который я могу вытянуть что-то свое.