Африканские приключения русского гусара

В романе Ильи Ильфа и Евгения Петрова «Двенадцать стульев» Остап Бендер рассказывает «предводителю дворянства» Воробьянинову об удивительной судьбе гусара графа Алексея Буланова. «Граф был красив, молод, богат, счастлив в любви, – читаем в романе. – Он был дерзок и смел». И вдруг в зените славы и успеха он уходит в монахи и поселяется затворником в Аверкиевой пустыне. Сюжет этот не выдуман. В жизни гусар носил похожее имя – Александр Булатович.

Еще в 1898 г. во время похода с войсками Менелика II Булатович подобрал у озера Рудольфа израненного черного мальчика лет трех, доброго и кроткого. Назвал его Васькой. Вылечил, привез в Россию, крестил и обучил грамоте. Но Васька скучал по родине, и Булатович отправил воспитанника в Эфиопию. решил повидать Ваську. Была у него еще одна цель: основать в Эфиопии православный монастырь со школой для детей. Строить собирался на добровольные пожертвования и главным образом на собственные средства. Сделать это не удалось, никто его не поддержал, и он покинул Эфиопию, возвратившись на Афон.2 года в тихой обители на святой горе среди русских монахов разгорелся ожесточенный спор об имени Господнем между так называемыми имяславцами и имяборцами. Он привел к непримиримой борьбе и бунту. , стоявший на стороне бунтовщиков, был осужден за еретические взгляды и изгнан с Афона вместе с единомышленниками. Не смирился. Живя в Петербурге, в пустыни за Невской заставой, писал полемические статьи, брошюры. В нем по-прежнему жил неукротимый дух борца.

В лейб-гвардии

Он родился 26 сентября 1870 г. в богатом имении Луцыковке на Украине. В 14 лет уехал в Петербург, окончил Александровский лицей и по семейной традиции выбрал военную стезю. Службу начал в одном из самых привилегированных лейб-гвардии гусарском полку 2-й кавалерийской дивизии.

Булатович стал лучшим фехтовальщиком и наездником в полку. Не раз брал призы на скачках. С подчиненными был строг, но справедлив. В обществе слыл остроумным, желанным гостем в аристократических домах. Молодого корнета ждала блестящая карьера, но в его судьбе произошла решительная перемена.

В начале марта 1896 г., когда Российское общество Красного Креста объявило, что отправляет в Эфиопию санитарный отряд из добровольцев, Булатович вдруг попросил о прикомандировании к нему. Для многих знавших его осталось загадкой это решение блестящего лейб-гусара.

В России относились с сочувствием к борьбе Эфиопии за независимость, сохранявшей ее в то время, когда почти весь «черный континент» был разделен на колонии нескольких европейских держав.

Правил Эфиопией негус, император Менелик II – умный и хитрый, «царь царей», как его называли. Эфиопия с ее богатствами – золотом, кофе, слоновой костью – была лакомым куском. Но попытка Италии покорить ее закончилась поражением. Весной 1896 г. эфиопские войска наголову разбили итальянцев при Адуа.

В результате кровопролитных сражений Эфиопия была переполнена ранеными и больными. Им на помощь отправились русские добровольцы.

Через пустыню

В середине апреля отряд высадился в африканском порту Джибути. Оттуда ему предстоял долгий путь на верблюдах до Харара – одного из самых крупных городов Эфиопии, а затем дальше до Энто-то, тогдашней столицы страны. Но достать верблюдов оказалось непросто. К тому же из Харара пришла весть, что там ждут распоряжения столичных властей и ничего для русского отряда делать не собираются. Переписка с властями заняла бы слишком много времени. И было решено отправить в Харар представителя, который подготовил бы встречу отряда. Выполнить эту задачу вызвался Булатович.

Эфиопы сомневались в успехе рискованной затеи русского. Чтобы достичь Харара, ему предстояло проехать на верблюде по безлюдной местности под палящими лучами солнца 370 км. Незнание амхарского языка, непривычный климат и отсутствие опыта передвижения по пустыне грозили печальным исходом.

21 апреля с двумя проводниками-амхарцами, взяв минимальный запас провизии и воды, он выехал в Харар. Проводники удивлялись его выносливости. Двигались ночью и днем, по 20 часов в сутки без остановки. Солнце жгло немилосердно. Никто в Хараре не хотел верить, что русскому офицеру удалось благополучно прибыть из Джибути, причем так быстро – за 90 часов, намного быстрее профессиональных курьеров. Дней через 10 русский отряд уже был в Хараре.

В Эфиопии привыкли относиться к иностранцам с подозрением. Сначала и к русским относились так же. Отряд снова задержали. Булатовичу поручают отправиться в Энто-то и уладить недоразумение. Надо было преодолеть около 700 км через Данакильскую пустыню. Его сопровождали несколько амхарцев-проводников. Это путешествие едва не закончилось трагически. В пути на небольшой отряд напали кочевники-данакильцы, отобрали все вещи, мулов и бросили путников на произвол судьбы. Булатовича спасла неожиданная встреча с отставным поручиком Леонтьевым, давно жившим в Эфиопии. Тот поделился с соотечественником припасами.

Путь до Энто-то Булатович одолел за 8 дней. Менелик II пригласил русского курьера во дворец. Булатович сразу вызвал у него доверие. Недоразумение было улажено. Император просил ускорить прибытие отряда.

Русский госпиталь работал в Энто-то до осени. Затем его медперсонал отбыл на Родину. Булатович остался в Эфиопии, намереваясь совершить путешествие в неизученные районы. Менелик II считал, что путешествие грозит русскому офицеру неминуемой гибелью, и все же дал согласие. О смелости и выносливости русского по Эфиопии уже ходили легенды. Новый поход Булатовича продолжался около 6 месяцев, до апреля 1897 г. Он изучил амхарский язык, быт, обычаи, уклад жизни амхарцев, природу и географию Эфиопии, прошел около тысячи км от Энто-то до реки Баро на западе.

Прощание Булатовича с Менеликом II было дружеским. В знак уважения император пожаловал русскому другу боевой плащ из львиной шкуры и головную повязку с львиной гривой. 21 апреля 1897 г. на французском пароходе «Амазон» он отправился на Родину, не подозревая, что новая встреча с Африкой произойдет скорее, чем он надеялся.

С войсками негуса

Булатович был повышен в чине, произведен в поручики. За помощь отряду Красного Креста и успешное путешествие награжден орденом Святой Анны III степени. Вскоре вышла его книга «От Энто-то до реки Баро», в которой впервые были описаны земли и жизнь Эфиопии, до того никем не исследованные.

А тем временем в Петербурге спешно шла подготовка к отправке миссии для установления дипломатических отношений с Эфиопией. Булатович был включен в ее состав почти без обсуждения. Предполагалось, что миссия выедет в середине октября, но возникла мысль послать Булатовича первым, чтобы он заранее известил негуса Менелика II о скором прибытии русских дипломатов. Кроме дипломатической, у него была и своя цель: продолжить изучение Эфиопии, побывать в недавно присоединенной к ней таинственной Каффе – стране, вглубь которой не проникал ни один европеец.

Менелик II готовил военный поход для завоевания неподвластных ему территорий. Булатович был рад, когда император предложил ему сопровождать войско. Тридцатитысячной армии следовало, двигаясь на юго-запад, дойти до озера Рудольфа и водрузить там флаг империи. В конце декабря 1897 г. Булатович сообщил в Петербург: «Что касается до меня, то я уже попрощался с Менеликом. У меня уже все уложено и завтра надеюсь выступить. Надо быть, конечно, на все готовым».

Выступление войска было назначено на 24 января 1898 г. Булатович с небольшим отрядом вышел несколькими днями раньше, чтобы сделать съемку местности, нанести ее на карту. Войско догнало его в начале февраля. «Замечательно красивое зрелище представляло это войско! – писал Булатович. – В каждом из солдат видно было сознание собственного достоинства, гордости… Как мужественны были выражения лиц этих закаленных в боях воинов, как непринужденна и величественна их осанка!»

Рискуя, Булатович с разведывательным полком уходил далеко вперед. Жестокость эфиопских воинов, резня, грабежи покоренных деревень были ему чужды. Он как мог, противодействовал бессмысленному убийству. «Дух абиссинского войска страшно высок, – писал в дневнике, – и каждому солдату понятно его назначение – убить противника. Он не дает на этот счет никаких иллюзий».

Армия продвигалась все дальше на юг, а озера Рудольфа, конечной цели похода, – все не было. Солдат мучили жажда и голод. Некоторые начали роптать и косо поглядывать на белого офицера. Им казалось, что это он завел их в бездонную пустыню. Но Булатович твердо знал: озеро Рудольфа существует, оно было открыто раньше.

21 марта он записал в дневнике: «Колонна наша остановилась. Шашками прорубали мы в кустах узкую тропинку и медленно втягивались в нее. Жара стояла невыносимая. Солнце было почти в зените и прожигало нас своими отвесными лучами. Всех томила невыносимая жажда».

И вдруг впереди раздался крик: «Вода!». Это была река. «Мы поспешили к реке и без конца пили ее тепловатую воду, – писал Булатович. – Я черпал ее своим шлемом и чем больше пил, тем больше чувствовал жажду».

До озера оставалось несколько дней пути. Утром 26 марта проводник из местных туземцев вывел воинов к его берегу. Четырехмесячный рейд был завершен. Все воины принесли по два больших камня, сложили из них пирамиду, в центре установили высокий столб. На вершине его заколыхался шелковый зелено-красно-желтый эфиопский флаг. Главнокомандующий Вальде Георгис взял в руки ружье для салюта.

«Наконец выстрел грянул, – вспоминал Буланович, – и пять тысяч ружей отсалютовали новым владениям Менелика и его флагу. Забили литавры, затрубили трубы, засвистели флейты, раздались боевые песни… Умиленный Георгис обнял меня, и я его горячо и от души поздравил».

В знак боевых заслуг и отваги Булатовича Георгис подарил ему золотую саблю, щит, украшенный серебром, серебряное копье и лошадь с дорогим убором. Они сердечно простились.

«1 июля, – писал Булатович, – я взошел на палубу французского парохода «Ирауади», который в тот же день отошел из Джибута». 3 недели спустя он был в Петербурге. Получил новый чин – штаб-ротмистра и орден Святого Станислава II степени. О своем походе доложил на заседании Русского географического общества. Вскоре вышел основной труд Булатовича книга «С войсками Менелика II».

Он однажды написал: «Меня лично тянет туда, где русскому офицеру есть деятельность действительная». В архивах не удалось найти документов, объясняющих, почему летом

1900 г. Булановича направили на Дальний Восток, в Порт-Артур, «для прикомандирования к одной из кавалеристских или казачьих частей».

В то время в Китае шла война, вспыхнуло так называемое боксерское восстание. Булатович участвовал в 27 сражениях, проявляя чудеса храбрости. Перед ним, ротмистром лейб-гвардии гусарского полка, открылась великолепная перспектива в службе. Булатовича называли «баловнем аристократического Петербурга». С его именем, писал журнал тех лет, «соединилось представление о безудержной удали и веселой жизни богатого гвардейского офицера».

Отец Антоний

И вдруг произошло необъяснимое. Булатович по «семейным обстоятельствам» уволился в запас и… постригся в монахи. Одни говорили, что произошло это под влиянием проповедей знаменитого Иоанна Кронштадтского. Другие видели причину в неразделенной любви. Третьи – в психологическом срыве. После пострижения Булатович получил имя – отец Антоний. По совету Иоанна Кронштадтского он уехал в Грецию на «святую гору Афон» в русский скит. Вел жизнь замкнутую, одинокую, по его словам, «не зная, что делается на белом свете». А в начале 1911 г. снова отправился в Эфиопию.

Еще в 1898 г. во время похода с войсками Менелика II Булатович подобрал у озера Рудольфа израненного черного мальчика лет трех, доброго и кроткого. Назвал его Васькой. Вылечил, привез в Россию, крестил и обучил грамоте. Но Васька скучал по родине, и Булатович отправил воспитанника в Эфиопию. Отец Антоний решил повидать Ваську. Была у него еще одна цель: основать в Эфиопии православный монастырь со школой для детей. Строить собирался на добровольные пожертвования и главным образом на собственные средства. Сделать это не удалось, никто его не поддержал, и он покинул Эфиопию, возвратившись на Афон.

2 года в тихой обители на святой горе среди русских монахов разгорелся ожесточенный спор об имени Господнем между так называемыми имяславцами и имяборцами. Он привел к непримиримой борьбе и бунту. Отец Антоний, стоявший на стороне бунтовщиков, был осужден за еретические взгляды и изгнан с Афона вместе с единомышленниками. Не смирился. Живя в Петербурге, в пустыни за Невской заставой, писал полемические статьи, брошюры. В нем по-прежнему жил неукротимый дух борца.

Когда началась Первая мировая война, отправился на фронт священником передового отряда Красного Креста.

Отряд действовал в Польше. Грязь, холод, обстрелы. Раненые поступали непрерывно. Потом воевал в Карпатах, где было еще тяжелее и опаснее. Участвовал в боях. Не раз отец Антоний поднимал солдат в атаку. «За самоотверженную деятельность под огнем неприятеля» был представлен к награждению боевым орденом Святого Владимира III степени с мечами. Лишь расстроенное здоровье вынудило его вернуться в Петроград.

После революции отец Антоний уехал в родную Луцыковку. К тому времени имение его матери было сожжено. В саду построил скромную келью, где проводил дни в молитвах и чтении. Утром 6 декабря 1919 г. отца Антония нашли зверски убитым на пороге его обители. Преступление, по-видимому, было совершено с целью ограбления, но грабить оказалось нечего.