Афганистан: вчера и сегодня

15 февраля для нашей страны не просто день в календаре. Это официальная дата вывода советских войск из Афганистана в 1989 году. Хотя справедливости ради заметим, что еще неделю после этого дня из обожженной войной и солнцем страны выходили подразделения наших погранвойск.
Как правило, комментируют это событие военные, бывшие советники, востоковеды. Афганскую сторону журналисты обычно не спрашивают о тех событиях. Вот почему мы попросили ответить на вопросы о том далеком, но до сих пор кровоточащем прошлом Чрезвычайного и Полномочного Посла Исламского Государства Афганистан в России Ахмад Зия Масуда. В 80-е годы он был рядом со своим легендарным братом Ахмад Шахом Масудом в Панджшерском ущелье, где власть кабульского правительства в то время так и не была установлена.

– Господин посол, вы получили назначение в Россию почти десять месяцев назад. Каковы ваши первые оценки и выводы?
– У Афганистана с Россией всегда были очень тесные отношения. Продолжаются они и сейчас. Между нашими странами развиваются экономические, торговые контакты. Представители нескольких российских компаний уже работают в Афганистане. Надеюсь, что они примут активное участие в восстановлении экономики нашей страны. Россия оказывает нам немалую гуманитарную помощь, расширяются культурные связи, большое количество молодых афганцев учатся в российских учебных заведениях.
Сейчас ведутся переговоры в различных инстанциях с целью определения статуса афганских граждан, проживающих в вашей стране. Увы, нельзя пройти мимо и того факта, что в российских “местах не столь отдаленных” находятся 54 наших гражданина. Хотя, согласитесь, это не так уж много для многотысячной диаспоры. Родственники просят об их препровождении на родину, чтобы они отбывали наказание в Афганистане. В рамках международного права мы пытаемся эту проблему решить.
Обязанностей у посла очень много. Но главная из них, по моему убеждению, состоит в том, чтобы сделать отношения между Афганистаном и Россией еще более доброжелательными и взаимозаинтересованными.
– К декабрю 1979 года вы находились в вооруженной оппозиции правительству Хафизуллы Амина. Как вы встретили появление советских войск?
– К моменту ввода советских войск центральная власть себя уже полностью дискредитировала. Хафизулла Амин, тогдашний генеральный секретарь Народно-демократической партии Афганистана, был ортодоксальным марксистом. Он неколебимо верил в то, что у нас можно быстро, скачкообразно построить социализм и через несколько этапов догнать в развитии другие страны соцлагеря. Реформы пытались проводить ускоренными темпами, командным способом, без учета традиций, религиозных убеждений и векового жизненного уклада афганцев. Такая стратегия продолжалась и позднее. Почему столь грубая ошибка стала возможной при большом количестве ваших советников на самом верхнем уровне, я объяснить не могу.
Естественно, резкие попытки провести социалистические преобразования в стране, по существу, с феодальными отношениями, устойчивыми племенными структурами, сильным влиянием исламского духовенства вызвали сначала непонимание, а затем и недовольство населения. Начались массовые выступления в Герате, Кандагаре, Кунаре. В провинции Парван вооруженную борьбу возглавил мой брат. Правительственные войска переходили на нашу сторону. К концу 1979 года моджахеды уже были способны захватить Кабул и свергнуть правительство Амина.
Ввод советских войск резко изменил этот процесс. Причем выбранный для этого предлог – якобы угроза размещения в Афганистане американских или других иностранных войск – конечно, был смехотворным. Серьезных предпосылок для этого не было.
Будем справедливы, очень многие афганцы, особенно в городах и крупных кишлаках, встретили Саурскую (апрельскую) революцию 1978 года с ликованием. По этому случаю люди ходили на митинги, демонстрации, резали скот и угощали друг друга. Но вскоре по названным причинам идеи НДПА стали терять привлекательность. Когда же вы стали поддерживать уже непопулярный режим, многие афганцы перенесли свое недовольство на “шурави” (советских).
– Можно ли было изменить ситуацию?
– Да. Вскоре вашим специалистам удалось выделить наиболее влиятельных реальных лидеров, и советская сторона попыталась вступить в переговоры. Я очень хорошо помню первую встречу с вашей делегацией у нас дома в Панджшере в 1983 году. С нашей стороны было трое: брат, я и Бисмилла Хан, ныне заместитель министра обороны. Советских парламентеров возглавлял генерал (судя по всему, Ким Македонович Цаголов, известный ученый-востоковед. – В.Н.). Все были с оружием. Помню, трусили мы отчаянно – вдруг налетят вертолеты и разбомбят нас в дым. Такие же чувства наверняка испытывала и противная сторона, хотя виду никто не подавал.
От нас переговоры вел Ахмад Шах Масуд. Он пытался убедить в том, чтобы Советский Союз постепенно перестал поддерживать руководство НДПА, помог укрепить по-настоящему народную власть и оказал содействие экономическому развитию страны. Советский представитель, в свою очередь, пытался отговорить его от выступлений против центрального правительства и согласовать создание приемлемых для обеих сторон органов власти на контролируемой им территории.
Со временем такие переговоры стали приносить ощутимые конкретные результаты. К примеру, только благодаря достигнутым соглашениям советские войска ушли через перевал Саланг практически без потерь.
Очень жалко, что не удалось нам тогда договориться по основополагающим вопросам. А ведь если бы пусть даже небольшая часть колоссальных средств, потраченных на войну, была вложена в развитие экономики, сегодня Афганистан был бы совершенно другим. Возможно, мы никогда бы не познали мракобесия талибов и кровожадности террористов. В спокойной и зажиточной стране для них не может быть широкой социальной базы. Условия зарождения экстремистов – нищета и массовое недовольство.
– На афганских дорогах мне не единожды довелось беседовать с Ахмад Шахом Масудом. Совместную фотографию с ним я постоянно держал в кармане, как охранную грамоту. И она уберегла от многих бед. От командон саиба (верховного командующего) однажды пришлось услышать: Советский Союз совершил ошибку, введя свои войска в Афганистан, но еще большую ошибку он сделал, когда их таким образом вывел. Вы разделяете это мнение?
– Да. Ахмад Шах Масуд был уверен, что советские войска покинут Афганистан лишь после решения внутриполитических проблем, когда будут сформированы обновленные структуры власти как на центральном, так и на провинциальном уровнях прежде всего из представителей партий и лидеров, реально поддерживаемых широкими слоями населения. За исключением, может быть, только Исламской партии Гульбеддина Хекматиара. Даже для Афганистана это слишком одиозная фигура. Такая мера помогла бы сохранить стабильность в стране.
В результате получилось другое. Все структуры управления – правительственные, военные, хозяйственные – после вывода ваших войск в большинстве провинций рухнули. Это стало одной из причин дальнейших междуусобных столкновений между различными группировками моджахедов, отголоски которых мы слышим до сих пор.
– Мог ли президент Наджибулла стать объединяющей фигурой в тот период?
– Нет. Он продолжительное время возглавлял ХАД (министерство безопасности), на совести которого слишком много жертв из числа афганцев. Их бы народ никогда не простил, несмотря на то, что Наджибулла со временем изменил свою политику и предпринял определенные шаги по примирению общества. Но было уже поздно.
– Давайте перенесемся в Афганистан сегодняшний. Какие там развиваются тенденции после проведения Лойя Джирги?
– Могу с уверенностью сказать, что в стране пусть с трудом, но складывается социально-политическая стабильность. Все более крепнут надежды на то, что наконец будет установлен законный строй, который будет служить всем афганцам. Наступил период выбора определенной экономической системы развития, чтобы облегчить положение народа. На этом этапе для нас очень важна поддержка международного сообщества.
Печально, но после многих лет войны в Афганистане подорваны основы экономики. У нас нет капитала, технологий, материальных ресурсов, в большом дефиците квалифицированные специалисты. Боюсь, без быстрых позитивных изменений в экономике нам будет невозможно обеспечить долговременную стабильность в обществе, успешно бороться против международного терроризма.
– Насколько сильны позиции переходной администрации Хамида Карзая?
– Анализируя деятельность сегодняшней администрации, прежде всего нужно иметь в виду, что это первое, скажем так, послевоенное правительство. Делаются небезуспешные попытки повысить управляемость страной, создать единую вертикаль власти, ограничить практически безраздельное господство местных полевых командиров. Безусловно, на этом пути мы сталкиваемся с большими трудностями.
В целом я бы выделил три группы влияния в нашей стране: интеллигенцию, духовных лидеров и собственно население. Любая власть пожнет большие трудности, если не будет отвечать интересам хотя бы одной из этих групп. Хамид Карзай поступает правильно. Он пытается убедить в необходимости цивилизованных преобразований всех просвещенных людей, носителей культуры. Те разъяснят эту потребность широким слоям духовенства, а муллы уже смогут убедить в этом людей вплоть до последнего дехканина в самом отдаленном кишлаке. На все это требуется время. Результаты не могут быть достигнуты мгновенно. В Афганистане нельзя спешить. Участь реформаторов-радикалов, увы, часто становится печальной.
По этой причине у иностранных наблюдателей порой возникает мнение, что правительство не смогло провести административную реформу, что население недовольно, а духовенство говорит о несоответствии норм, проводимых новой властью, шариату. Все это имеет место, но оценивать нужно глубинную суть процессов.
– После прихода к власти Хамида Карзая в стране образовалось много политических партий и движений. Какие перспективы ожидают Национальное движение Афганистана, организацией которого занимается еще один Масуд – Ахмад Вали?
– Я полагаю, у НДА – хорошее будущее. Его поддерживают широкие слои военных, интеллигенция, большинство сторонников погибшего от рук террористов Ахмад Шаха Масуда, в том числе и за пределами нашей страны. У него близкие идейные отношения с Исламским обществом Афганистана Бурхануддина Раббани, нашего бывшего президента. Не исключается даже слияние с ним. Все это дает весьма серьезные основания надеяться на успех во время проведения следующей Лойя Джирги в 2004 году.
– Не повлияет ли на это нагнетание напряженности в регионе?
– Я понял ваш вопрос. В отношении Ирака правительство Афганистана разделяет позицию Совета Безопасности ООН. Из Багдада не должна исходить угроза распространения оружия массового поражения, но нужно приложить максимальные усилия, чтобы сделать это мирным путем. Насилие наверняка породит новую волну международного терроризма в Афганистане, и не только. В этом отношении, как и по многим другим вопросам, у нас полное взаимопонимание с Россией. За время своей работы я постараюсь его только усилить. Да поможет нам Аллах.
– Спасибо.
– Спасибо “Учительской газете”, она тоже способствует нашему взаимопониманию.

Вячеслав НЕКРАСОВ