Афганистан: Лойя Джирга покажет

Там, в далекой горной стране Вячеслав Некрасов – автор путевого очерка, который мы предлагаем вашему вниманию – отнюдь не мимолетный “ловец новостей”, коими очень часто бывают журналисты. Свой. Настолько, что даже в прошлом лютый враг – диверсант, приговоренный к смерти в 80-е, а ныне сдирающий с журналистов-иностранцев за услуги по 5 тысяч долларов, с него не взял ни цента. Пояснил: “Вячеслав, ты приезжал к нам, когда мы вообще никого не рисковали приглашать. Ты писал о нас правду. Я не могу брать с тебя деньги”. И вчерашний президент страны Бурхануддин Раббани, как и многие другие видные афганские политики, памятуя старое знакомство, не отказывает ему в интервью, а приглашает приезжать вновь.
Афганистан вошел в его судьбу 20 лет назад. И “не отпускает” до сих пор. В 1982-м Вячеслав Некрасов приехал в город Меймене – центр провинции Фарьяб на северо-западе страны – молодежным советником. Его афганские будни – это и повседневная помощь представителям местной власти и активистам Демократической организации молодежи Афганистана, и поездки в отдаленные улусвали, где господствовали моджахеды, и диалоги лицом к лицу, когда не дано предугадать, в ответ на какое слово получишь пулю. И участие в боевых операциях наравне с бойцами и командирами. Причем не только обычных подразделений, но и спецназа, в том числе легендарного “Каскада”.
Из многих выходов “на боевые” осталось в памяти, к примеру, противостояние у враждебно настроенного кишлака Кохи-Саяд, обреченного на штурм и готового драться до конца. В тот день Вячеслав Некрасов “злоупотребил” своим особым положением, предложив войсковому командиру: “Кровь пролить – свою и чужую – успеем. Давай попробуем сначала поговорить”.
Диалог со старейшинами с помощью “подсоветных” афганцев был долгим и изнурительно трудным. Но, в конце концов, аксакалы заверили, что соплеменники выполнят требования шурави и впредь не допустят враждебных вылазок. И слово сдержали. Дорога у кишлака – ранее “лобное место” для автоколонн – стала вполне безопасной. А десятки жизней, славянских и афганских, обреченных оборваться при штурме, продолжаются и по сей день. Он не считал, и вряд ли теперь уж сочтет, сколько их было – таких диалогов под прицелами моджахедов, не состоявшихся схваток, не прервавшихся до срока жизней.
Впрочем, в тот памятный день советник был вознагражден сверх меры. Из “вертушек” огневой поддержки сбросили почту, а в ней четыре письма и две телеграммы. Все с сообщением – еще два месяца назад родился сын! Теперь Алексею 19, в 17 он принял Присягу на верность Родине и с честью носит курсантские погоны.
Афганистан – часть жизни Вячеслава, прошлой и настоящей. После этого пришлось побывать “за речкой” еще семь раз. Он был одним из последних журналистов, кому довелось взять интервью у Ахмад Шаха Масуда незадолго до злодейского теракта против “панджшерского льва”. И одним из первых, кто оказался в Кабуле после его освобождения от талибов.
Прошлогодние публикации из Афганистана принесли Вячеславу Некрасову почетное звание победителя престижного всероссийского конкурса “Золотой гонг – 2001” за лучшую серию материалов об экстремальных ситуациях. И вот новая командировка накануне судьбоносного для афганцев события…

Верховный совет по-афгански
Лойя Джирга (с пуштунского – Верховный совет) – уникальная, традиционная для афганцев форма волеизъявления народа, призванная на основе консенсуса решать наиболее важные для страны вопросы: межнациональные отношения, социальные реформы, утверждение конституции и т.п. Для участия в ней направляются наиболее авторитетные представители всех народов, племен, религиозных групп и течений. Делегатом может быть избран гражданин Афганистана не моложе 22 лет, умеющий читать и писать хотя бы на одном языке, признающий решения Боннской конференции, не участвовавший в убийствах невиновных людей, распространении наркотиков, хищении чужой собственности, ведении незаконных археологических раскопок.
До очередной Лойя Джирги остались считанные дни. 1500 делегатов, включая 150 женщин, изберут правительство на последующие 18 месяцев и утвердят Конституцию страны. Часть делегатов избирают диаспоры за рубежом.
Решения Лойя Джирги далеко не всегда могут быть предсказуемыми. В 1747 году пуштунские вожди собрались в Кандагаре, чтобы избрать короля. Девять дней прошли в бесплодных спорах. На десятый избрали того, кто за это время не проронил ни слова – Ахмад Шаха Дюррани, будущего основателя афганского государства.
В 1928 году король Аманулла Хан, сторонник многих прогрессивных реформ, стараясь убедить делегатов Лойя Джирги в необходимости расширения прав женщин, попросил снять накидку свою жену королеву Сораю. Но зерно упало на неподготовленную почву. Возмущенные участники ассамблеи подняли против короля восстание по всей стране.
Чем, какими решениями закончится Лойя Джирга на сей раз? Какой путь изберет Афганистан? Эти и другие вопросы волнуют сегодня в мире очень многих. Чтобы увидеть, чем живет страна накануне “Верховного совета”, мы отправились в ее столицу.

“Старичок”, знакомый с той войны
Всякий раз перед командировкой в Афганистан кто-нибудь из новичков непременно спросит, а что нужно для успешной поездки? Отвечаю одно и то же. Во-первых, забудь о том, кто ты есть, забудь о своем служебном положении, нажитом авторитете, регалиях прошлых и, особенно, будущих. Там ценности совсем другие. Во-вторых, отрешись от всех достижений цивилизации. В-третьих, будь терпелив, готов к неожиданностям и умей радоваться малому.
На этот раз все началось с неожиданностей приятных. Приземлившись в Душанбе, мы узнали, что на следующий день в Кабул планируется афганский борт. Попав на него, мы смогли бы сэкономить значительную для нас сумму и 3-4 дня, что, согласитесь, немало. Рекомендательные письма сработали, и чудо свершилось. Зарождение следующего дня мы наблюдали уже из иллюминатора с позволения сказать лайнера.
Оказалось, что я им пользуюсь уже не в первый раз. В середине 1983 года мне было поручено доставить из Кабула в Меймене “стратегический груз” – кинопередвижку с набором фильмов для демонстрации в отдаленных кишлаках. Наземным путем без риска утраты груза в ту пору это сделать было невозможно, и я выбрал очень окольный – воздушный. Так вот первый этап – Кабул-Кундуз – был совершен именно на этом АН-12. Нашлась даже памятная отметина. Тогда у лихого афганского водителя, впервые въезжающего в самолет, машина “взбрыкнула” и оставила вмятину на борту корабля.
С тех пор “старичок” не помолодел, вряд ли он и испытал счастье не только плановых, но каких-нибудь вообще регламентных работ. Во всяком случае, струйка керосина из второго двигателя и капель масла в салоне указывали именно на это.
Самолет был забит всякой всячиной: коробками, мебелью, канистрами, генераторами, кастрюлями, одеялами, коврами, по полу перекатывались гантели. Кто-то из небожителей возвращался домой. Похоже, навсегда. И это вселяло уверенность.
Расположились мы с комфортом – на роскошных кожаных диванах и креслах. Правда, счастье было кратким. Салон этого типа транспортника герметично не закрывается, внешние давление и температура быстро выравниваются с внутренними, правда, без ветра. Поэтому на высоте около трех тысяч метров нас пригласили в гермокабину. Ее оптимальная емкость – 8 человек, при 12 она уже перегружена. Нас разместилось 24. Причем часть людей была выдавлена в пилотскую кабину и буквально путалась в ногах у летчиков. Те относились к этому по-восточному философски. Слегка осмотревшись, я заметил, что самолет движется слегка накренившись. Спрашиваю о причине у командира. Все оказалось до изумления просто. Кресло от старости износилось до арматуры и заметно покосилось. Летчик на сиденье бросил халат, а вот придать ему подобие горизонтальности не смог. Вот и летим мы иногда бочком.
На мой наивный вопрос о бортовом радаре пилоты даже отвечать не стали в силу полного отсутствия предмета разговора. Мол, баловство это и без него хорошо видно. Впрочем, кончилось все вполне благополучно. Внизу величественно проплыл заснеженный Саланг, и через час с небольшим мы уже жмурились на 30-градусное солнышко в Кабульском аэропорту.

Пар в афганском котле
Об обстановке в городе я уже отчасти рассказывал в “ВО” (N 6, от 9-15 февраля). Тогда столица Афганистана являла собой яркий образец анархии. В Кабул после талибов вошли многие полевые командиры моджахедов. Каждый считал должным окружить себя собственной охраной. По городу на всех видах транспорта носились сотни людей в национальных одеждах, устрашающе сжимая стволы всевозможных систем и калибров. Сейчас картина стала более пацифистской. Оружие можно увидеть только в руках часовых да у мобильных патрулей международных миротворческих сил.
Прекращение боевых действий на большей части территории страны – самое большое достижение переходного правительства, возглавляемого Хамидом Карзаем. Это в первую очередь отмечают все – таксисты, дети, муллы, учителя, дукандоры (торговцы в лавках), военные, донельзя уставшие от стрельбы и лишений. На столь потрясающее изменение жизнь среагировала без промедления. Город буквально бурлит. Открылись все школы, полным ходом идет разбор завалов, автосервис завален работой, а вечный афганский двигатель – торговля – набрал немыслимые обороты. На улицах – столпотворение: плотные потоки машин, лавины велосипедистов, стайки школьников, повозки хазарейцев, вереницы ишаков, а то и верблюдов. Все это шумит, звенит, сигналит, зазывает съесть кебоб, выпить чаю, сбрить бороду или просто поговорить. Объясняться можно на любом языке, в окружающей толпе непременно отыщется нужный толмач. Если ты молчишь, то непременно начнут разговор – старшие на русском, молодежь чаще на английском – сказывается наличие многочисленных курсов, организованных ООН.
В поисках старого приятеля захожу в агентство по недвижимости, где он работает. Говорят, его уже нет, он в футбол играет. Поблагодарил, но в душе не поверил. Дело в том, что Саттар, так его зовут, отличался строгими взглядами – пять намазов (молитв) в день, братья, в том числе и старшие, при его приближении совали в рот жвачку или чеснок, чтобы забить греховный запах. Саттара с пяти лет звали Муллой. И вот при такой-то репутации – футбол?
Но оказалось все верно. Предупрежденный бачой (мальчиком), Саттар нашел меня через час. Весь пыльный, возбужденный, глаза горят, борода торчком. Рассказал, что в городе постоянно тренируется уже 18 команд, причем число их быстро растет. Он является капитаном одной из них с жизнеутверждающим названием “Хоршид” (солнце). Через неделю-другую федерация футбола объявит календарь игр на первенство города и окрестностей. Больше всего опасаются ХАДа (министерства безопасности), там сумели собрать сильную команду и тренируют ее за высоким дувалом, чтобы не рассекретить тактические уловки.
На днях играли со сборной миротворческих сил, продолжает рассказывать Саттар. Начали хорошо, первый тайм повели 1: 0. А потом силы кончились, сказались годы, проведенные под талибами, и американцы выиграли 3 : 1. К слову, большинство афганцев в нюансы не впадает и всех иностранцев делит либо на русских, либо на американцев. Причем, как правило, о нас всегда отзываются теплее. Вы, говорит один из торговцев антикварным оружием, народ сердечный. Бывало, заскочит шурави (советский) в майчонке, в шлепанцах на босу ногу, руку пожмет, по-мусульмански расцелуется. С ним можно и за жизнь поговорить, и чаю попить, а то и кальян или водочки отведать. После этого и цена легче снижалась.
А эти буйволы ввалятся вчетвером в касках и бронежилетах, встанут спиной друг к другу и, не выпуская из рук винтовок, озираются с каменными лицами по сторонам. Остается только одно – ободрать их втрое больше обычного.
Откуда дукандору знать, что не положено американскому солдату, находясь вне своей базы, снимать индивидуальные средства защиты. Воспитанный демократическим обществом он законопослушен до самозабвения. Да и не соблюдешь условий страхования – лишишься, в случае чего, нескольких сотен тысяч долларов. А какой же американец “зеленые” не любит.
Для полноты картины остается добавить, что жизнь с наступлением темноты в городе замирает. Последний велосипедист шмыгает в свое убежище с угасающим солнечным лучом. Дальше действуют комендантский час, немногочисленные израненные бездомные псы, патрули и стационарные посты. Время от времени в безмолвной черной ночи раздается леденящий вопль: “Дрэш” (Стой)! Причем последняя шипящая заканчивается клацаньем затвора. Лучший выход в этом случае – замереть, но успеть крикнуть, что ты русский. Чаще всего это заменит неизвестный тебе пароль. В противном случае второго оклика уже услышать не успеешь.
Первую ночь мы провели в отеле “Плаза”, познавшем без ремонта все прелести 23-летней войны. Напротив него располагается один из афганских стационарных постов. На беду природа наградила меня чутким сном. Естественно, на всякую команду часового я вскидывался из забытья и пытался его переорать: “Не стреляй, я русский!” Наутро пришлось испытать настороженное осуждение в глазах товарищей. Вдобавок понял, что навсегда утратил моральное право упрекнуть их в ночном похрапывании.
Впрочем, в целом по стране все не так спокойно, как в ее столице. Наиболее яркое подтверждение этому – покушение на министра обороны Фахима. 8 апреля генерал прилетел на вертолете в аэропорт города Джелалабад, центра провинции Нангархар, чтобы повстречаться с губернатором Хаджи Кадыром и обсудить пути сокращения посевов опиумного мака. Тысячи людей вышли поприветствовать преемника Шаха Масуда. Их теснилось столь много, что движение по главной магистрали было затруднено. Было принято решение ехать к резиденции губернатора кружным путем. Только машины стали поворачивать, раздался взрыв бомбы, замаскированной в электрогенераторе. На месте погибли 4 человека, 18 ранено, большинство из них дети из близлежащей школы. Фахим не пострадал.
Министерство безопасности выдвигает версию, что покушение могли организовать наркобароны. Сам генерал выражает уверенность, что за ним охотятся спецслужбы Пакистана. Исламабад, по его мнению, не хочет видеть Афганистан сильной и независимой страной, поскольку в этом случае может вновь обостриться проблема единого Пуштунистана, зародившаяся еще в далеком 1893 году. Тогда Великобритания навязала эмиру Афганистана Абдуррахман-хану договор, согласно которому многочисленные пуштунские племена, проживающие на территории между Афганистаном и Британской Индией, оказались за “линией Дюранда”, т.е. в образовавшемся в 1947 году Пакистане. Названное соглашение стало серьезным препятствием для национальной консолидации пуштунов и затормозило развитие афганского государства.
Пуштуны, ведущие кочевой образ жизни, так до конца и не смирились с навязанной им границей. Некоторые очевидцы утверждают, что захватившие в 1996 году президента Наджибуллу пакистанские талибы добивались от него письменного признания “линии Дюранда”, на что тот отвечал категорическим отказом. Не помогли и меры физического воздействия. Наджибулла, обладавший немалой физической силой, оказал не только жесткое сопротивление, но сам перешел в нападение. В результате сначала он был застрелен, а потом повешен на колючей проволоке.
Даже на этом примере видно, что до настоящего спокойствия в Афганистане еще ой как далеко. Подтверждением этому служат слова Чрезвычайного и полномочного посла Российской Федерации в Таджикистане Максима Пешкова. По его оценкам, вооруженные силы Движения талибан составляли 60 – 70 тысяч человек. Если довериться военным сводкам, то коалиционные силы уничтожили около 5 тысяч. Пусть какая-то часть ушла в Пакистан и укрылась на территории, контролируемой пуштунами, где официальные власти Исламабада не имеют даже номинального значения. Большая же часть талибов, в том числе и убежденных радикалов-исламистов, никуда не исчезла. Она “растворилась” в городах и кишлаках. Не случайно во многих населенных пунктах, включая Кабул, стали периодически появляться листовки, в которых утверждается, что Афганистан вновь захвачен “неверными” и каждый житель страны должен объявить им джихад.
Еще рано говорить, считает Максим Александрович, что американская дистанционная война удалась. “Из афганского котла выпущен далеко не весь пар”.

Заговор: слухи и реальность
В этой ситуации совершенно не случайно по кабульским базарам поползли слухи о готовящемся против членов временного правительства заговоре. Были даже произведены аресты. Называются цифры до 300 человек, правда, большую часть из них вскоре отпустили. Чтобы прояснить ситуацию, аккуратно навожу справки о Вахидулле Сабахуне, бывшем при моджахедах коменданте Кабула, министре финансов, лидере одного из крыльев Исламской партии Афганистана (ИПА), в свое время возглавлявшем у печально известного Гульбеддина Хекматиара службу безопасности. Оказалось, что Сабахун числится среди организаторов заговора и находится под стражей. Пусть не сразу, но нахожу способ побеседовать с ним.
Бывший министр по этому поводу высказал две версии. Первая: слухи о заговоре искусственно разбросаны как отравленная приманка. Официальные власти в преддверии Лойя Джирги решили посмотреть, кто и как на эти слухи “проявится”, чтобы принять превентивные меры.
Вторая, не менее реальная, заключается в деятельности Гульбеддина Хекматиара. Этот вскормленный в свое время американцами и пакистанцами одиозный радикальный исламист, сильно поутративший свое влияние, на этот раз громко заявил о необходимости изгнать войска западного альянса из Афганистана и призвал к уничтожению американских и английских солдат. Пентагон надавил на Хамида Карзая, и тот отдал распоряжение на арест сторонников Хекматиара. Сам лидер ИПА выехал из Ирана и теперь, якобы, никому не известно, где он находится.

Бурхануддин Раббани
Президент Ельцин, уходя в отставку, выдавал за большое достоинство добровольную передачу власти. Для России это действительно непривычно. Еще более фантастически это звучит по отношению к Афганистану. За всю его многовековую историю, в том числе и новейшую, редкий лидер доживал до естественной кончины. Используя неформальные каналы, обращаемся к бывшему официально признанному президенту страны с просьбой об аудиенции. Памятуя старое знакомство, он не отказывает.
В молодости Бурхануддин Раббани получил прекрасное образование, был доктором теологии, профессором Кабульского политехнического института, даже читал курс лекций для легендарного теперь Ахмад Шаха Масуда, автор многих работ по истории и развитию ислама, поэтому самое распространенное обращение к нему почтительное – Устод (учитель).
– Господин Устод, не могли бы вы дать общую оценку событий в стране?
– Слава Аллаху, нами сделано главное – разгромлены чужеродное афганцам Движение талибан и террористическая организация Аль-Каида. Мы задолго предупреждали мир о громадной опасности терроризма, но нам не верили. Лишь немногие наши друзья помогали нам в тот период. Среди них – Россия, за что мы испытываем к ней особую благодарность и намерены поддерживать с ней дружеские отношения и в дальнейшем. Чтобы увидеть истинное лицо Аль-Каиды и талибов, потребовалось, к сожалению, 11 сентября.
Многие беды Афганистана вызваны вмешательством извне. Талибы – яркое тому подтверждение. Они являются порождением тех сил, которые хотят зла нашей стране. Но, хвала Всевышнему, они выкинуты туда, откуда пришли. В стране, наконец, воцарился мир, и мы стоим на пороге больших перемен. Сегодня перед нами стоят две конкретные задачи: формирование правительства на основе волеизъявления народа и привлечение экономической, гуманитарной, военной помощи. При этом помощь должна быть бескорыстной. Если кто-то рассчитывает повлиять на принимаемые нами решения, то пусть не надеется. Афганцы этого не позволят.
Дальнейшее развитие страны будет определять народ. На севере страны, в Мазари-Шарифе, Шибиргане уже начинаются выборы делегатов на Лойя Джиргу.
– Сохранились ли в стране силы, которые могут противодействовать мирным процессам?
– Да, еще не все сторонники талибов сложили оружие, есть несколько “черных” пятен вдоль границы с Пакистаном, но это долго продолжаться не будет. Наши союзники наносят по ним воздушные удары, а афганские войска громят их на земле.
Приходится говорить и о том, что временному правительству пока не удается установить полный контроль над всей территорией страны. Некоторые местные руководители не в полной мере выполняют решения правительства. Но данная проблема будет, без сомнения, разрешена, это лишь вопрос времени.
– Намерены ли вы выдвигать свою кандидатуру на пост президента?
– Это будут решать делегаты Лойя Джирги. По нашим традициям я не могу сам выдвигать свою кандидатуру.
– Вы намерены совсем отойти от политики?
– Нет. Сейчас я занимаюсь реформированием Исламского общества Афганистана, которое возглавляю около тридцати лет. Но время требует других подходов, поэтому предполагается создать общенациональное политическое образование под рабочим названием Объединенный фронт, которое могло бы объединить всех людей, заинтересованных в построении независимого демократического Афганистана, от премьер-министра до дехканина. Причем эти люди могут быть различных национальностей, вероисповедания, могут проживать как у себя в стране, так и за рубежом.
– Могут ли стать членами вашей партии сыновья Бабрака Кармаля и бывшие талибы?
– Да. Ограничение только одно – они не должны иметь преступлений перед своим народом. Сыновья Бабрака Кармаля таких преступлений не совершали.
– Каким вы видите будущий Афганистан?
– Форму государственного устройства должен обязательно избрать народ. Только демократическое решение этого вопроса сможет обеспечить целостность и стабильное развитие государства. Какое оно будет при этом – светское или исламское – большого значения не имеет. Здесь, на мой взгляд, нет противоречий.
Во внешней политике нужно придерживаться принципов нейтралитета, невмешательства, дружественных, взаимовыгодных отношений со всеми странами, особенно соседями.
– Ваш взгляд на армию.
– Безусловно, нашей стране армия будет необходима еще долго. Первые шаги для ее формирования правительство уже сделало. Мы не можем создавать ее на пустом месте, поэтому правительство наверняка обратится за помощью к нашим друзьям и будет использовать опыт своих специалистов, которые прошли подготовку в разных странах и, прежде всего, в бывшем Советском Союзе.
– Как вы полагаете, мог ли бен Ладен организовать столь крупные теракты в Соединенных Штатах?
– Вы затронули очень серьезный вопрос, который требует тщательного расследования. Я никогда не встречался с бен Ладеном, но мне о нем рассказывали люди, которые провели с ним долгое время. По их словам, бен Ладена отнюдь нельзя отнести к людям, наделенным какими-то уникальными способностями.
Я не могу представить, как можно организовать столь грандиозные акции, безвылазно сидя в афганской пещере.
– За ним стоят еще неизвестные миру силы?
– Да.
– Вы можете их назвать?
– Это требует отдельного разговора.
– Можно на него надеяться?
– Приезжайте.

* * *
Итак, до Лойя Джирги остались считанные дни. И очень хочется надеяться, что афганцы сделают правильный выбор.

Вячеслав НЕКРАСОВ
Кабул – Москва

Редакция “Военного образования” выражает искреннюю благодарность Посольству Афганистана в России и Департаменту информации МИД Таджикистана за участие в организации поездки нашего корреспондента в Исламское Государство Афганистан.