…А воспитателем быть обязан . Тяжелое бремя педагога

Наш сегодняшний собеседник Наталья СЕЛИВАНОВА, руководитель Центра теории воспитания ИТИП РАО, доктор педагогических наук, профессор, член-корреспондент РАО, лауреат Премии Президента РФ в области образования.

СтатфактПереподготовка педагогов как воспитателей требует определенной перестройки и должна строиться на принципах:- направленности не столько на оснащение педагогов новыми знаниями и технологиями, сколько на «выращивание» их личностно-профессиональной позиции как воспитателей;- включения педагога в различные виды социальной практики и реальную инновационную практику образовательных учреждений;- ориентированности на формирование индивидуальной траектории профессионального совершенствования.

– Наталья Леонидовна, для начала предлагаю перейти на более близкий вам «ученый» язык для постановки проблемы.

– Вот вы и задайте тон, – смеется она.

– Традиционно в российском обществе воспитание являлось мощным фактором его стабильности, с одной стороны, с другой – прогрессивного развития, – тезисно штампую. – К сожалению, в последнее десятилетие традиция была нарушена. Причины очевидны, и не стоит их перечислять. Напомню: чтобы как-то исправить положение, в девяностые годы появилась Программа развития воспитания в системе образования России, которая существенным образом изменила отношение к воспитанию как среди исследователей в сфере педагогики, так и среди педагогов-практиков.

– Современная теория воспитания может стать основой изменений в педагогической практике, если в нее саму будут внесены определенные изменения и коррективы, – подхватывает «доклад» собеседница. – Многоплановые, сложные проблемы, стоящие перед исследователями в области теории, заставляли выделить приоритеты. В их числе и исследования, посвященные проблеме педагога как воспитателя. А также вопросам его подготовки, повышения квалификации и переподготовки. Нас с вами, конечно, больше интересуют результаты прикладных исследований?

– Ранняя преступность, алкоголизм, наркомания, агрессия, воинствующий национализм… общество постепенно приходит к осознанию: без восстановления в своих правах воспитания дальше никак.

– С одной стороны, худо-бедно наша школа эту проблему решает. На региональном уровне довольно много успешных образовательных учреждений в этом плане. Во всяком случае, они сохраняют традиции воспитания. Но в массовой практике воспитания ситуация более тяжелая. И этот разрыв увеличивается. Они оказались на разных полюсах. Причем педагогические «питомцы» не оказывают никакого влияния на вторую группу. Никуда тут не денешься: ключевой фигурой остается учитель.

– Так что первый вопрос вокруг воспитательных задач – не «как», а «кто»? Что ж, это тоже в наших национальных традициях – рассматривать воспитателя как учителя.

– А за этим «как учитель» часто стоит «как предметник». И в этом есть определенное противоречие. Потому что современная тенденция, скажем так, преобразования образования, в том, чтобы «уйти от предмета».

Конечно, каждый учитель осуществляет воспитательные функции. Но только для классного руководителя воспитание является ведущим.

– А как вы считаете, способствует ли организация нашей школьной жизни тому, чтобы педагог, классный руководитель проявил себя именно как воспитатель?

– Напротив. Все ее даже внешнее устройство не располагает к этому. В каком смысле? Классный час – тот же урок, те же парты, те же монологи учителя. Скука. А ведь любая воспитательная деятельность предполагает даже иную позицию педагога. Это может быть и разговор в кругу, а в каких-то ситуациях – разговор на равных… Хорошо, что все эти давние, не сегодняшние, между прочим, традиции потихонечку приживаются в школе. Не открою истину, если скажу, что позиция педагога как воспитателя должна меняться в зависимости не только от возраста, но и от пола подопечных. Впрочем, это уж совершенно «terra incognita». Потому что в общем-то полноценных педагогических – не психологических – исследований на этот счет просто нет. И в связи с этим в воспитательной деятельности возникает масса проблем.

Последнее время заговорили еще и о том, что у педагога должна быть сформирована его личностно-профессиональная позиция как воспитателя.

– Ну позиция, понятно, подразумевается как некая совокупность взглядов на что-то…

– Тут еще важный момент для нас: единство сознания и поведения.

– Поясните на примере.

– Ну, скажем, предлагаю педагогам вопрос об их отношении к гуманистической педагогике. Все будут «за»: «Ребенок для нас высшая ценность, мы исходим из его интересов, потребностей». А посмотришь на тех же людей в конкретных ситуациях – полное несоответствие минувшему пять минут назад единению. Кстати, это реальная ситуация. Выступала я как раз с этой темой. Закончился педсовет. Кто-то ушел, кто-то остался. И я услышала новое кулуарное обсуждение – осуждение учителями своих учеников. Весьма нелицеприятные характеристики отдельных детей. Вот оно – разделенное. Разрыв того, что есть в сознании и что в поведении.

– Наталья Леонидовна, а вот совсем земная и грустная проблема. «Корпус» классных руководителей стремительно стареет. И все сложнее найти людей им на замену.

– Увы, боюсь ситуация не изменится к лучшему коренным образом. Поможет ли делу прибавка в тысячу рублей? Работа классных руководителей очень трудно поддается оценке. Сейчас собираются ввести стандарты педагогической и, главное, воспитательной деятельности. В связи с последней возникают большие проблемы. Это что значит – подсчитывать, сколько бесед с ребенком провели, сколько разговоров по душам с родителями, сколько раз были в театре?

– Но если встать на позицию, что классный руководитель оказывает определенные воспитательные услуги, то можно разложить их «по полочкам»?

– Ну это вообще не разговор. Тем не менее при массовости профессии всегда существует проблема творчества и обязательного минимума.

– Мне в руки попало даже «Руководство по количественной оценке воспитательной деятельности образовательного учреждения» с таблицами, расчетами. По-моему, перебор. К духовной сфере – со счетчиком?!

Скажите, как вообще готовить кадры к этой работе? И готовят ли их сегодня?

– К этой сфере деятельности прежде всего готовят вузы. Но все делается поверхностно.

– А что касается повышения квалификации воспитателей, их переподготовки?

– Они необходимы. Судите сами. Воспитание связано с тем, что происходит в социальной сфере. За последние годы в нашей стране происходят такие социальные потрясения, изменения.

– Хорошо. А как вы у себя в Центре выходите из положения?

– Мы попытались создать две программы – одна рассчитана на руководителей образовательных учреждений, вторая – на широкий круг воспитателей по отдельным проблемам. Скажем, воспитание толерантности. То есть речь идет о более узких вопросах. Отдельная программа предназначена педагогам начальной школы.

Мы уже говорили о том, что учительский корпус стареет, не успевает за потребностями молодежи. Пожилые педагоги плохо владеют информационными технологиями, не всегда представляют, какую информацию их ученики получают из интернета. Они мало знакомы с молодежной субкультурой.

– Байкеры, рейнджеры.., мне кажется, за внешней атрибутикой стоят определенные нормы поведения, ценностные ориентиры.

– И все это сплетается в такой клубок противоречий…

Попытка старыми методами решить новые проблемы – одна из самых больших проблем современного педагога. Педагоги и ученики сегодня – нередко разные планеты. Значит, нужны знания о том, что происходит с современными детьми, об их интересах, потребностях, ценностях, не говоря уже о том, что у учителей, у классных руководителей должен быть широкий кругозор.

– Но, согласитесь, современные педагоги мало читают, еще меньше пользуются современными информационными технологиями… Ты можешь не разделять современных взглядов, но знать – обязан. Ты – педагог.

– Опять-таки тут такая трудность на пути – авторитаризм учительский. Даже в сфере знаний. Между тем многие исследования показывают, что как источник информации учитель чуть ли не на одном из последних мест стоит.

– Тот же вопрос: в чем выход?

– В русской педагогической традиции всегда была свята линия на самообразование. Немногие, увы, занимаются самообразованием по личной инициативе. Вот если надо написать личный творческий план или сделать что-то для повышения разряда – это да. Во всяком случае единицы озабочены этим – даже методическая литература читается избирательно. Да, можно сказать, все упирается в финансы. Конечно, можно понять: учитель не в состоянии купить книгу, подписаться на газету, пойти в театр, выйти в интернет – этот список можно продолжать до бесконечности. И все это так. Но я думаю, имеет место быть и другое. Ни в чем этом у многих нет потребности. Плохое финансирование образования и здравоохранения сыграло со всеми нами очень злую шутку. Приходит, например, пациент к врачу, а помощи не получает: «А что вы хотите за такие деньги?!»

– Но как же все-таки быть?

– Может быть, сначала идти от простых требований, да, заставить, что-то прочитать, посетить. Заставить, чтобы в итоге это стало потребностью.

– Что конкретно делается в этой связи у вас в Центре? Иными словами, какие линии вы здесь поддерживаете?

– Прежде всего – публикации, мы стараемся, чтобы наши публикации играли на ломку педагогических стереотипов, давали новый взгляд на решение привычных вопросов. Вторая линия связана с поездками по Центральной России с лекциями, это «горячее» внедрение результатов исследований, пока книга выйдет… Третья линия вообще совершенно «не наша» как научного подразделения. Мы в Центре совместно с академией повышения квалификации и переподготовки работников образования пытаемся создавать программы переподготовки учителей с тем, чтобы знания, полученные в результате научных исследований, работали на реальную практику.

– Знаю, что есть еще и линия четвертая, так называемая практика «малых дел». Каждый из вас еще и работает в школе, пытаясь опять-таки сделать результаты собственных исследований реальной потребностью сегодняшнего дня. Самые большие «малые дела».