А вам летать охота? Книги, которые возвращают на землю

Может ли повлиять на ваше желание сходить в кино новость о том, что фильм получил «Оскара» или «Золотую пальмовую ветвь»? Думаю, да. Книжные же премии, какими бы они ни были престижными, такого гипнотического действия на потенциального читателя почему-то не имеют. Хотя вряд ли в их жюри сидят люди, которые даром едят литературный хлеб… Известные премии помимо своеобразного знака качества еще и отмечают определенные тенденции и важные темы современного общества. Понять, какие, мы решили вместе с вами, заглянув за обложку книжных лидеров 2011 года.

Нельзя пройти мимо самой значимой российской литературной премии «Большая книга», второй после Нобелевской премии по величине призовых. Обладатель первой премии получает 3 миллиона рублей, второй – 1,5 миллиона рублей, третьей – 1 миллион. В 2011-м на верхнюю строчку взобрался «Письмовник» Михаила Шишкина.Могу понять, чем руководствовались голосующие за него, среди которых Андрей Битов, Александр Архангельский, Павел Басинский, – это прежде всего изящная русская словесность. Это качество современная литература настолько растеряла, что всякая книга, вспомнившая о правилах хорошего тона и воспитания, кажется деликатесным балыком рядом с ливерными колбасами. Тут тебе никакой нецензурной лексики, напротив, «паки-паки, иже херувимы». Герои Шишкина, принадлежащие к абстрактному остановившемуся времени русского интеллигента, самая современная примета которого – велосипед, выражаются исключительно на манер ХIХ века.Вот, к примеру, один из монологов главного героя: «Сашенька! Любимая моя! Здесь же ничего нет. Где дремлик? Где кислица? Нет курослепа, нет горечавки, нет осота. Ни любистка, ни канупера. Где крушина? А ятрышник?.. А птицы? Где птицы? Где овсянка? Где желна? Где олуша? А пеночка? Пеночка где?» Столь узнаваемые, будящие нашу память коллективного трогательного интонации Венечки Ерофеева с его веткой жимолости и неотцветающим кустом жасмина, Булата Окуджавы с романом в письмах и многих-многих других, любимых… Но зачем же их воскрешать? Чтобы создать иллюзию, что самосознание русского интеллигента не меняется? Но оно меняется. Особенно странно эта манера речи воспринимается в описаниях войны – в некоем «царстве попа Ивана» (оно же Китай максимум начала ХХ века). Язык условный, а зверства как будто реальные – с выкалыванием глаз, разрубанием на куски и проч. Все это отдает только литературной игрой без стоящей за ней реальности и без сочувствия к ней автора.Вот в чем не обвинишь Дмитрия Быкова, так это в равнодушии и беспристрастности. Талант стилиста и публициста, темперамент, гражданские чувства, помноженные на литературную плодовитость. В своем новом романе «Остромов, или Ученик чародея», который принес автору третью премию «Большая книга» и первую «Национальный бестселлер», он обыграл реальное уголовное дело ленинградских масонов конца 1920-х годов. Но все эти разговоры о левитации, выходе из тела и прочих мистических штучках – экзотический антураж для главного. Быкова и на романной почве, и в его остросоциальных виршах волнует то, как мы стали теми, кем стали, – в большинстве своем малокультурным, послушным, аморфным стадом – и каково тем, кто живет вопреки.Настоящие герои романа – восторженный интеллигентный юноша Даниил Галицкий и студентка Надя Жуковская – задыхаются в бесчеловечном (точнее, как говорит автор, уже нечеловеческом) пространстве советского Ленинграда второй середины 1920-х. Как остроумно замечает один из персонажей, в стране, где нет свободы, где у людей ничего не осталось, созданы идеальные условия, для того чтобы полететь. И вот как зов времени и пространства является Остромов – то ли чародей с сомнительными принципами, то ли провокатор. Но его истинные цели не имеют особого значения, ибо он выполняет другую задачу – собрать вместе людей, у которых есть хоть какие-то духовные интересы, и дать каждому из них толчок во внутреннем развитии. Прозревший Галицкий, чья биография отсылает к духовидцу Даниилу Андрееву, думает об Остромове: «И если он в самом деле не маг, а шарлатан… О, тогда он маг наивысшей ступени – маг, не знающий ибо этого».Самая сильная, на мой взгляд, часть романа – тюремная история уничтожения личности чистой, сильной, счастливой Нади Жуковской. В нашей стране ее следует читать почти как пособие-предостережение, ведь в России по-прежнему от сумы и тюрьмы не зарекаются. Надю сломали по подлой беспроигрышной схеме: сначала недоумение и неопределенность, которые заставляют интеллигентного человека самого придумывать себе вину, затем лишающая сил надежда на освобождение и наконец жалость, которая позволяет палачам добить тебя через других людей. Давно я не переживала таких сильных эмоций…А лучшей книгой за десять лет существования «Нацбеста» в этом году признали сборник рассказов Захара Прилепина «Грех», получившего премию «Супер-Нацбест» и 100 тысяч долларов. Нижегородского писателя с его ярко выраженной мужской интонацией и впрямь трудно не отметить. Мир его книг откровенен и брутален и может быть неприятен читателям, как неприятно увидеть свое отражение в лицах соседей по электричке, которых карма тоже привела родиться в России. Из рассказа «Шесть сигарет и так далее»: «Он вошел с неизменной улыбкой, с вечернего, последождевого холодка, похрустывая курткой, потоптывая ботинками, весь такой замечательный и надежный, рукопожатие в четыре атмосферы, сумка с бутербродами на плече. Ему все время надо питаться. И сам он выполнен просто и честно, как хороший бутерброд, никаких отвлеченных мыслей, никакой хандры».Хотите отвлечься от невеселых мыслей о родине? К вашим услугам нынешний лауреат престижной премии «Международный Букер», которая присуждается раз в два года за совокупные заслуги в области художественной литературы, живой классик американской литературы Филип Рот. Его часто сравнивают с Вуди Алленом, мол, тоже пишет все время про себя и эксплуатирует раз найденные трагикомические конфликты.Во всяком случае давний роман Рота «Болезнь портного» – очень смешное и трогательное чтение, где за малоприличными описаниями страданий великовозрастного еврейского мальчика легко разглядеть архетипические для каждого детские комплексы, преследующие нас и во взрослой жизни. Как говорит доктору герой книги, его жизнь – это еврейский анекдот, в котором он разрывается между любовью и ненавистью к родителям. Отцу, который мучается страхами и запорами, и маме, которая мечтает тотально контролировать его до старости и шантажирует своими истериками. Вот ее типичный монолог: «Гамбургеры, – говорит мама с омерзением, словно произносит вслух имя Гитлера, – они кладут в них Бог знает что, а он их кушает. Джек, пусть он поклянется не есть эту гадость, пока не поздно». Вообще этот говор, знакомый нам по Одессе, просто хочется вкушать, как говорится, три столовые ложки перед едой. Словом, «Болезнь портного» – отличный повод поднять себе настроение.Это лишь несколько книг, которые рекомендованы нам к чтению литературными премиями этого года. Какие из них выбрать – решать вам.