А корабль плывет

От равенства образовательных возможностей – к мультикультурному обществу

Гсть в Стокгольме музей “Васа” – одного-единственного корабля. Спущенный на воду в 1628 году, самый большой корабль того времени, он сразу же затонул из-за плохо продуманной конструкции и пролежал на дне ровно 333 года. В середине двадцатого века “Васа” подняли, отреставрировали. В музее можно не только полюбоваться судном, но и увидеть фильм-фантазию о катастрофе, изучить экспозицию поднятых со дна вещей, узнать о знаменитых путешествиях и морских баталиях той эпохи. Государство зарабатывает на историческом кораблекрушении деньги. Сотни туристов развозят по всему миру календари, чашки, майки с изображением “Васа”. Чем-то акция с фрегатом напоминает отношение властей к иммигрантам.

Иммиграция в Швеции – относительно новое явление. До сороковых годов нашего века его просто не существовало. Первая большая волна беженцев-соседей из Дании, Финляндии и Норвегии пришлась на вторую мировую войну. Лет двадцать назад остальные европейцы потеснили северян. А вот данные на 1997 год: 200 с лишним тысяч иммигрантов – финны, 70 тысяч – из Югославии, 50 тысяч – из Ирана. Почти половина тех, кто сегодня приезжает в Швецию, – люди другой культуры, традиции, они часто выглядят как инопланетяне, английского, а тем более шведского не знают. Среди беженцев немало представителей социально неблагополучных слоев. А значит, вновь прибывшие часто пополняют местные преступные группировки. Положение усугубляется тем, что иммигранты сталкиваются с безработицей, которая, как и во всем мире, намного выше, чем среди местных жителей. Детям не легче – в шведских школах сверстники не всегда готовы принять молодых иммигрантов с распростертыми объятиями. Подражая родителям, юные шведы иногда объявляют войну новичкам, подобно тому, как российские школьники порой недоброжелательно реагируют на беженцев с Северного Кавказа.

Когда ситуация с беженцами и иммигрантами достигла критической массы, шведские власти паниковать не стали. Как в свое время корабль “Васа”, проблемы иммигрантов “подняли”, “просушили” и “покрыли лаком” – создали специальные программы для взрослых и детей, выделили на них средства, внесли специальные статьи в соответствующие законы. Особое внимание уделили просвещению новых граждан Швеции. Во-первых, на государственном уровне было заявлено: “И иммигранты, и дети беженцев в Швеции имеют право на такой же уровень основного образования, как их сверстники-шведы”. Во-вторых, было решено – каждый ребенок иммигранта, родившийся в Швеции или за рубежом (а сейчас это примерно 12% учеников шведских школ), имеет право учить родной язык, тот, уточняют аккуратные шведы, “на котором ребенок каждый день говорит с родителями”.

Вот как это организовано на практике, в школе “Ринкиби”. “Ринкиби” – не типичное шведское учебное заведение. 97% учеников – турки, финны, уроженцы восточных государств, европейцы, есть и русские. Заместитель директора Хиллеви Риндеби рассказывает: “Обычно деньги школе даются в расчете на каждого ученика. В данном случае эта сумма делится на три части. На обучение вообще. На то, чтобы изучать шведский как иностранный. И еще дополнительные деньги для уроков родного языка”. Учителя родного языка чаще всего носители этого языка. Шведский им надо знать обязательно, а еще пройти двухлетнюю подготовку в университете. Что касается детей, сначала новичок попадает в специальную группу, “ресепшин-класс” и тратит год-полтора на изучение шведского. Одновременно, на элементарном уровне, начинает изучать математику и социальные науки. Благодаря учителям-соотечественникам ученик “ресепшин-класса” избегает культурного шока – он всегда может попросить помощи.

В “Ринкиби” учатся и шведы. Как объяснила администрация, местных привлекают сильная футбольная секция и европейская языковая программа, по которой работает школа: английский язык с трех лет, второй европейский язык с 10 лет, третий язык с 13 лет. Но вообще типичный благополучный швед вряд ли отдаст своего ребенка в школу в этом районе – здесь живут только иммигранты самых разных этнических групп.

Обитатели таких иммигрантских районов порой годами не выходят из добровольных резерваций. Глава семьи получает пособие или мизерную зарплату. И не желает менять ничего ни в своей жизни, ни в жизни своих детей. “Я живу на зарплату уборщицы, и дочь моя проживет”. Конечно, так рассуждают не все. Родители тринадцатилетнего Стаса, несколько лет назад приехавшие в Стокгольм из Ростова-на-Дону, стараются дать сыну и шведское, и российское образование. Стас успешно занимается в “Ринкиби”, специализируется в естественных науках, активно учит языки, а раз в неделю ходит в школу при российском посольстве, где учит русский язык, литературу, математику. “Русская математика сложнее, – признается Станислав. – Много домашних заданий задают”.

“Ринкиби” буквально спасает детей из иммигрантской среды. Благодаря хорошему уровню образования у них есть возможность поступить в вуз и со временем неплохо устроиться в жизни. Школы, подобные “Ринкиби”, – еще и великолепная возможность получить мультикультурное воспитание, научиться терпимо относиться к соседу с другим цветом кожи. Это крайне важно в стране, где еще не сложилась традиция нормального сосуществования с людьми другой культуры. Руководитель проекта “Фрюсюшет” (Дом активности) Андерс Кардел размышляет: “Очень важно, чтобы люди жили в смешанном обществе, чтобы дети росли в открытом обществе”. Получается, что шведы опасаются приезжих – а вдруг это террористы? Иммигранты, в свою очередь, с детства приучаются ненавидеть местных. “Дети иммигрантов видят, что их родители выполняют черную работу и самое большее, на что могут рассчитывать, – стать водителем автобуса. Родители говорят: “Шведы – плохие люди, они не дают мне стать врачом”. Если будет другое соотношение безработицы среди шведов и иммигрантов, если появятся чернокожие полицейские на улицах, а иммигрантские дети увидят, что могут выбирать профессию по душе, а не в зависимости от социального статуса, будет меньше проблем”.

Стокгольмский дом активности создан для подростков и молодежи из “группы риска”. В первую очередь для иммигрантов. Мальчики, растущие в неполных семьях, участвуют в программе “Строители мостов” и имеют возможность раз в два месяца получать на сутки “папу”. Это не только игра. Во время этих семейных встреч мальчишки могут обсудить с “отцами” самые щекотливые темы, на которые с мамой говорить сложно, – секс, преступление и наказание, деньги. Подобная программа существует и для девочек, называется “Объединенные сестры”. Во “Фрюсюшет” можно заниматься спортом и музыкой, рукоделием и шитьем, изучать компьютер и получить работу на лето. На специальной конфереции “1-4-6”, которая проходит в Доме активности раз в году, обсуждаются проблемы предупреждения молодежной преступности. Странные цифры в названии конференции – это статистика: “1% молодежи до 26 лет – виновники 80% всех преступлений, 4% – виновники 100% всех преступлений, 6% готовы войти в преступные сообщества”. Уберечь детей от общения с криминальным миром непросто. Швеция – демократическая страна. Школа, например, просто не имеет никаких средств воздействия на прогульщиков или нарушителей дисциплины. Максимум, что могут сделать учителя, – вызвать родителей в школу. А если родители не приходят – сообщить в социальную службу. Но и служба, конечно, не станет воспитывать чужих детей. Выход – проекты, подобные “Фрюсюшет”.

“Хозяева спокойной улицы” – так называется инициатива губернатора Стокгольма. Идея состоит в том, что в метро, в школах и на улицах города с детьми и подростками работают специально отобранные молодые люди 20-25 лет из числа безработных (90% – иммигранты). Эти “хозяева” проходят тщательную проверку и специальные курсы. Их задача – взять под опеку детей в определенном районе или школе, стать положительным примером, заменить собой семью, пионерию, комсомол, друга, психолога… Финансируют проект местные власти и частные компании. Например, субподрядчик подпроекта “Метро” – Транспортная компания Стокгольма. И это подтверждает не только банальную истину о том, что одолеть проблему можно всем миром. Лед тронулся – проблемы иммигрантов, социально неблагополучной молодежи начинают волновать общество, а не только специальную иммиграционную службу. И пусть пока финансовые вливания идут на “заливание пожара”, а определить их можно как “добровольно-принудительные” – никому же не хочется роста преступности и нищеты! Но это первый шаг шведов к тому, чтобы впустить в свою жизнь “чужаков”.

Зачем это нужно самим шведам? В конце концов арабам, русским, туркам дома надо сидеть, а не по другим государствам шастать. Вот что думает по этому поводу Андерс Кардел: “Пусть люди говорят на разных языках. Это замечательно! В Швеции нет ни одной компании, где бы люди говорили на 29 языках. А у нас во “Фрюсюшете” говорят. Нужно создавать равные условия для людей в Швеции, чтобы возникали межкультурные группы. А национальное обособление ведет к разобщению людей, к появлению экстремистских течений типа фундаментализма”.

Жаль, что сторонник равенства Андерс не был на украинском вечере в общежитии Стокгольмского университета с песнями, варениками и украинским борщом. Он бы поверил, что перемены грядут, глянув на типичного голубоглазо-светловолосого шведа в красной рубашке и валенках, распевающего “Ты ж менэ пидманула”. Среди зрителей было много иммигрантов, но немало и местных студентов, изучающих славянские языки в университете. Они смотрели внимательно и концерт, и фильм “Тени забытых предков” на украинском с английскими субтитрами. Только говорить по-русски или по-украински стеснялись. Пока что.

Оксана РОДИОНОВА

Фото автора

Стогкольм