А диплом-то фальшивый! Почему никто не хочет найти истинных виновников

Журналистские расследования бывают разные, расследование по делу увольнения из кадетской школы-интерната Навигацкой школы для меня одно из самых неприятных. В течение трех лет идеальный образ педагогов и управленцев от образования здорово потускнел и поблек. Столько было на моем пути врунов и подлецов, коррупционеров и подтасовщиков, что можно было диву даваться.

Людмилу Пономареву уволили по статье за фальшивый диплом о втором высшем образовании, но в Москве существуют и трудятся десятки, если не сотни педагогов, имеющих такие же дипломы, а еще есть  директора школ,  преподаватели высшей школы, успевшие с этими же дипломами  защитить диссертации. При аттестации все эти педагоги, так же как и Пономарева,  получали высшую категорию, значит, учили их  хорошо (преподавали-то педагоги МПГУ), и учились они прилежно, но по большому счету  им грозит такое же увольнение, поэтому не все из них готовы свидетельствовать в пользу Людмилы Георгиевны.Все эти обладатели  вроде бы фальшивых дипломов, конечно, платили не свои личные деньги за учебу в частном вузе,   кто-то платил за них, и можно предположить, что деньги те  немалые были из бюджетного кармана. Но ни прокуратура, ни правоохранительные органы, которые по определению должны бороться  не только с расхищением государственной собственности, но и с  бесконтрольным и неэффективным расходованием  государственных же средств, почему-то не торопятся выполнять свои обязанности. У меня на этот счет нешуточные подозрения, что в различных  исполнительных органах работают люди, имеющие такие же дипломы.  Раскрути дело, придет проверка, и выяснится, какие  дипломы они  имеют. Самое интересное, что в одном из многочисленных документов я прочитала, будто бы по факту публикации в «Учительской газете» в апреле 2009 года правоохранительные органы провели проверку, встречались с автором (!), чем дело закончилось – неизвестно. Мне неизвестно, потому что я  и есть тот самый автор, но никто со мной  встреч не проводил. В другом документе было решено найти группу неизвестных лиц, которые  выдали Пономаревой диплом, но и это благое намерение кануло в Лету: неустановленных лиц-де нельзя привлечь к  уголовной ответственности в связи с истечением сроков давности  по ч. 3  ст. 327 УК РФ.  Вообще практически три года  шли упорные уговоры, что   дело с дипломами  старое,  что все сроки расследования прошли, выяснить, кто виноват в несчастье   Пономаревой, уволенной незадолго до выхода на пенсию и потерявшей здоровье, практически невозможно. То есть все  должностные лица дружно плевать хотели на судьбу Пономаревой.В чем нам упорно отказывали, так это в просьбах на следственно-оперативные действия: провести выемку  дипломов МПГУ у тех, кто обучался в одно время с Пономаревой, исследовать их на предмет подлинности, сопоставив с дипломом Людмилы Георгиевны, провести в Западном окружном  управлении образования выемку банковских документов об оплате учебы   этих  учителей и директоров, запросить  в архиве Департамента образования распоряжения  председателя Комитета образования Москвы об организации в округах столицы обучения и переобучения учителей за счет средств бюджета, опросить  прежних начальников ЗОУО Тамару Зернову и Валентину Бадил, директоров школ, в которых шли занятия, и директоров, которые направляли своих педагогов на обучение, а также самих учителей, которые учились. Практически все эти просьбы  так и остались невыполненными, а без этого прояснить детали дела невозможно. Но самое главное – долгое время  ни от кого мы не могли добиться выяснения, что же за вуз такой Институт социально-педагогических технологий и искусств и каким образом  этот вуз смог выдать  дипломы МПГУ. Из Рособрнадзора был такой  ответ заместителя начальника  управления лицензирования, аккредитации  и надзора в образовании С.Калабина:  этот институт в реестре лицензий Рособрнадзора не числится, и за получением лицензии на право осуществления образовательной деятельности в Рособрнадзор не обращался. Спрашивается, как же и кто же брал на себя ответственность направлять  учителей на учебу в вуз, который не имел законного права на такую деятельность? Видимо, создатели института понимали незаконность своей деятельности, поэтому в Интернете никаких упоминаний об этом вузе, кроме крошечной информации об одном из его преподавателей, не было. И тогда родилась  одна продуктивная идея: да, вуз в реестре не значится, но  если он получал деньги, то должен был платить с них налоги. Следовательно, налоговые службы  наверняка имеют информацию о его финансовых делах. Расчет оказался верным: на запрос ответила заместитель начальника инспекции Федеральной налоговой службы №9 по городу Москве Г.Шаулина: «Товарищество с  ограниченной ответственностью «Институт социально-педагогических технологий и искусств», ИНН 7709033055, состояло на учете в инспекции с 20.09.1994 года, учредителями были физические лица: Пряникова В.Г., Сластенин В.А., Полякова А.А. (Участие Сластенина в этом товариществе объясняет, почему был выдан диплом МПГУ,  во-первых,  Виталий Александрович работал в этом вузе, во-вторых, его частный вуз не имел лицензии.) Данная организация исключена из ЕГРЮЛ по решению регистрирующего органа и снята с учета 03.03.2007 года». Следовательно, когда появилась  публикация в «УГ», правоохранительные органы и прокуратура могли допросить по этому делу вполне реальных и конкретных лиц: тогда еще был жив Виталий Сластенин, и он мог бы рассказать, почему этот таинственный институт размещался при его деканстве на факультете педагогики и психологии МПГУ, почему сгорел архив этого вуза, кто из преподавателей МПГУ обучал учителей, кто и сколько платил за обучение педагогов Западного округа и, самое главное, почему были выданы дипломы МПГУ, причем фальшивые. Еще работала на ниве обучения учителей Западного округа Валерия Пряникова.   Можно и сейчас найти Альбину Полякову, которая  учреждала институт в составе этой тройки и у которой, конечно, есть много информации об этом деле. Но и тут сложилась странная ситуация: даже тогда, когда информация о частном вузе была, что называется, преподнесена правоохранительным органам и прокуратуре на блюдечке с голубой каемочкой, она никого  из них не заинтересовала.Правда, правоохранители все же  сделали один шаг: дознаватель ОД ОВД  Фили – Давыдково по Западному округу Москвы Н.Овчинникова поручила провести технико-криминалистическую экспертизу по уголовному делу, чтобы выяснить правду о дипломе Пономаревой. Однако вопросы для эксперта были поставлены не те, что нужно: дознаватель не поставила задачи определить, фальшив ли диплом,  действительны ли подписи тех, кто его удостоверил, она  захотела узнать исключительно, каким способом выполнены реквизиты бланка диплома об окончании МПГУ и есть ли в представленном дипломе признаки изменения первоначального  содержания. Что касается изменений, то их, разумеется, не было, эксперт не обнаружила подчисток, дописок, дорисовок, травления, смывания. А вот что касается способа изготовления бланка диплома, то тут стало ясно: он выполнен способом плоской печати, номер  – способом электрофотографии на копировально-множительном устройстве. Иными словами, вопрос о бланке и его изготовлении остался без четкого ответа. И дать ответ на этот вопрос могла та организация, которая обычно эти бланки изготавливает, то бишь Гознак. При первом беглом знакомстве Гознака с нашим бланком сомнений в том, что он изготовил его,  у организации как-то не возникло. В ответе  от  2009 года было четко сказано: «Вкладыш диплома о переподготовке кадров на базе высшего образования серии ДВП… изготовлен по заказу ПО «Перспектива» в 1994 году. Распределением вкладышей к дипломам типография не занимается». Тут нужно было, конечно, узнать, что такое «Перспектива», и мы обратились к архивам. Несколько лет назад директор объединения «Гознак» Аркадий Трачук в интервью  рассказал: «Поставщиком документации для высших учебных заведений была компания «Перспектива». Гознак делал полиграфическую начинку, «Перспектива» собирала документы в окончательном виде (склеивала с корочками), отгружала их учебным заведениям и вела реестр отгруженных дипломов. Все было бы ничего, если бы при этом не сложился черный рынок дипломов. Предлагается диплом о высшем образовании на бланке Гознака в лучшем виде за два дня какого угодно вуза, цена такая-то. …Сказать, на каком этапе происходит утечка, сложно. Но как показывает практика, на последнем месте, где они дольше всего хранятся, чаще всего и происходит хищение. После того как диплом попадает в вуз, системы дальнейшего контроля за ним фактически нет. Да, есть некоторые требования, которые вузы должны выполнять. Они должны фиксировать все испорченные бланки, гасить их, вырезать номера. И если эти дипломы появляются на черном рынке, то, значит, в этой системе что-то не работает. В 2003 году было введено обязательное лицензирование деятельности в сфере защищенной полиграфической продукции. В частности, там есть требование о том, что продукция должна поставляться напрямую без посредников конечному покупателю – учебному заведению. Насколько я знаю, «Перспектива» обращалась за получением лицензии, но ей отказали. Стало ясно, что невозможно сохранить существующую технологию, соблюдая законодательство и лицензионные требования. Мы обратились в Рособразование с просьбой что-то предпринять, в итоге было принято решение, что все делает Гознак без всяких посредников. Мы сейчас думаем над комплексом мероприятий, которые планируем провести вместе с Рособразованием и которые способны сильно осложнить жизнь людям, торгующим дипломами. Прежде всего необходимо унифицировать процедуру уничтожения испорченных бланков, чтобы она была единообразная и позволяла ее контролировать, и уж если где-то всплывает диплом на подлинном бланке, который был направлен в конкретный вуз, то чтобы эти факты находили отклик в органах внутренних дел. Только в этом случае возможен какой-то порядок. Если нечистоплотные люди под видом пожара или потопа похищают эти бланки, то они должны ясно понимать, что ответственность наступит». Аркадий Трачук говорил в 2006 году о том, что происходило до того, в том числе начиная с 1994 года, когда были набраны первые  группы учителей на учебу в Институт соцпедтехнологий и искусств. Одно это могло бы стать предметом серьезных расследований, заведения уголовных дел и наказания виновных, но до сих пор этого  не случилось.Честно говоря,  первый ответ Гознака о бланке не показался нам  исчерпывающим, и мы запросили его еще раз,  попросив провести более тщательное исследование бланка. Второй ответ был более предметным: печать  выполнена красками, не соответствующими краскам, применяемым на предприятиях – филиалах ФГУП «Гознак» при печати такой продукции, при печати  бланка не использованы графические защитные элементы и способы печати, применяемые  на предприятиях Гознака, бланк изготовлен на бумаге, не применяемой на предприятиях – филиалах Гознака. Вывод: бланк поддельный. И еще: подлинные бланки дипломов о переподготовке  были изготовлены  в 1994 году по заказу ПО «Перспектива» и направлены в Восточно-Сибирский технологический университет 26.06.1995 года. Каким же образом копии бланков попали в Москву и были выданы столичным учителям? Нам предстояло новое увлекательное расследование, и помог его провести первый заместитель председателя Комитета ГД РФ по образованию Олег Смолин. Олег Николаевич направил запрос в ВСГТУ  о судьбе  отосланных туда бланков. Дело в том, что это документы строгой отчетности, которые нельзя передавать не то что частным лицам, но даже другим вузам. Предположить, что кто-то приехал в Улан-Удэ и  там скопировал сотни  бланков, было бы слишком смело. Значит, было что-то еще. Что? Ответ университета поверг нас в смятение: вуз  вообще не получал эти бланки. Тогда куда же они делись по дороге?  Почему университет не бил тревогу по поводу исчезновения документов строгой отчетности? Не знал, что ему их отправили? А как это вообще могло быть?Что же произошло, помогло нам узнать изучение документов тогдашнего Госкомвуза, возглавляемого Владимиром Кинелевым. Именно в 1994 году Владимир Георгиевич утвердил образец нового государственного документа о высшем профессиональном образовании. Старые бланки вузы должны были уничтожить и перейти на новые. В тот момент никто уже, видимо, не обращал внимания на то, куда и как исчезали старые, ненужные, отмененные бланки, а они всплыли в Институте соцпедтехнологий и искусств. Кстати, вместе со старой печатью МПГУ, которая, вопреки приказам и указаниям, не была уничтожена, поэтому на дипломах, выданных учителям, учившимся вместе с Пономаревой в 1997 году, стоит печать с гербом СССР. Кстати, никто так и не  расследовал,  у кого эта печать могла оказаться и каким образом  не только сохранилась, но и была  широко использована.  Есть еще один тонкий момент: если у института были оригиналы  устаревших бланков, то почему в дипломах учителей использованы копии? Видимо, потому, что оригиналы могли продать, и тут обман не  простили бы люди, платившие за это свои собственные деньги, а учителям, решили, и  так сойдет. Все эти вновь открывшиеся обстоятельства должны бы стать  поводом для пересмотра того первого решения Дорогомиловского суда, который подтвердил правильность увольнения учителя Пономаревой и ее вину в представлении поддельного диплома. Однако недавно состоялось новое заседание, и судья Шитикова в пересмотре дела отказала. А это  значит, что теперь начнется новый этап борьбы. К тому же два года назад  Людмила Георгиевна отослала документы в Европейский суд по правам человека. Неужели только заграница нам поможет?