Савва МАЖУКО: Учитель – это служение

Недавно в издательстве «Никея» вышла новая книга архимандрита Саввы Мажуко «Приближается Христос. Рождественские письма», но говорили мы исключительно на светские темы, такие как роль школы в воспитании ребенка, образ учителя, объем понятий «вежливость» и «хамство», причины суицида школьников сегодня, а также что значит быть взрослым, что можно увидеть в утюге и зачем детям столько игрушек. Архимандрит Савва Мажуко – монах, настоятель Никольского монастыря в Гомеле, талантливый писатель, умница и добрый человек. А еще он чудесно поет колыбельные и покровительствует кошкам.

Савва МАЖУКО.
Фото с сайта radiovera.ru– В ваших книгах и лекциях значительное внимание уделяется проблеме различения духовной и светской этики. Коль скоро возникает нешуточная необходимость говорить о, казалось бы, очевидных вещах, стоит ли возложить ответственность за пробелы в нашем воспитании на школу и видите ли вы возможные пути исправления ситуации именно силами школы?

– Школа сама находится «в страдательном залоге» по отношению к государству и обществу. Как сегодня называют учителей? Бюджетники! Вот вам грозное слово, которое многое объяснит. Преподаватели не маги, отрешенно взирающие на бренный мир из узких проемов неколебимой башни, они чиновники, работающие в сфере обслуживания, выполняющей государственный или коммерческий заказ. Обидно ли это звучит? Для меня, советского школьника, – да, обидно, даже оскорбительно. У Чингиза Айтматова есть трогательная повесть «Первый учитель». Красноармеец приезжает в село с горячим желанием открыть школу. А ведь он сам только научился читать и не все буквы твердо знает, но не может утерпеть, чтобы не поделиться этим счастьем со своими темными односельчанами. Книга написана с восторгом человека, благодарного советской власти за возможность учиться. Хотим мы того или нет, наша школа выросла из этого восторга и благодарности, отчего и образ учителя был вознесен на недосягаемую высоту. Ведь столетиями школа была доступна только элите и людям состоятельным. Безграмотность мы одолели, угнетенные классы вы с трудом отыщете, потому что все мы уже давно буржуазия, сытая и капризная, и живем мы в государстве, которое прикидывается капиталистическим, хотя, скорее всего, последние десятилетия оно бьется в конвульсиях трудного самоопределения. Не­удивительно, что и школу «разбил паралич». Не надо ждать, пока государство и общество найдут свой путь, просто делайте свое дело честно и с достоинством. Что бы ни говорили модные витии, учитель – это служение, и у мудрых людей на этот счет нет другого мнения.

– Иногда можно услышать от людей, что улыбаться, если не испытываешь радости, или говорить что-то вежливое, когда душа лежит огрызнуться, – это как-то не по-нашему, фальшиво. Возможно ли возразить им? И что такое вежливость?

– Есть старый фильм с Леонидом Харитоновым в главной роли, называется «Сын». Молодой человек ищет свое место в жизни, попадает в сложные ситуации, но через всю повесть красной нитью проходит удивительная беспомощность этого очень хорошего парня в общении с людьми. Он или «режет правду», или обижается и замыкается в себе. И это так странно, потому что рядом с парнишкой хорошие и отзывчивые люди! Его учили прямоте и честности, но жизнь состоит из полутонов, не потому что вокруг одни лицемеры, а потому что без вежливости честность превращается в категоричность и жестокость, выжигает все живое вокруг. Для воспитанного человека тактичность, деликатность, предупредительность не просто слова. Это единственно верная «тональность» жизни. Можно ли этому научиться? Самый простой способ я подсмотрел у Плутарха: если хочешь стать добродетельным, для начала притворись добродетельным, поступай так, как поступил бы человек деликатный, сделай вид, что ты воспитанный человек, и живи так, будто ты по самой природе человек отзывчивый, и со временем это и станет твоей природой. Древний грек не видел здесь лицемерия. Ведь Плутарх призывал притворяться добрым не из желания втереться в доверие или обмануть наивных коллег, а из благородного стремления стать лучше.

– Могли бы вы дать дефиницию понятию «хамство»? И чем хамство плохо для самого, так сказать, хамящего?

– Хамство – это осуществленное безбожие. Я говорю здесь о безбожии не в строго религиозном смысле. Все слышали выражение «ничего святого». Даже у атеиста есть свои святыни: могилы родителей, память о дедушке-фронтовике, Вечный огонь у памятника героям, государственный флаг. Мне кажется, именно чувство священного делает нас людьми, ампутируй его – и вот ты уже не человек, а хам. Сергей Довлатов рассказывал, как ему с американской переводчицей пришлось мучительно искать адекватный перевод слова «хамство». Что это? Грубость? Наглость? Грубостью все мы грешим, но не всегда это хамство. Подростки бывают наглыми, потому что в этом возрасте молодой человек пытается нащупать свои пределы, понять мир и себя, поэтому, как нетерпеливый ребенок, хватает со сковородки еще не готовые блины, обжигается сам, опаляет близких. Наглость бывает в хамстве, но хамство на самом деле там, где человека и его святыни «расколдовывают». Когда жарят сосиски на Вечном огне – это хамство. Когда родитель в присутствии ребенка говорит: «Да какая она учительница? Просто баба брошенная!» – это хамство. Флаг – кусок ткани, церковь – сарай с куполом, родители – самец и самка. Само слово «хамство», как известно, библейского происхождения: сын Ноя «расколдовал» образ собственного отца, в его хамских глазах это был всего лишь престарелый, немощный самец. Не торопитесь называть хамом продавца-грубияна. Может, он просто груб и неотесан. Куда страшнее, когда санкцию на хамство дают государство или непререкаемые современные тренды.

– Как, на ваш взгляд, ученик должен правильно реагировать на хамство со стороны учителя? Как учитель может сам в себе отследить хама и как эффективно купировать хамство ученика?

– Вам не кажется, что в последнее время слишком много уделяется внимания хамству учителя и совсем чуть-чуть поведению учеников? Такое чувство, что о хамстве педагогов пишут суровые прокуроры, а о хамстве учеников исключительно адвокаты. Я много общаюсь с преподавателями. Те, у кого приличный стаж и есть возможность сравнивать поколения, о современных школьниках и студентах говорят: «Открывают дверь ногой». Если школа сведена к оказыванию образовательных услуг, то работает правило «клиент всегда прав». Мне положено, я деньги плачу – работаем! Это можно назвать хамством? Все зависит от того, в какой системе координат вы мыслите школу: если в сфере услуг – какое же тут хамство? Единственное, что можно обсуждать, – это права потребителя и недостаточную проворность наемника – именно такое место занимает учитель в этой системе. А если школа – святыня, пусть даже в светском понимании этого слова, картина меняется, в этом случае и хамство учителя, и хамство ученика из обычного потребительского спора или бытового конфликта превращается в кощунство, надругательство над священным. Так возвышенно мыслить школу трудно и учителю, и ученику, и родителю. Трудно и невыгодно. Куда проще, когда педагогика всего лишь ремесло, а ты платишь деньги. Воспитание – это кропотливый труд, он требует времени, поэтому я не верю в эффектные формулы по купированию хамства учеников. У детей обычно очень развито чутье. Хамят только тем, кому можно хамить, и дело не в страхе наказания. Я окончил школу в заводском районе Сельмаш. К нам боялись заходить ребята из других районов, нравы были суровые, но самых свирепых хулиганов я наблюдал в школьных условиях. Были и грубость, и наглость, но хамство было редкостью, потому что большинство наших учителей излучали такие достоинство и глубокое уважение к своему служению, что самый прожженный хулиган стихал в присутствии этих дам и джентльменов. Если вы сами не уважаете себя и свой труд, вам и хамить не надо, вы сами первый хам.

– Какое у вас самое яркое детское воспоминание?

– У меня было счастливое детство. Трудное, бедное, но счастливое. Наверное, выражение «счастливое детство» – это своего рода тавтология. Детство – это и есть счастье. Меня озадачивают родители, которые изводят своих детей репетиторами, кружками, музыкой. Это замечательные вещи! Только приветствую! Но я не завидую современному ребенку, попавшему в этот водоворот. Мой ученик, парнишка двенадцати лет, живет в таком ритме. После школы теннис, потом английский, музыка, программирование… Однажды он мне сказал: «Знаете, отец Савва, о чем я мечтаю? Я хочу однажды прийти домой, лечь в кровать и больше никогда не проснуться». Благополучный мальчик из очень хорошей семьи смертельно устал. Как можно так загнать ребенка? Недавно я попросил детей рассказать о своей самой любимой игрушке из раннего детства. Слушал их и думал: а ведь у меня самого не было игрушек! Вернее, на нас, четверых братьев, был один плюшевый Чебурашка с оторванным ухом, и нам хватало! Не то что я был обездоленный. Просто мне не нужны были игрушки. Зачем? Если я смотрел на мамин утюг и видел роскошную подводную лодку, по совместительству космический корабль с длинной героической историей. Признаться, я и сейчас так смотрю на утюги, что не мешает использовать их по назначению. Но вот я захожу в детский отдел купить гостинец племяннику и стою растерянный: зачем столько игрушек? Если я, взрослый человек, устаю просто смотреть на все это подавляющее изобилие, каково ребенку, который стареет раньше срока от избытка готовых образов и сюжетов? Надеюсь, я ошибся, но, кажется, мы оставим детям изобильный, пестрый, но очень скучный мир.