Алексей ВАРЛАМОВ: Честолюбие – это мотор для писателя

В разгаре лето. Для системы образования России это очень важное время, так как именно летом начинается приемная кампания в высшие учебные заведения. Все кажется привычным, но меры, связанные со сдерживанием распространения коронавирусной инфекции, оставили свой отпечаток – правила стремительно меняются, и становится очень сложно разобраться во всех хитросплетениях. Мы решили поговорить об этом с Алексеем Варламовым, ректором Литературного института имени А.М.Горького, а также известным писателем, и разобраться, что нового принесет и принесло нам лето 2021 года. Игры политиков и дистанционное обучение, «Ева и Мясоедов» и творчество Евгения Водолазкина, путешествия по миру и прекрасные пути в литературу – в интервью Алексея Николаевича «Учительской газете».

– Алексей Николаевич, до 10 июля продолжается новая приемная кампания в Литинститут. Как она проходит? Появились ли какие-нибудь нововведения?

– Вступительные экзамены, как и в прошлом году, проходят в режиме онлайн. Это вызвано, во-первых, тем, что в усадьбе на Тверском бульваре продолжаются реставрационные работы, а во-вторых, нашим абитуриентам из других городов так удобнее. Во всяком случае прошлогодний опыт дистанционного приема экзаменов – написание эссе и проведение творческого собеседования – оказался вполне успешным. А сегодня и сами видите, что, увы, опять делается.

– Раньше документы на поступление в Литинститут подавались лично, теперь же в связи с пандемией появилась практика онлайн-поступления. Вы используете какой-то один из этих вариантов или оба?

– Все документы принимаются только онлайн, и на самом деле это тоже всем очень удобно.

– Появились ли какие-нибудь новые учебные программы?

– У нас все время появляется что-то новое. В минувшем учебном году, например, особой популярностью у студентов пользовался курс истории кино. Его прочитал замечательный киновед Евгений Марголит. В следующем году собираемся ввести курс, посвященный национальным литературам РФ, и постараемся сделать его максимально проблемным, интересным, актуальным. Чтобы это была не формальность, не какая-то правильная идеологическая нагрузка, а действительно картина литературной жизни в самой богатой языками и литературами стране. Еще одно направление будет связано с инсценировкой художественной прозы.

– Расскажите, пожалуйста, поподробнее про это новое направление. Получается, Литинститут собирается стать не только вузом для литераторов, но и для актеров и режиссеров?

– Не удивлюсь, если из наших стен выйдут и актеры, и режиссеры, и политики, но вообще-то такой цели мы не ставим. Наша главная задача, наша цель – это работа со словом, с текстом. Вот чему мы учим наших студентов. Причем это может быть слово художественное, поэтическое, прозаическое, а может быть связанное с театром или кинематографом. А также с общественной жизнью, политической, экономической, религиозной – какой угодно. Но в центре именно слово. В наш век цифровизации мы представляем министерство Буквы. Но стремимся быть отзывчивыми, и, конечно, направление, связанное с театром, сегодня очень популярно. Многие наши студенты и слушатели Высших литературных курсов заинтересованы в том, чтобы инсценировать свои или чужие произведения, вообще связать свою жизнь с театром, и мы готовы им в этом помочь.

– Что скажете про современный театр? Сейчас на слуху множество крайне амбициозных, порой даже неприличных спектаклей. Есть надежда, что это скоро пойдет на спад?

– Театр сегодня очень разный. Не знаю, какие именно спектакли вы имеете в виду, мне как-то в основном попадаются приличные во всех смыслах этого слова работы, но в любом случае я против цензуры и прямых запретов. Победить можно только соревнованием, конкуренцией, борьбой за зрительское внимание. Я люблю театр, очень люблю, и у меня есть опыт взаимодействия со сценой: несколько спектаклей по моим вещам идут, готовится постановка по роману «Душа моя Павел» в РАМТе. Но все же это не дает мне основания считать себя экспертом в этой области. Я благодарный зритель, не более того.

– Каковы цели Литинститута на 2021-2022 годы?

– Не думаю, что у Литературного института могут быть какие-то отдельные, специфические цели на конкретный учебный год. Но, во-первых, мы, как и весь мир, надеемся, что ограничения, связанные с пандемией, все-таки будут понемногу сниматься, хотя последние новости очень и очень тревожные, а главное – закончится наконец реставрация и мы сможем вернуться к нормальной жизни. Проводить больше встреч, вечеров, презентаций, дискуссий. А вообще главная цель, поставленная еще со времен основания Литинститута в 1933 году, одна – создавать среду, которая особенно необходима писателю в молодости. Литинститут не единственный путь в литературу, но какой прекрасный! Вот эту прекрасность нам бы и не растерять, а приумножить.

– Вы известны не только своей административной деятельностью, но и творческой. Расскажите, пожалуйста, о своей новой книге «Ева и Мясоедов». Чем она нас изумит?

– Любовью автора к своим героям. Эта книга для меня – благодарность людям, которых мне выпало счастье знать лично или через их сочинения, и каждый из них, будь то моя бабушка Мария Анемподистовна Мясоедова, писавшая всю жизнь любительские стихи, или великий Михаил Булгаков, стали частью моей картины мира. Личной, пристрастной, субъективной, но потому и «изумительной». Плюс в книгу вошли две очень важные для меня повести – «Рождение» и «Дом в деревне». Обе, что называется, сначала прожитые, а потом написанные.

– Помимо художественных повестей в книгу включены ваши путевые заметки о Европе и США. Что можете сказать про западные страны? Чем они отличаются от России? А чем похожи?

– Я, правда, очень люблю путешествовать и благодарен своей литературной судьбе за то, что как писатель объездил почти всю Россию от Калининграда до Курильских островов, бывал во многих странах мира и о каждой могу рассказывать бесконечно долго. Разнообразие нашей планеты, несмотря на пресловутый глобализм, восхищает, и пушкинское «по прихоти своей скитаться здесь и там, дивясь божественной природы красотам» мне очень близко. Что касается именно Запада, то он тоже разный, и каждая западная страна отличается от России на свой манер. Да и не в отличиях и схожести дело. У меня нет зуда все время что-то сравнивать. Мне другое хочется сказать: как человека, да даже как гражданина, меня очень огорчает наша нынешняя «распря» с западным миром. Я все понимаю про геополитические интересы, про вставание с колен, про наш особый путь и традиционные ценности, которые и сам разделяю, я нимало не идеализирую ни собственную страну, ни ее соседей, но еще меньше склонен кого-либо осуждать и по большому счету убежден, что нас сближает с Европой, да и с Америкой, гораздо больше, нежели то, что разделяет. И оттого игры политиков, с моей дилетантской точки зрения, нужны только им. А главное, что в выигрыше окажется все равно третья сила, и удар наносится по христианской цивилизации, по славянству, вот что ужасно.

– В «Еву и Мясоедова» включены также ваши эссе о классиках русской литературы. Среди них есть текст, посвященный творчеству Евгения Водолазкина. Получается, его уже можно ставить в один ряд с классиками? Почему?

– Ну во-первых, это текст есть мое слово о Водолазкине, которое я произнес на вручении ему литературной премии Александра Солженицына, а во-вторых, Евгений Германович действительно очень крупный современный писатель. Классик или нет – покажет время, но его нынешнее безусловное признание и в России, и в мире дорогого стоит. И то же самое, кстати, касается еще одного замечательного современного автора, о котором идет речь в моей книге, и тоже лауреата Солженицынской премии – Бориса Екимова.

– Вы написали множество книг об известных писателях для серии «ЖЗЛ». У вас есть труды, посвященные Алексею Толстому, Булгакову, Пришвину, Шукшину… Кто из них вам наиболее близок?

– Хороший вопрос. Но, видите ли, с моей стороны было бы большой самонадеянностью говорить в таком ключе об этих людях – кто мне ближе, кто дальше. Они жили в другую эпоху, им всем выпали очень сложные испытания, и я, работая над своими книгами, любое проявление личного отношения старался запрятать как можно глубже. Но скажу так. Самым любимым у меня остается Андрей Платонов, писать о котором было труднее всего. Самой счастливой оказалась книга об Алексее Толстом, который мне очень помогал, и когда я про него писал, и позже. Самая прекрасная жизнь была у Пришвина, самая горькая и несправедливая – у Грина. Больше всего был недоволен и, я бы даже сказал, оскорблен своей писательской и человеческой судьбой Булгаков. Меньше всего у меня получилась книга о Григории Распутине, поскольку она перегружена историческим материалом, а лучше всего (с моей, конечно, точки зрения) – о Василии Шукшине.

– Каковы тенденции в современном литературоведении? Что больше интересует современного читателя – судьбы писателей или только написанные ими романы?

– Мне трудно отвечать за всех современных читателей. Их хоть и немного осталось, но тоже ведь каждый со своим лицом, голосом и восприятием. И потом литературоведение – это все же наука, которая скорее интересна специалистам, а читателю ближе в таком случае литературная критика. Анализ и оценка того, что пишется здесь и сейчас. Но с критикой сегодня сложно. По сути дела, это вымирающий жанр. И, кстати, в этом году в Ясной Поляне на наших традиционных яснополянских писательских встречах, которые пройдут в конце августа, мы решили открыть школу молодых критиков, посвятив ее памяти большого писателя и литературного критика, ушедшего в этом году из жизни, – Валентина Яковлевича Курбатова.

– Каковы ваши творческие планы? Как удается совмещать работу и творчество?

– Непросто, конечно, сочетать. Но я с молодости был неприхотлив и умел работать в любых условиях. И теперь между совещаниями, бумагами, встречами, конференциями в Zoom пишу урывками, выкраиваю часы и минуты. Плюс пандемия все-таки дала чуть больше свободного времени. Заканчиваю биографию Розанова, хоть и зарекался что-то еще для ЖЗЛ писать, но не удержался. И чувствую, что у этой книги будет непростая судьба – слишком много в биографии В.В. острых углов, которые я старался не обходить. Одновременно с этим пишу уже четыре года роман про нашу нынешнюю жизнь, в которой этих углов еще больше… Ну, посмотрим, что из всего этого выйдет.

– В последнее время набирают силу аудиокниги. Существуют аудио­версии и ваших романов. Как вы к ним относитесь? Актер, читающий аудиокнигу, помогает писателю или конкурирует с ним, заменяя авторские интонации своими собственными?

– Не знаю, что на это сказать. Большинство этих версий появилось без моего согласия, что не очень приятно. Тут дело даже не в деньгах, а в самом факте, когда автора игнорируют. Но, с другой стороны, аудио­книга – это возможность для какого-то числа людей тебя прочитать, что тоже неплохо. И более того, у меня был опыт, когда я сам записал аудио­версию своего романа «Душа моя Павел», которая прозвучала на радио «Звезда», после чего продажи романа подросли. Так что в целом хорошо отношусь.

– Что бы вы пожелали вашим будущим абитуриентам?

– Много писать, потому что профессия наша, как говорил тот же Розанов, вся на кончиках пальцев. Много читать. И классическую литературу, и современную, и художественную, и документальную. Смотреть кино, ходить в театры, путешествовать, натаскивать себя на впечатления. Но главное не это. Главное – быть честолюбивыми, ибо это важнее, чем усидчивость, трудолюбие, да даже талант. Честолюбие для писателя – это мотор.