На чтение: ≈ 13 мин.Ракетные подводные крейсеры стратегического назначения (РПКСН) типа “Томск” сегодня составляют основу морских стратегических ядерных сил (МСЯС) современной России. В начале третьего тысячелетия им и ядерным субмаринам нового поколения типа “Юрий Долгорукий” (первый корпус этого перспективного проекта еще долго будет строиться и доводиться до полной готовности на оборонном предприятии города Северодвинска) предстоит играть еще более заметную роль в стратегическом компоненте Вооруженных Сил Российской Федерации. Военные аналитики считают, что в связи с сокращением авиационной и наземной составляющих СЯС РФ (как носителей, так и боеприпасов) стартовые платформы морского базирования станут главным гарантом стратегического паритета между Россией и Соединенными Штатами Америки. Подсчитано, что для выполнения этой задачи достаточно сохранить 10-15 единиц проекта, базирующихся на Северном и Тихоокеанских флотах РФ.
Возможно, что в недалеком будущем эти подводные лодки будут широко использоваться и в качестве морских космодромов. Во всяком случае, в мировой прессе достаточно подробно описывался запуск автоматического космического аппарата, выведенного на околоземную орбиту ракетой-носителем, которая стартовала из шахты данного типа подводного ракетоносца.
Но, так или иначе, все задачи, для выполнения которых предназначены эти корабли, решают и будут решать люди, работающие в замкнутом пространстве подлодки, погруженной в глубины Мирового океана.
Первый космонавт Земли Юрий Гагарин, впервые побывав на советской атомной субмарине, назвал моряков-подводников коллегами. Сравнение не случайно: системы жизнеобеспечения космических и подводных аппаратов во многом идентичны. Но космонавты большую часть пребывания в замкнутом пространстве парят в невесомости, в то время как акванавты испытывают на себе “прелести” перепадов давления морских глубин. Именно поэтому отбор кандидатов для службы на подлодках, почти столь же строгий, как для полетов в космосе, начинается с испытания барокамерой. И какими бы высокими ни были уровень физического здоровья и коэффициент интеллекта абитуриента военно-морского училища или матроса-новобранца, всего лишь слабые барабанные перепонки становятся непреодолимым препятствием на пути в “прочный корпус” атомохода и даже дизель-электрического подводного корабля.
Для “пассажиров”, то есть тех, кто выходит в море, не являясь членом экипажа (офицеры различных штабов, стажеры, журналисты, священники и т.д.), не делается никаких исключений. Они тщательно обследуются медицинскими специалистами, проходят курс легководолазной подготовки, изучают устройство корабля и основы борьбы за его живучесть, сдают зачеты, тестируются и┘ обязательно проверяются по линии Федеральной службы безопасности. Только после этого можно попасть в чрево атомного монстра, способного по сигналу “ядерного чемодана” сделать большую часть любого материка планеты по плотности населения и социальной инфраструктуре схожим с Антарктидой. Если кто-то хочет задать традиционный вопрос, так вам-таки сразу ответ: национальность и вероисповедание при отборе на эту работу особой роли не играют и людей с укороченной конечностью спокойно берут даже в командиры.
С перманентным присутствием “пассажиров” на всех боевых кораблях Военно-Морского Флота давно смирились. Выходы в море из-за нехватки средств на обеспечение самым необходимым стали редкостью, потому на “ходовую” лодку садится много разного нужного и не очень народа. Новички в любом случае становятся мишенью для шуток. Им, например, могут порекомендовать отыскать в отсеках бомбоубежище (которого, разумеется, нет и в помине) или попросить разогнать радиацию в каюте, используя в качестве вентилятора полотенце. Вообще-то с радиацией шутки плохи, но она надежно упрятана в необитаемом реакторном отсеке и находится под строгим разносторонним контролем.
Все впервые погружающиеся в пучины вод на борту любой субмарины должны пройти обряд посвящения в подводники и до последней капли испить чашу соленой забортной воды. Причем чаша представляет собой плафон толстого стекла для предохранения осветительных электроламп, вмещающий до литра жидкости.
Кстати, о жидкости. Всем морякам под водой положено сухое вино для выведения из организма радионуклидов. Правда, от порции в несколько десятков граммов проблематично получить удовольствие. Но русские акванавты нашли выход: как правило, сидящие за одним обеденным столом устанавливают питейный график. Соответственно доза слабоалкогольного виноградного сока увеличивается. Надо заметить, что на антитрадиционное вино не покушались даже во время “горбачевской антиалкогольной компании”. Есть на лодках и еще один любимый напиток √ “шило”. Это спирт, предназначенный для ухода за различной аппаратурой, которой здесь видимо-невидимо. Довольно давно идут разговоры о том, что почти пищевой этиловый спирт вполне можно заменить на другие технические жидкости типа уайт-спирита, но флотское командование противится, ибо при замене неминуемы массовые отравления и даже гибель высокоподготовленных профессионалов с маленькими человеческими слабостями. Да и немножко “расслабляются” они, по большому счету, только в свободное от вахт время и под хорошую закуску.
Закусить в “прочном корпусе” тоже есть чем. Хотя флот и испытывает сложности с продовольствием, но для атомных субмарин, уходящих на боевое дежурство, припасы находятся почти по полной норме. Ведь пустому желудку иногда наплевать на все аспекты стратегии ядерного сдерживания и партнерства ради мира: голодный “партнер”, везущий на борту баллистические или крылатые ракеты с ядерными боевыми принадлежностями, может случайно не понять сытого во время взаимного слежения… Интересный момент: на лодках, в отличие от больших надводных кораблей, офицеры, мичманы и матросы едят, что называется, из одного котла.
Впрочем, на всех кораблях √ и атомные субмарины не исключение √ живут существа, которые хотят есть всегда. Это – крысы. Истребить их практически невозможно. Говорят, они обитают даже в реакторном отсеке, куда проникают неведомыми способами через герметичные водонепроницаемые переборки. Перепады давления этим грызунам тоже нипочем. Не подвержены они и клаустрофобии. Бывает только, что после ракетных пусков или срочного глубоководного погружения вылезут из своих убежищ несколько пожилых зубасто-хвостатых подводников и тихонько сдохнут от старости, пустив кровь из ушек. На миру, как гласит русская пословица, и смерть красна┘
Настоящими морскими волками смело можно считать и рыжих тараканов. А вот кошки на лодках долго не живут – не выдерживают магнетизма, возникающего из-за несовместимости интенсивно работающей аппаратуры управления, ориентации, связи, наведения и прочих сложных систем.
В последнее время некоторые экипажи берут в поход волнистых попугайчиков, которые свободно летают по каюте психологической разгрузки. Честное слово, очень приятно сидеть в кожаных тапочках (основная обувь на лодках) и в робе, похожей на пижаму, покачиваясь в кресле-качалке среди комнатных цветов буйно растущих под лампами дневного света, и слушать щебетание тропических птиц! Особенно когда знаешь, что в трехстах метрах над головой √ ледяная арктическая пустыня. А здесь – тепло, регенерированный воздух и прекрасный вид на лесную опушку в имитаторах окон┘
Вообще-то под водой редкие часы, свободные от служебных дел, можно заполнить и активным отдыхом. На современных атомоходах есть и спортзалы, и тренажеры, и небольшие бассейны, и даже сауны (настоящие финские бани, оборудованные только лишь на российских боевых кораблях). Как говорят бывалые подводники, в “прочном корпусе” есть все (от пекарни до зубоврачебного кабинета), кроме женщины и иллюминаторов.
Кстати, “прочный корпус” – это то, что находится внутри внешней оболочки подлодки, именуемой “легким корпусом”. На самом деле “легкий” – только название. По характеристикам он не уступит танковой броне. Представьте себе сооружение размером с футбольное поле и высотой в десятиэтажный дом, погруженное на километровую глубину. Да от такого давления даже титановые сплавы не в восторге! А внутри этого “легкого корпуса” очень даже могут быть заключены два “прочных”: есть и такие проекты атомоходов. Но факт, что внутренний корпус подлодки прочно защищен от попадания забортной воды. Внешний же изобилует вырезами, решетками и прочими отверстиями, которые людьми, знакомыми с устройством субмарин, на примере “Наутилуса” из романа Жюля Верна (не путать с одноименной первой атомной подводной лодкой ВМС США), принимаются за иллюминаторы. Нет на подлодке окон: она двигается на ощупь, часто в режиме полной тишины. Ее глаза √ штурманская карта и гидроакустическая станция. И всплывать на поверхность ей в течение нескольких месяцев боевого дежурства лишь при возникновении чрезвычайной ситуации. Если разрешит командование.
А отсутствие женщин в походе┘. Для части экипажа оно компенсируется видеофильмами, для остальных картинками в иллюстрированных журналах или фантазиями на тему. Бром для успокоения плоти в матросский компот никто не добавляет, и почти никто не следит за тем, чтобы крепкая морская дружба не переросла в нежную любовь. Впрочем, это, как правило, излишне: таких не берут в акванавты, да и устают люди… После возвращения на берег моряки, как космонавты после полета, заново учатся ходить по земле и дышать атмосферным воздухом.
И, чтоб вы знали, российские подлодки, достойно возвращающиеся с боевого дежурства, традиционно встречает┘ свинья. Если точнее – аппетитный, целиком зажаренный “молочный” поросенок, предназначенный на съедение экипажу. А “пассажиры”┘ Они теперь тоже члены подводного братства. Акванавты нашей планеты.
Михаил СЕВАСТЬЯНОВ
Выбор читателей
Комментарии